Радзивилл, Николай Чёрный
Николай Христофор Радзивилл<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> | ||
| ||
---|---|---|
Рождение: | 4 февраля 1515 Несвиж | |
Смерть: | 29 мая 1565 (50 лет) Вильна | |
Отец: | Ян Николай Радзивилл | |
Мать: | Анна Кишка | |
Супруга: | Эльжбета Шидловецкая | |
Дети: | Николай Христофор Радзивилл Сиротка, Эльжбета Радзивилл, София Агнешка Радзивилл, Анна Магдалена Радзивилл, Ежи Радзивилл, Альбрехт Радзивилл, Станислав Радзивилл, Кристина Радзивилл |
Князь Никола́й Христофо́р Радзиви́лл по прозвищу Чёрный (польск. Mikołaj Krzysztof Radziwiłł Czarny, белор. Мікалай Крыштап Радзівіл Чорны; 4 февраля 1515, Несвиж — 29 мая 1565, Вильна) — государственный деятель Великого княжества Литовского, отец Николая Христофора Радзивилла Сиротки.
Биография
Отец — трокский каштелян Ян Радзивилл Бородатый, мать Анна из рода Кишек, дочь Станислава Кишки из Техановца. Первоначальное образование получил домашнее. Юность провёл при королевском дворе в Кракове, где сблизился с будущим великим князем литовским и королём польским Сигизмундом II Августом.
Стремительное возвышение Николая Радзивилла Чёрного началось после того, как 1544 году Сигизмунд Старый передал власть в Великом княжестве Литовском своему сыну Сигизмунду Августу. Николай получил должность маршалка земского и принимал участие в посольских миссиях.
В 1547 году во время пребывания в Аугсбурге получил от императора Карла V право на титул князя Священной Римской империи.
В 1549 году участвовал в боевых действиях против татар на Волыни. В 1550 году получил должность канцлера великого литовского. Руководил литовским отрядом при победе над русскими войсками в битве при Чашниках.
Похоронен был первоначально в Вильне. В 1647 году останки были перенесены в Дубинки (Дубингяй).
Семья
В феврале 1548 г. в Сандомире женился на Эльжбете Шидловецкой (1533—1562), дочери великого канцлера коронного и воеводы краковского Кшиштофа Шидловецкого (1467—1532) и Софьи Тарговицкой.
Дети
- Николай Христофор Радзивилл Сиротка (1549—1616) — 1-й ординат Несвижский (1586—1616), воевода трокский и виленский
- Эльжбета Радзивилл (1550—1591), жена воеводы подольского и великого гетмана коронного Николая Мелецкого
- София Агнешка Радзивилл (ум. после 1597), жена воеводы поморского Achacy Czema
- Анна Магдалена Радзивилл (1553—1590), жена подкомория каменецкого Николая Творовского-Бучацкого
- Ежи Радзивилл (1556—1600) — епископ виленский и краковский, кардинал (1584)
- Альбрехт Радзивилл (1558—1592) — 1-й ординат Клецкий (1586—1592), надворный маршалок литовский и великий маршалок литовский
- Станислав Радзивилл (1559—1599) — 1-й ординат Олыцкий (1586—1599), великий маршалок литовский и генеральный староста жемайтский
- Кристина Радзивилл (1560—1580), жена великого канцлера коронного и великого гетмана коронного Яна Замойского
Значение
Благодаря его дипломатическим усилиям была осуществлена инкорпорация Ливонии в состав Речи Посполитой после ликвидации Ливонского ордена. Был сторонником сохранения самостоятельности Великого княжества Литовского в составе федеративного государства Речи Посполитой.
Одним из первых среди влиятельных магнатов приняв кальвинизм, оказал значительное влияние на распространение и пропаганду реформационных идей.
Под его покровительством и в его владениях действовали типографии в Бресте и в Несвиже, в которых при участии Симона Будного, Мацея Кавячинского и других просветителей печаталась не только религиозная и полемическая, но и светская литература.
Память
- В 1996 году была выпущена почтовая марка Республики Беларусь, посвященная Радзивиллу.
- В 2009 год Николай Радзивилл Черный запечатлен в скульптуре на памятнике Тысячелетия Бреста[1].
- В 2015 году выпущены монеты достоинством в 1 рубль и 20 рублей Республика Беларусь, посвященные "Мікалай Радзівіл Чорны" ("Николай Радзивилл Черный")
См. также
Напишите отзыв о статье "Радзивилл, Николай Чёрный"
Примечания
- ↑ Мікалай Радзівіл Чорны. Першы князь “на Нясвіжы”[zviazda.by/2015/06/87755.html]
Литература
- Мысліцелі і асветнікі Беларусі. Энцыклапедычны даведник. Мінск: Беларуская энцыклапедыя, 1995. С. 112—114.
|
Отрывок, характеризующий Радзивилл, Николай Чёрный
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.