Радин, Николай Мариусович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Радин.
Николай Радин

Н. М. Радин в роли Дон Жуана
Имя при рождении:

Николай Мариусович Казанков

Дата рождения:

3 (15) декабря 1872(1872-12-15)

Место рождения:

Санкт-Петербург

Дата смерти:

24 декабря 1935(1935-12-24) (63 года)

Место смерти:

Москва

Гражданство:

Российская империя Российская империя,
СССР СССР

Профессия:

актёр,

Награды:

Никола́й Ма́риусович Ра́дин (настоящая фамилия Казанков; 3 [15] декабря 1872, Санкт-Петербург — 24 августа 1935, Москва) — русский советский актёр и режиссёр, Заслуженный артист РСФСР (1925).





Биография

Внебрачный сын актёра М. М. Петипа, внук прославленного балетмейстера М. И. Петипа. Мать — портниха Мария Казанкова.

Первой женой была известная в своё время актриса Наталья Лисенко. Они вместе работали в театре, а кроме того, Лисенко снималась в кино вместе с Иваном Мозжухиным (супругой которого позже стала) и по популярности могла сравниться с Верой Холодной.[1] Вторая жена — известная драматическая актриса Е. М. Шатрова, рядом с которой он похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

Окончил юридический факультет Петербургского университета (1900). Выступал в любительских спектаклях.

Театр

Как актёр-профессионал участвовал в гастролях с В. Ф. Комиссаржевской (1902—1903), где исполнил роли: Келлер — «Родина» и Кесслер — «Бой бабочек» Зудермана, Паратов — «Бесприданница» А. Н. Островского и др.).

В 1903—08 — в труппе Театра Корша в Москве.

Работа в Театре Корша под руководством Н. Н. Синельникова заменила Радину театральную школу: Радин приобрёл здесь опыт, технику, чувство ансамбля, выработал особую изящную простоту исполнения

— Театральная энциклопедия[2]

Среди ролей — Дульчин («Последняя жертва», 1904), Наблоцкий («Карьера Наблоцкого» Барятинского, 1904), Анатоль («Анатоль» А. Шницлера, 1904), Музон («Красная мантия» Э. Бриэ, 1905).

В 1908—11 — в Одессе в антрепризе у М. Ф. Багрова). Среди ролей: Астров («Дядя Ваня», 1908), Глумов (1908) и Крутицкий (1910) — «На всякого мудреца довольно простоты», Петруччио (1909); Бенедикт («Много шума из ничего», 1910) и др.

В 1911—14 — в Киеве, театр Соловцова. Среди ролей: Каренин («Живой труп», 1911), Тартюф (1911), Дон Жуан («Дон Жуан» Мольера, 1912) и др.

В 1914—18 — в труппе Московского драматического театра Е. М. Суходольской; роли: Джон Уортинг («Легкомысленная комедия для серьёзных людей» Уайльда, 1914), Петруччио («Укрощение строптивой» Шекспира, 1914), Хиггинс («Пигмалион» Шоу, 1914), кн. Вольский (1916), «Касатка» А. Н. Толстого, Драгоменецкий (1917) — «Горький цвет» А. Н. Толстого.

В 1918—32 — в Москве, бывший Театр Корша (Московский драматический театр «Комедия»), где стал не только актёром, а режиссёром и, после того как Ф. А. Корш продал свой театр, художественным руководителем.

В это время в Москву прибыла успешная провинциальная актриса Дарья Зеркалова. Принятая в театр Корша, она потребовала для себя главные роли. Однако Радин ответил ей как верный муж: «Вы будете играть только те роли, которые не захочет играть Елена Митрофановна». В результате Зеркалова подала в суд, но дело проиграла.[1] Зеркалова, не прогадав, ушла в ЦТСА, а потом в Малый театр. А Шатрова и Радин продолжали играть все основные роли, и своим успехом театр был обязан этой супружеской паре. Но их настигает страшеннейшее горе: от туберкулезного менингита умерла единственная дочь Марина. К тому времени и в театре начались конфликты, они вынуждены были уйти оттуда. Сезон 1924/25 — Театр им. МГСПС, сезон 1927-28 — Краснодарский театр. Впрочем, через некоторое время (сезон 1928/29) они вернулись. Но в 1932 году бывший театр Корша был закрыт. Роли в этот период:

В 1932 году бывший театр Корша был закрыт.

В 1932—1935 — в труппе Малого театра. Роли:

Роли в кино

Смерть. Значение творчества

В декабре 1934 года, как раз в день похорон Кирова, когда вся страна была в трауре и повсюду проходили траурные митинги и обязательные собрания, с ним случился инсульт. Талантливый, необычайно красивый человек, полный творческих планов, вынужден был лежать пластом, не имея возможности двигаться. Вскоре скончался. Жена, Елена Митрофановна Шатрова, оставшись совершенно одна, целиком ушла в творческую и общественную работу, заведуя социальными вопросами при ВТО, оказывая материальную помощь многим театральным деятелям. Похоронена рядом с мужем.

Театральная энциклопедия

Блестящие внешние данные, элегантные манеры, умение носить костюм обеспечили Р. успех в т. н. салонных комедиях. Созданные им образы были отмечены жизнерадостностью, обаянием, юмором. «…Естественность и непринужденность тона, пленительную манеру вести разговор, лукавую усмешку, стремительную смену выражений лица — все то, что ему было дано природой, он сумел перенести на сцену, не утратив ни доли жизненности и правдивости»

— Никулин Л., Люди русского искусства, 1947, с. 211).[2]

Георгий Бахтаров в своих мемуарах написал:

Радин, герой-красавец… В его лице русский театр приобрел одного из блестящих актеров. Он переиграл в театре много западных комедий. Был очень красив и даже в не отличающих глубиной комедиях создавал образы более интересные, чем они замышлялись авторами.

— «Записки актера. Гении и подлецы»[1]

Напишите отзыв о статье "Радин, Николай Мариусович"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 Бахтаров Г. Ю. [books.google.ru/books?id=fz7--y8BklEC&pg=PA281&lpg=PA281&dq=%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9+%D0%A0%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BD&source=bl&ots=VgQC68ZxR4&sig=sWy-r67Ohh8AMtrCFQIMIi-2vFk&hl=ru&ei=hXDjSoq0JofZlAe0_9SKBw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=7&ved=0CBcQ6AEwBg#v=onepage&q=%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9%20%D0%A0%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BD&f=false Записки актера. Гении и подлецы]. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. — 351 с. — (Актёры современности). — ISBN 5-224-03878-2.
  2. ↑ 1 2 [culture.niv.ru/doc/theatre/encyclopedia/353.htm Театральная энциклопедия, автор Е фил.]

Литература

  • Синельников Н. Н. Шестьдесят лет на сцене. — Харьков, 1935.
  • Дурылин С. Н. Н. М. Радин. — М.-Л., 1941.
  • Никулин Л. В. Люди русского искусства. — М., 1947.
  • Бахтаров Г. Ю. [books.google.ru/books?id=fz7--y8BklEC&pg=PA281&lpg=PA281&dq=%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9+%D0%A0%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BD&source=bl&ots=VgQC68ZxR4&sig=sWy-r67Ohh8AMtrCFQIMIi-2vFk&hl=ru&ei=hXDjSoq0JofZlAe0_9SKBw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=7&ved=0CBcQ6AEwBg#v=onepage&q=%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9%20%D0%A0%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BD&f=false Записки актера. Гении и подлецы]. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. — 351 с. — (Актёры современности). — ISBN 5-224-03878-2.

Ссылки

  • [bookz.ru/authors/avtor-neizvesten-3/theatre_encicl/page-515-theatre_encicl.html Театральная энциклопедия, автор Е фил.]

Отрывок, характеризующий Радин, Николай Мариусович

В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Радин,_Николай_Мариусович&oldid=80905413»