Капур, Радж

Радж Капур
	Радж Капур
	राज कपूर
Имя при рождении:	Ранбиррадж Капур
Место рождения:	Пешавар (Британская Индия; ныне Пакистан)
Место смерти:	Нью-Дели (Индия)
Профессия:	актёр, кинорежиссёр, сценарист, кинопродюсер
Награды:

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Капур.

Ранби́р Радж Капу́р (хинди राज कपूर, англ. Raj Kapoor; 14 декабря 1924, Пешавар, Британская Индия, ныне Пакистан — 2 июня 1988, Дели, Индия) — режиссёр, сценарист, продюсер, актёр театра и кино. На родине Радж Капур собрал все существующие награды и регалии, продолжает получать их по сей день посмертно. Известен как «индийский Чарли Чаплин», «отец индийского кино» и знаменитый «голубоглазый король Востока». В России получил звание «товарищ Бродяга», а в Европе «индийский Пётр I».

Биография

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Радж Капур родился 14 декабря 1924 года в Пешаваре (ныне провинция Хайбер-Пахтунхва, Пакистан) в семье выдающегося актёра и театрального деятеля Притхвираджа Капура и его жены Рамы (в девичестве Рамсарни Мехра). Свою первую роль в кино в фильме «Революция» Радж Капур сыграл в 1935 году в возрасте одиннадцати лет^[1]^[2]. С самого детства он играл на театральной сцене, в театре своего отца (Prithvi Theatre), проявив способности к импровизации, эмоциональность и темперамент (самыми известными его театральными работами были роли в спектаклях «Стена» и «Патан»). Однако мечтой Раджа Капура было кино. Отказавшись получать высшее образование, он с юношеских лет начал работать ассистентом режиссёра на студии Bombay Talkies («Бомбей токиз»), на практике освоив основные кинематографические специальности. Параллельно шло изучение и освоение будущим режиссёром технических достижений западного кинематографа.

Карьера

Первый опыт

Переломный для Индии 1947 год стал переломным и в судьбе Раджа Капура. Сыграв в 1947 году несколько главных ролей, он вложил заработанные средства в создание своего первого фильма «Испепеляющая страсть». В этом фильме о начинающем театральном режиссёре проявилось много характерных, как с технической, так и содержательной точки зрения, элементов будущих картин Капура: контрастная черно-белая съёмка с игрой света и тени, автобиографические штрихи, философия подлинной и фальшивой красоты, тема истинного предназначения художника. С этого фильма началось и сотрудничество Раджа Капура с актрисой Наргис (впоследствии они снялись вместе в 16 фильмах).

Несмотря на скромный успех первого фильма, Радж Капур основал в 1948 году собственную студию R.K. Films («Р. К. Филмз») и приступил к созданию крупномасштабной картины «Сезон дождей», с которой началась его неувядающая режиссёрская слава^[3]. В те времена Радж Капур был самым молодым режиссёром в Индии и, возможно, во всем мире. Успеху фильма «Сезон дождей» способствовало сотрудничество молодого режиссёра-энтузиаста с целой группой талантливых, творческих людей, заложившее начало формированию «команды Капура». Особенности индийского мировосприятия и культурная традиция требовали особого внимания к музыкальному ряду картины. Сотрудничество с лучшими композиторами и собственная музыкальная одаренность Капура отныне и навсегда сделали исключительно качественную музыку фирменной стороной фильмов, выходивших под флагом «Р. К. филмз». Саундтрек фильма «Сезон дождей», созданный новым композиторским дуэтом Шанкар—Джайкишан, остается одним из лучших в истории индийского кино. В том же году индийские кинозрители смогли насладиться и блистательным выступлением актёрского трио Радж Капур — Наргис — Дилип Кумар (единственный общий фильм двух легендарных актёров) в фильме Мехбуба Хана (англ.)русск. «Репутация».

В большинстве своих ранних фильмов Капур был не только режиссёром и продюсером, но и исполнителем главной роли. В фильме «Сезон дождей» его романтический дуэт с Наргис отличался необычной для индийского кино того времени интенсивностью, эмоциональным напряжением и естественностью (шепот, интимные интонации, спонтанные жесты). Один из кадров с Раджем и Наргис даже лег в основу символической эмблемы (логотипа) «Р. К. Филмз», изображающей Художника и его Музу. В одной руке Художник держит скрипку, другой обнимает красиво изогнувшуюся девушку. В несколько видоизмененном виде этот логотип сохранялся в течение десятилетий во всех фильмах студии, в том числе в тех, которые были созданы сыновьями Раджа Капура после смерти отца. Прекрасная музыка, напряжённый сюжет, исключительный, экспрессионистский визуальный ряд и харизматичные молодые герои принесли фильму оглушительный успех.

Пятидесятые годы раздвинули границы капуровской славы и окружили его любовью зрителей. Как актёр, в это десятилетие он неизменно входил в тройку лучших, составляя, вместе с Дилипом Кумаром и Девом Анандом, знаменитый актёрский «триумвират» Бомбейской киноиндустрии. Несмотря на режиссёрское призвание и успех, он по-прежнему много снимался, в том числе для того, чтобы иметь средства для создания собственных фильмов. Это обстоятельство не должно умалять того факта, что он был выдающимся актёром, способным быть искренним, естественным, подвижным и пластичным перед камерой, обладающим широким диапазоном выразительных средств, от гротеска и клоунады до умения передавать тончайшие эмоциональные нюансы одними глазами или улыбкой. Однако, за несколькими важными исключениями «Бодрствуйте!» (англ.)русск. (1956), «И снова будет утро» (англ.)русск. (1958), «Простофиля» (англ.)русск. (1959), «Третья клятва» (англ.)русск. (1966) лучшие роли сыграны им в фильмах Раджа Капура-режиссёра. Это относится, прежде всего, к знаменитым фильмам «Бродяга» (1951, фильм был участником основной программы Каннского фестиваля 1953 года) и «Господин 420» (1955), в которых был создан классический образ обаятельного «бродяги» Раджа, или Раджу, человека из городских социальных низов, который проходит через невзгоды и испытания, но сохраняет «золотое сердце» и не теряет оптимизм ни при каких обстоятельствах. Этот навеянный Чарли Чаплином образ стал самой известной актёрской маской Раджа Капура^[2]. Последний раз Капур надел её в своем opus magnum — четырёхчасовом исповедальном фильме «Моё имя — Клоун» (1970), создание которого отняло у него около шести лет.

Ленты Капура, сочетавшие, казалось бы, несочетаемое: лирику, романтику, фольклор, мифологию, пафос, юмор, реализм и социальную критику, завоевали популярность не только в Индии и соседних странах Южной Азии, но и в Иране, Турции, арабских странах, КНР, странах Восточной Европы и Юго-Восточной Азии. Для жителей этих стран Радж Капур стал образом и символом, «знаменосцем» и «послом» пост-колониальной, нерувианской Индии. Однако наиболее оглушительный, феноменальный успех Капур имел у советского зрителя, надолго став самым популярным зарубежным актёром и едва ли не самым популярным индийцем в СССР^[2]. Многие фильмы «Р. К. филмз», такие как «Бродяга», «Чистильщики обуви», «Господин 420», «Бодрствуйте!» и «Страна, в которой течёт Ганг» (1960), отличаются повышенным вниманием к этической и социальной тематике, на них лежит печать эпохи нерувианского социализма. Многие из них отражают не только идеалистические взгляды молодого Капура, но и марксистские взгляды автора большинства сценариев — писателя Ходжи Ахмеда Аббаса.

Вместе с тем шестнадцать фильмов, в которых в течение 1947—1956 годов молодой Радж Капур сыграл вместе с Наргис, сделали их лучшей романтической парой индийского кино, равной которой по искре и искренности экранного присутствия с тех пор так и не появилось. Пару отличала такая сыгранность, взаимопонимание и обоюдный магнетизм, что зрители не могли понять, где кончается экранная жизнь и начинается настоящая. Благодаря Наргис, даже прославленные «социальные» фильмы — «Бродяга» и «Господин 420» — смотрелись как романтические картины о великой любви, и любовь была в них тем якорем, который не давал потонуть молодому герою, и тем маяком, к свету которого он стремился в беспросветной тьме бедности и несчастья. Чистая, светлая любовь была философией и этосом Капура и придавала его социальным фильмам индивидуальную, человечную окраску. Героиня этих фильмов была, как правило, не традиционной «женщиной при мужчине», а яркой, сильной, самостоятельной и цельной личностью, способной сыграть в судьбе героя поворотную роль, прийти на помощь в самую трудную минуту. Символическим является в этом смысле появление Наргис в конце выдающегося фильма «Бодрствуйте!», где именно она оказывается тем единственным человеком, который дает воды измученному жаждой герою этой притчи. Яркое представление о романтической паре Раджа и Наргис дают популярные песни из их фильмов, в которых великолепно передаются разные эмоциональные оттенки любовных отношений: Mujhe Kisi Se Pyaar Ho Gaya, Meri Aankhon Me Bas Gaya (обе — «Сезон дождей»), Dam Bhar Jo Udhar Munh Pere («Бродяга»), Jane Na Nazar («Дыхание любви»), Yeh Raat Bheegi Bheegi, Aaja Sanam Madhur Chandani (обе — «Тайком от всех») и многие другие, а также новаторская сцена сна героя из фильма «Бродяга». По-своему пророческой стала знаменитая песня Pyar Hua Iqrar Hua («Господин 420»), или «песня под зонтом», в которой счастливые влюбленные поют о тех временах, когда их уже не будет, но останутся их «потомки» (Радж Капур называл Наргис «матерью своих фильмов»^[1]), а будущие поколения будут петь их любовные песни. В 1957 году творческий союз Раджа Капура и Наргис распался: она начала сниматься в масштабном фильме Мехбуба Кхана «Мать Индия», который стал вершиной её карьеры, а вслед за этим вышла замуж и практически оставила кино.

После ухода Наргис

После расставания с Наргис Капур взял вынужденную творческую паузу и в течение восьми лет не занимался режиссурой. Тем не менее он много снимался: на разных студиях, с разными партнёршами, у разных режиссёров, в фильмах различных жанров, имевших переменный успех у публики и критиков. Так, с актрисой трагического плана Миной Кумари он снялся в трагедии «Шарда» (англ.)русск. (1957), а затем в социальной драме «Четыре сердца, четыре дороги» (1959), с Малой Синха (англ.)русск. — в мелодрамах «Воспитание» (1958) и «Игры судьбы» (1959), с прославленной Мадхубалой, с которой вместе он когда-то дебютировал в картине 1947 года Neel Kamal, — в ярком масала-фильме «Два хозяина» (1959). В этих картинах его актёрский потенциал и харизма использовались не в полной мере, хотя ни одну из ролей нельзя назвать провальной, класс оставался классом. Однако к этому периоду относятся два фильма, входящих в «золотую десятку» капуровских актёрских работ: «И снова будет утро» (1958) и «Простофиля» (1959). Сюжет первого из этих фильмов вторит «Преступлению и наказанию» Достоевского, так как его герой, обыкновенный молодой человек из городских низов, образованный, но бедный и не имеющий особых надежд на будущее, почти случайно становится убийцей. Фильм исследует психологию героя, которого преследует не только полиция, но и собственная совесть. Роли такой психологической глубины Раджу Капуру не приходилось играть прежде, и он справился с нею исключительно хорошо. Серьёзности фильма соответствовали и тексты песен, автором которых был выдающийся поэт Сахир Лудхианви. Достойной партнёршей Капура была в этом фильме Мала Синха. Во втором из названных фильмов «Простофиля» — Капур играл реинкарнацию своего почти фольклорного «бродяги» — простака с пустыми карманами и золотым сердцем, который влюбляется в богатую девушку (Нутан), не подозревая о том, что она богата; особый шарм фильму придавала трогательная линия взаимоотношений Раджа с его названой матерью в исполнении Лалиты Павар (англ.)русск.. Фильм имел большой кассовый успех и был отмечен наградами. Успешный дуэт с Нутан был продолжен в ряде других картин («Мошенник» (англ.)русск., 1960; «Свадьба моей любимой» (англ.)русск., 1963).

В 1960 году киностудия «Р. К. Филмз», наконец, выпустила мощный полноценный фильм: ленту «Страна, в которой течёт Ганг», поднимающую сложную патриотическую тему. Радж Капур выступил на этой картине продюсером и исполнителем главной роли, а режиссёром фильма в титрах назван постоянный оператор Капура Радху Кармакар. Каким было реальное участие Капура в постановке фильма, сказать трудно (это относится и к ряду других картин «Р. К. Филмз», в которых Капур был продюсером, но не режиссёром), однако совершенно очевидно, что на фильме лежит печать его персонального стиля. Фильм является своеобразным мостом между «винтажными» фильмами Капура сороковых и пятидесятых годов и широкомасштабными полотнами шестидесятых-восьмидесятых. Простаку-Раджу, герою этой истории, приходится решать уже не столько личные проблемы, сколько проблемы целого «народа» (народом в данном случае выступает племя разбойников, в плен к которым попадает герой), и он успешно справляется с этой задачей. Героиню этого фильма играла актриса южной школы, высокопрофессиональная танцовщица Падмини, темпераментный и чувственный образ которой резко контрастировал с элегантной утонченностью Наргис.

Следующий фильм Капура — «Сангам» (англ.)русск. (1964) — был знаковым во многом. Это был первый цветной фильм сорокалетнего режиссёра, и неслучайно его цветовое решение продумано до мелочей. Но не только это сыграло роль в том, что фильм не сходил с экранов кинотеатров целый год и побил все кассовые рекорды. На этом фильме Капур впервые отошёл от социальных проблем и сосредоточился на делах семейных; драма троих друзей, связанных и измученных любовью, страстью, ревностью, дружбой и взаимной преданностью, оказалась, по большому счету, очень правдивой и «жизненной». Эмоционально насыщенная мелодрама, украшенная прекрасной музыкой и визуальным пиршеством — роскошными съёмками в Европе, оборачивается к концу реальной трагедией тотального непонимания и одиночества. Радж Капур играет в нём очень неоднозначную роль хорошего и искреннего человека, терзаемого внутренними демонами. Фильм отличается тонкостью и беспощадностью психологического анализа, многослоен, содержит значимые символические нюансы. Он стал следствием пережитого режиссёром «кризиса среднего возраста» и предназначен скорее взрослой аудитории, ровесникам режиссёра. Вполне достойной партнёршей Капура в фильме «Сангам» стала актриса южной танцевальной школы — Виджаянтимала, которая под чутким руководством Капура смогла «выдать» по-настоящему драматическое исполнение сложной роли.

После огромного успеха «Сангама» Радж Капур сосредоточился на работе над фильмом, который называют его magnum opus — главным творением его жизни. Речь идет об отнявшей шесть лет жизни, много сил и нервов четырёхчасовой картине «Моё имя Клоун», состоящей из трёх частей с тремя разными героинями. Пока шла работа над фильмом, Радж Капур продолжал сниматься в кино. Такова специфика Болливуда: гениальный режиссёр с мировым именем был вынужден зарабатывать деньги на собственный фильм, как актёр, занятый на съемочных площадках других режиссёров (в работу которых он никаким образом не вмешивался). Чаще всего эти режиссёры эксплуатировали давно найденный образ «милого простофили», который к середине шестидесятых перестал удовлетворять зрителя, переключившегося на новых героев — более успешных и менее рефлектирующих. Из этих цветных и ярких картин («Преступление и…», «Вокруг света» (англ.)русск.) можно выделить фильм «Продавец мечты» (1967), во-первых, потому, что в нём Радж Капур (которому к тому времени было уже слегка за сорок) сыграл в паре с будущей мегазвездой семидесятых, юной dream girl Хемой Малини, положив начало её карьере в кино, в, во-вторых, потому, что Радж Капур сменил образ простофили на образ волшебника — гораздо более соответствовавший ему «по жизни».

В это же время, в 1966 году, Радж снялся в фильме «Третья клятва», продюсером которого выступил его друг и соратник, поэт Шайлендра. Этот фильм занимает совершенно особое место в актёрском послужном списке Капура, который снимался в нём без гонорара — из дружеских чувств к Шайлендре и ради достижения высокой художественной цели. И это ему удалось: фильм, поставленный бенгальским режиссёром Басу Бхаттачария по рассказу Mare Gaye Gulfam индийского писателя (хинди) Пханишварнатха Рену, называют «поэмой на целлулоиде» — такова его поэтическая и лирическая сила. Действие фильма происходит в Бихаре в начале ХХ века. Радж Капур играет не слишком молодого деревенского жителя, погонщика волов Хирамана, которого судьба сводит с красивой, образованной городской женщиной — танцовщицей Хирабаи (Вахида Рехман). Дружба и любовь между двумя этим непохожими людьми, которые внезапно стали друг другу роднее всех родных, показаны в этом фильме настолько тонко и необычно, что фильм справедливо заслужил национальные награды и был представлен на международных фестивалях, а игра Капура в нём признана одной из самых сияющих вершин его актёрской биографии. В этом фильме, как и в более ранних картинах «Бодрствуйте!» и «И снова будет утро», Радж Капур в очередной раз показал всю мощь своего актёрского дарования за рамками привычных для широкого зрителя образов.

В центре повествования фильма «Моё имя Клоун» (1970) — одинокий человек, клоун Раджу, который на наших глазах проходит путь от отрочества до старости, многое теряя и мало что приобретая на этом пути. Лозунгом его жизни постепенно становится магическое заклинание «Представление должно продолжаться» (Show must go on!) — которому он следует с маниакальным упорством, несмотря на все страшные удары судьбы. Клоун считает своим долгом и счастьем возможность смешить людей и приносить им ощущение полноты существования, и делает это за счёт внутренних резервов добра и человечности, которые кажутся неисчерпаемыми. В первой части (новелле) подросток Раджу (первая роль Риши Капура, сына режиссёра) влюбляется в учительницу (Сими Гаревал (англ.)русск.), которая выходит замуж. Необыкновенно красивая по картинке, почти мистическая, окрашенная в ностальгические тона поисков утраченного времени, эта часть отличается вместе с тем смелым изображением пубертатной чувственности. Влюбленность в учительницу, конечно, обречена с самого начала, и, очевидно, с самого начала обречена влюбленность циркового клоуна Раджа из второй новеллы, который влюбляется не в кого-нибудь, а в советскую гимнастку Марину (в этой роли выступила балерина Большого театра Ксения Рябинкина), похожую на небесную фею. Тем не менее, зрителя не покидает странное чувство «а вдруг Чапаев выплывет?» до самого конца второй части, когда Радж провожает безнадежным взглядом улетающий вдаль самолёт с русской девушкой. Мотив безнадежной любви к идеалу внезапно сменяется более приземленным чувством к земной девушке Мине (Падмини), которая поначалу становится его товарищем и делит с ним невзгоды и радости, а затем, поднявшись за счёт тех самых резервов человечности, которые в нём неисчерпаемы, предает его при первом удобном случае. Все три новеллы обрамлены Прологом и Эпилогом, в котором старый и седой Клоун встречается со всеми своими пассиями (пригласив их на своё последнее представление в цирк)и поет им необыкновенно трогательную песню о жизни и смерти, отчаянии и долге. Сложно задуманная, мощно исполненная, но перенасыщенная (по меркам индийского кино, разумеется) саморефлексией картина не была принята массовым зрителем, так как не соответствовала шаблонам «семейного» кино, романтической комедии или мелодрамы. Её драматическая и даже трагическая сила оказалась не по плечу индийскому зрителю, в результате чего фильм с треском провалился в прокате, поставив Раджа Капура на грань банкротства и нанеся ему серьёзную душевную травму.

Режиссёрские шедевры

Финансовые потери были компенсированы достаточно скоро благодаря оглушительному успеху следующей режиссёрской работы Капура — подросткового романса о влюбленных — «Бобби»^[4] (1973), хотя душевная рана лишь затянулась и мучила Капура до конца его дней (в наши дни фильм «Моё имя Клоун», явно опередивший своё время, пользуется большой популярностью и наибольшей известностью среди всех творений режиссёра, уступая, может быть, лишь «Бродяге»). В успехе картины «Бобби», автором сценария которой выступил старый товарищ режиссёра писатель Ходжа Ахмад Аббас, а в возрастных ролях отцов, выступающих против брака молодых людей, разделённых социальным положением и принадлежностью к разным религиозным общинам, снялись друзья режиссёра Пран и Премнатх, решающую роль сыграли «свежесть» красивой юной пары Риши Капур — Димпл Кападия, смелые решения мизансцен, энергичная музыка. Фильм стал законодателем молодёжной моды, а также моды на подростковую тематику в болливудском кино. «Бобби» безусловно понравился зрителям, но не понравился критикам, увидевшим в нём чисто развлекательный «болливудский» фильм, без особой социальной подоплёки и философской нагрузки. Радж Капур выдержал критику весьма достойно и начал готовиться к осуществлению другого давнего замысла (перекликающегося с самым первым фильмом режиссёра, «Огонь») — философской картине «Истина, любовь и красота» (1978). Эта картина отражает новые размышления автора по поводу старой темы противостояния внутренней и внешней красоты, начатой первым фильмом Капура «Огонь» тридцать лет назад. Новаторская по форме, глубокая по содержанию, яркая и запоминающаяся «психоделическая» картина не выдержала испытания привередливой зрительской аудиторией своего времени, так как, очевидно, намного это время опережала. Зрителю не понравились слишком откровенные эротические мотивы и образы (особенно образ главной героини в исполнении Зинат Аман, для которой роль Рупы стала лучшей в карьере), заслонившие собой как интересные мысли и образы, так и мощный, предполагающий катарсис, финал. Этот провалившийся в прокате экстраординарный фильм, как и другие фильмы Капура, теперь признан классикой индийского кино.

Капур не был бы Капуром, если бы не боролся до конца. Два его следующих фильма, «Любовный недуг» (англ.)русск. (1982) и «Ганг, твои воды замутились» (1985), стали блокбастерами и лидерами проката. Как и все прочие фильмы Капура, они касались сложных тем и имели непростое художественное решение (хотя и не такое сложное, как в картинах «Моё имя Клоун» и «Истина любовь и красота»). Первый из них был посвящён теме повторного брака вдовы (традиционно запрещенного в индуизме), то есть, по сути, боролся с косностью бесчеловечных традиций. Второй фильм рассказывал о судьбе горской девушки Ганги, чья судьба была искалечена злым и беспощадным миром, что аллегорически перекликалось с «судьбой» реальной Ганги — великой реки Ганг — чистой в горах и невероятно грязной в нижнем течении. Как и в двух предыдущих фильмах Капура (то есть во всех его картинах после «Клоуна», где он выступал уже только как режиссёр), главными в этих картинах являются женские образы, сыгранные молодыми актрисами Падмини Колхапуре (англ.)русск. и Мандакини соответственно. Интересно также отметить что все главные мужские роли в этих фильмах сыграны родственниками режиссёра — его сыном Риши («Бобби» и «Любовный недуг»), братом Шаши («Истина, любовь и красота») и сыном Радживом («Ганг, твои воды замутились») Последним — и, к сожалению, незаконченным — фильмом великого индийского режиссёра стала «Хенна» — история пакистанской девушки-мусульманки (Зеба Бахтияр), полюбившей спасенного ею индуса «с того берега» (Риши Капур). Как и многие ранние фильмы Капура, этот фильм снимался по сценарию Ходжи Ахмада Аббаса. Считается, что этой картиной Капур хотел не только сказать веское слово в защиту культурно-исторического единства Индийского субконтинента, объединяющего нынешние Пакистан, Индию и Бангладеш, но и вспомнить свою малую родину, Пешавар, ныне находящуюся на территории Пакистана.

Как истинный великий художник, Радж Капур умер, продолжая работать. Его творческий потенциал далеко не был исчерпан. Он умер от осложнений, связанных с астмой, в Дели, через месяц после вручения ему Президентом Индии премии Дадасахеба Фальке, присуждаемой лучшим кинематографистам Индии^[1]. Смерть Капура в 1988 году была воспринята в Индии как национальная трагедия^[3].

Потомки

Радж Капур, наряду со своими братьями Шаши и Шамми, представляет собой второе поколение актёрской династии Капур. Трое его сыновей (Рандхир, Риши, Раджив) также стали актёрами. Наибольший успех выпал на долю среднего из братьев — Риши Капура, блиставшего в романтических ролях, а ныне знаменитого характерными ролями. Правнучками основателя династии Капуров — Притхвираджа Капура (1906—1972) и внучками Раджа Капура являются современные индийские киноактрисы Каришма и Карина Капур, дочери Рандхира Капура. С 2008 года свой путь в индустрии кино начал сын Риши Капура — Ранбир Капур. Его актёрский послужной список насчитывает два десятка фильмов. Отмеченное критиками и зрителями великолепное исполнение главных ролей в фильмах «Рокзвезда»(2011) и «Барфи» (2012) является признаком того, что Ранбир Капур будет следующей суперзвездой Болливуда. Другой внук Раджа Капура — Никхил Нанда — индустриалист, руководитель крупной промышленной компании в Дели. Он женат на дочери актёра Амитабха Баччана. Один из младших внуков Раджа Капура, Арман Джайн, дебютирует в кино в этом году.

Награды

представлен неполный список наград

Filmfare Awards:

1959 — за лучшую мужскую роль — «Простофиля»
1960 — за лучшую мужскую роль — «В стране, где течёт Ганг»
1964 — за лучшую режиссуру — «Сангам»
1970 — за лучшую режиссуру — «Моё имя — клоун»
1982 — за лучшую режиссуру — «Любовный недуг»
1982 — за лучший фильм — «Любовный недуг»
1985 — за лучший фильм — «Ганг, твои воды замутились»
1985 — за лучшую режиссуру — «Ганг, твои воды замутились»

Национальная кинопремия (Индия):

1955 — за лучший фильм на хинди — «Господин 420»
1960 — за лучший фильм на хинди — «В стране, где течёт Ганг»

Премия ассоциации бенгальских журналистов:

1964 — за лучшую режиссуру — «Сангам»
1964 — за лучший индийский фильм — «Сангам»
1964 — за лучший монтаж — «Сангам»
1967 — за лучшую мужскую роль — «Третья клятва»
1971 — за лучшую мужскую роль — «Моё имя — клоун»
1971 — за лучшую режиссуру — «Моё имя — клоун»

Государственные награды:

1971 — Падма Бхушан
1987 — Премия имени Дадасахеба Фальке

Международные премии:

1957 — Хрустальный глобус на кинофестивале в Карловых Варах — «Бодрствуйте!»

Фильмография

Актёр

1935: Inquilab
1943: Gauri
1943: Hamari Baat
1946: Valmiki
1947: Chittor Vijay
1947: Dil-Ki-Rani
1947: Jail Yatra
1947: Neel Kamal
1948: Amar Prem
1948: Gopinath
1948: Aag
1949: Сезон дождей / Barsaat
1949: Andaz
1949: Parivartan
1949: Sunehre Din
1950: Banwra
1950: Bawre Nain
1950: Dastan
1950: Pyaar
1950: Jan Pahchan
1950: Sargam
1951: Бродяга / Awaara
1952: Ashiana
1952: Anhonee
1952: Amber
1952: Bewafa
1953: Aah Дыхание любви
1953: Dhoon
1953: Paapi
1955: Господин 420 / Shree 420
1956: Тайком от всех / Chori Chori
1956: Бодрствуйте! / Jagte Raho!
1957: Sharada
1958: Parvarish
1958: Phil Subha Hogi
1959: Anari
1959: Char Dil Char Raahein
1959: Kanhaiya
1959: Игры судьбы / Main Nashe Men Hoon
1960: Chhalia
1960: Jis Desh Men Ganga Behti Hai
1960: Shriman Satyawadi
1961: Nazrana
1962: Aashiq
1963: Dil Hi To Hai
1963: Ek Dil Sau Afsane
1964: Сангам / Sangam
1964: Dulha Dulhan
1966: Третья клятва / Teesri Kasam
1967: Diwana
1967: Вокруг света / Around the World
1968: Продавец мечты / Sapnon Ka Saudagar
1970: Моё имя Клоун / Mera Naam Joker
1971: Kal Aaj Aur Kal
1973: Mera Desh Mera Dharam
1975: Do Jasoos
1975: Перехитрить судьбу / Dharam Karam
1976: Khaan Dost
1977: Chandi Sona
1978: Naukri
1978: Истина, любовь и красота / Satyam Shivam Sundaram
1980: Abdullah
1982: Vakil Babu
1982: Gopichand Jasoos
1984: Kim

Играет самого себя

Сценарист

1985: Ганг, твои воды замутились / Ram Teri Ganga Maili

Режиссёр

1948: Aag
1949: Сезон дождей / Barsaat
1951: Бродяга / Awaara
1955: Господин 420 / Shree 420
1964: Сангам / Sangam
1970: Моё имя Клоун / Mera Naam Joker
1973: Бобби / Bobby
1978: Истина, любовь и красота / Satyam Shivam Sundaram
1982: Любовный недуг / Prem Rog
1985: Ганг, твои воды замутились / Ram Teri Ganga Maili

Продюсер:

1948: Aag
1949: Сезон дождей / Barsaat
1951: Бродяга / Awaara
1953: Aah
1954: Чистильщики обуви / Boot Polish
1955: Господин 420 / Shree 420
1956: Бодрствуйте! / Jagte Raho!
1957: Ab Dilli Dur Nahin
1960: Jis Desh Men Ganga Behti Hai
1964: Сангам / Sangam
1970: Моё имя Клоун / Mera Naam Joker
1971: Kal Aaj Aur Kal
1973: Бобби / Bobby
1975: Перехитрить судьбу / Dharam Karam
1978: Истина, любовь и красота / Satyam Shivam Sundaram
1981: Biwi-O-Biwi
1982: Любовный недуг / Prem Rog

Напишите отзыв о статье "Капур, Радж"

Примечания

↑ ¹ ² ³ Вадим Эрлихман [www.vokrugsveta.ru/vs/article/6792/ Бродяга, создавший империю] // Вокруг света : журнал. — 2009. — № 10.
↑ ¹ ² ³ [izvestia.ru/news/356511 Радж Капур любил макароны по-флотски], Известия (15 декабря 2009). Проверено 12 августа 2014.
↑ ¹ ² Владимир Грибанов. [gazeta.aif.ru/_/online/tv/96/tg21_01 Ненаши-наши кумиры 50-х1]. АиФ (21 января 1996). Проверено 12 августа 2014.
↑ пятое место среди всех иностранных фильмов в советском прокате

Ссылки

Радж Капур (англ.) на сайте Internet Movie Database
[planeta-imen.narod.ru/india/kapoor.html Птенцы гнезда Капура: об индийской кинодинастии Капур]

Отрывок, характеризующий Капур, Радж

– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.

Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.

Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».

В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.

Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.

[.D0.91.D1.80.D0.BE.D0.B4.D1.8F.D0.B3.D0.B0-1] ¹ ² ³ Вадим Эрлихман [www.vokrugsveta.ru/vs/article/6792/ Бродяга, создавший империю] // Вокруг света : журнал. — 2009. — № 10.

[.D0.9C.D0.B0.D0.BA.D0.B0.D1.80.D0.BE.D0.BD.D1.8B-2] ¹ ² ³ [izvestia.ru/news/356511 Радж Капур любил макароны по-флотски], Известия (15 декабря 2009). Проверено 12 августа 2014.

[.D0.90.D0.B8.D0.A4-3] ¹ ² Владимир Грибанов. [gazeta.aif.ru/_/online/tv/96/tg21_01 Ненаши-наши кумиры 50-х1]. АиФ (21 января 1996). Проверено 12 августа 2014.

[4] пятое место среди всех иностранных фильмов в советском прокате

[1]

[2]

[3]

[4]