Радиохимия
Поделись знанием:
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
 |
Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей.
|
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
Радиохи́мия (от лат. radius — «луч») — область химии, изучающая химию радиоактивных изотопов, элементов и веществ, законы их физико-химического поведения, химию ядерных превращений и сопутствующих им физико-химических процессов.[1] Термин «радиохимия» был впервые введен английским химиком Александром Камероном в 1910 г.[2] Определяющим принципом радиохимии как науки является зависимость качественных изменений радиоактивных изотопов от изменения количественного состава ядра.
Радиохимия является химией ультраразбавленного состояния, что определяет специфику работы радиохимика.
Содержание
Отличия от других химических дисциплин
Отличие классической химии от радиохимии в том, что фундаментальное положение первой — неизменяемость природы химического элемента в ходе исследования.
Часто термин «радиохимия» считают синонимом термина «ядерная химия», что неверно. Согласно базовому определению: ядерная химия — раздел химии, который изучает ядра и ядерные реакции, используя химические методы. Она изучает взаимосвязь между превращениями атомных ядер и строением электронных оболочек атомов и молекул. Тем временем радиохимия «выходит» на уровень вещества. Поэтому ядерная химия находится на стыке ядерной физики, радиохимии и химической физики, но не сводится к радиохимии.[3]
Также радиохимия учитывает успехи радиационной химии, которая имеет дело с химическими процессами, возбуждаемыми действием ионизирующих излучений. Что касается радиохимии, то здесь учитываются радиационные эффекты, возникающие как при внешнем облучении, так и от собственного излучения. Еще важнее, что в радиохимии многие радиационные эффекты связаны с «атомами отдачи», а не с радиацией.
Разделы радиохимии
- Фундаментальная радиохимия
- Химия процессов, индуцированных ядерными превращениями
- Химия радиоактивных элементов
- Промышленная химия (химия ядерного топливного цикла, производство радиоактивных изотопов и меченых соединений)
- Прикладная радиохимия (радионуклиды в химии, биологии, геологии, сельском хозяйстве, технике и т. п.)
- Экологическая радиохимия
- Медицинская радиохимия (использование радионуклидов и связанных с ними ионизирующих излучений в медицине для целей диагностики, терапии и хирургии)[4]
Задачи радиохимии[5]
Как и несколькими годами ранее, в настоящий момент перед радиохимией стоят следующие задачи:
- химическое доказательство перехода одного элемента в другой в результате радиоактивного распада или ядерной реакции;
- получение и выделение с высокими химическими выходами, с высокой чистотой тех или иных делящихся материалов (радиоактивных нуклидов);
- разработка высокотехнологичных и быстрых методов получения и выделения радионуклидов;
- изучение продуктов ядерных превращений на изотопном, элементном и молекулярном уровнях и др.
Напишите отзыв о статье "Радиохимия"
Примечания
- ↑ Несмеянов Ан.Н. Радиохимия. — Москва: Издательство "Химия", 1972. — С. 10. — 592 с.
- ↑ [www.chem.msu.su/rus/teaching/zorkii/11(fedoseev).html Из истории химфака МГУ. Кафедра радиохимии]. www.chem.msu.su. Проверено 25 февраля 2016.
- ↑ Бекман И.Н. Радиохимия.В 2 т. Т 1. Фундаментальная радиохимия: учебник и практикум для академического бакалавриата.. — Москва: Издательство Юрайт, 2014. — С. 12-13. — 473 с. — ISBN 978-5-9916-4146-3.
- ↑ Бекман И.Н. Радиохимия. Том VII.Радиационная и ядерная медицина: физические и химические аспекты.. — Издатель Мархотин П. Ю.. — Москва, 2012. — С. 4. — 400 с. — ISBN 978-5-905722-40-0.
- ↑ [www.5-tv.ru/programs/broadcast/508359/ «Радиохимия»]. Пятый канал. Проверено 25 февраля 2016.
Литература
- Радиохимия и химия ядерных процессов / Под ред. А. Н. Мурина, В. Д. Нефедова, В. П. Шведова. — Л.: Госхимиздат, 1960. — 784 с.
- Мурин А. Н. Физические основы радиохимии / А. Н. Мурин — М.: Высшая школа, 1971. — 288 с.
- Бондаревский С. И. Релаксационные эффекты в неравновесных конденсированных системах. Самооблучение в результате радиоактивного распада / С. И. Бондаревский, Н. Е. Аблесимов — Владивосток: Дальнаука, 2002. — 232 с.
- Аблесимов Н. Е. Синопсис химии: Справочно-учебное пособие по общей химии — Хабаровск: Изд-во ДВГУПС, 2005. — 84 с. — www.neablesimov.narod.ru/pub04c.html
- Аблесимов Н. Е. Сколько химий на свете? ч. 2. // Химия и жизнь — XXI век. — 2009. — № 6. — С. 34-37.
- Вдовенко В. М., Современная радиохимия, М., 1969.
- Старик И. Е., Основы радиохимии, 2 изд., Л., 1969.
- Несмеянов А. Н., Радиохимия, М., 1972.
|
Это заготовка статьи по химии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Радиохимия
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
