Радзивилл, Антоний Генрих

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Антоний Генрих Радзивилл
Antoni Henryk Radziwiłł<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Антоний Генрих Радзивилл</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Трубы</td></tr>

1-й Ординат Пшигодзицкий
1796 — 1832
Преемник: Фридрих Вильгельм Павел Николай Радзивилл
12-й Ординат Несвижский
1814 — 1832
Предшественник: Доминик Иероним Радзивилл
Преемник: Богуслав Радзивилл
10-й Ординат Олыцкий
1814 — 1832
Предшественник: Доминик Иероним Радзивилл
Преемник: Богуслав Радзивилл
Князь-наместник (штатгальтер) Великого княжества Познанского
1815 — 1831
 
Рождение: 13 июня 1775(1775-06-13)
Вильно, Речь Посполитая
Смерть: 7 апреля 1832(1832-04-07) (56 лет)
Берлин, Пруссия
Род: Радзивиллы
Отец: Михаил Иерним Радзивилл
Мать: Елена Пшездецкая
Супруга: Луиза Прусская
Дети: Фридрих Вильгельм Павел Николай
Фердинанд Фридрих Вильгельм
Елизавета Фредерика Людвика Мария
Богуслав Фридрих Вильгельм Мариуш Фердинанд Август
Фридрих Вильгельм Фердинанд Август Генрих Антоний
Августа Вильгемина Луиза Ванда
 
Награды:
Князь Антоний Генрих Радзивилл (13 июня 1775, Вильно — 7 апреля 1832, Берлин) — польский магнат, политик, композитор и меценат, 1-й ординат на Пшигодзице (1796), 12-й ординат Несвижский и 10-й ординат Олыцкий (1814), первый и единственный князь-наместник Познанского великого княжества (18151831). Генерал-лейтенант и генерал-поручик прусской армии, кавалер орденов Белого Орла, Черного Орла и Красного Орла, рыцарь Мальтийского ордена. Родоначальник прусской линии Радзивиллов.



Биография

Представитель знатнейшего и богатейшего литовского княжеского рода Радзивиллов герба «Трубы». Второй сын каштеляна и воеводы виленского Михаила Иеронима (17441831) и Елены Пшездецкой (1753—1821), дочери подканцлера великого литовского Антония Тадеуша Пшездецкого (1718—1772) и Катарины Огинской. Братья — Людвик Николай, Михаил Гедеон и Анджей Валент Радзивиллы.

Получил хорошее домашнее образование. Благодаря семейной традиции приобщения к музыке, уже в молодом возрасте приобрел известность как виолончелист. С 1792 года учился в Гёттингенском университете, но в 1794 году перебрался в Берлин, что в дальнейшем и определило его пропрусскую ориентацию. В 1796 году женился на принцессе Фридерике Луизе Прусской (1770—1836), дочери прусского принца Августа Фердинанда (1730—1813) и принцессы Анны Елизаветы Луизы Бранденбург-Шведтской (1738—1820), племяннице короля Пруссии Фридриха II Великого. Антоний Генрих Радзивилл осел в Пруссии и в 1796 году основал ординацию на Пшигодзице.

В 1794 году после подавления польского восстания под руководством Тадеуша Костюшко князь Антоний Раздивилл поддерживал планы возрождения Речи Посполитой во главе с прусской династией, где сам рассчитывал стать вице-королём, а Тадеуша Костюшко назначить главнокомандующим польской армии.

Поддерживал коалицию Пруссии, России и Австрии против Наполеона Бонапарта, которая предусматривала создание отдельной армии из уроженцев бывшей Речи Посполитой, но эти планы не были осуществлены.

В 1814 году после смерти своего родственника, крупного магната Доминика Иеронима Радзивилла, Антоний Радзивилл унаследовал Несвижскую и Олыцкую ординации в Белоруссии.

15 мая 1815 года князь Антоний Генрих Радзивилл был назначен первым и единственным князем-губернатором Великого княжества Познанского. Хотя эта должность была полностью формальной, в первый период он имел некоторое влияние на политику, но затем берлинское правительство все больше и больше ограничивало его власть.

В занимаемой должности Антоний Генрих Радзивилл больше заботился о культуре Познанского княжества и не мог воспрепятствовать германизации польских земель, включенных в состав Пруссии. В 1831 году во время Ноябрьского восстания в Царстве Польском вынужден был подать в отставку. Автономия Познанского великого княжества была ликвидирована.

Искусство

Антоний Генрих Радзивилл покровительствовал искусству, заботился о развитии и защите культуры Великого княжества Познанского. Держал в Берлине и Познани артистические салоны. Был выдающимся виолончелисом и гитаристом, играл на других музыкальных инстументах, писал музыку, играл в любительских спектаклях. Поддерживал контакты с другими известными композиторами. Ему посвятили свои произведения Людвиг ван Бетховен, Феликс Мендельсон-Бартольди, Фредерик Шопен , Мария Шимановская.

Как композитор приобрел известность музыкой к «Фаусту» (либретто И. В. Гете).

Семья и дети

17 марта 1796 года в Берлине женился на прусской принцессе Луизе Прусской (1770—1836). Дети:

Напишите отзыв о статье "Радзивилл, Антоний Генрих"

Литература

  • Віктар Скорабагатаў. Лёс падарыў Гётэ музыку Радзівіла // «Мастацтва» № 4, 1995. С. 2—6.
  • Віктар Скорабагатаў. Антоні Генрык Радзівіл // Зайгралі спадчынныя куранты. — Мн., 1998. С. 48—62.
  • Алесь Марціновіч. Дух вольнасці: Антоні Генрык Радзівіл // У часе прасветленыя твары. — Мн., 1999. С. 187—203.
[www.example.com заголовок ссылки]

Отрывок, характеризующий Радзивилл, Антоний Генрих

Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.