Радус-Зенькович, Виктор Алексеевич

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Радус и Зенькович

Виктор Алексеевич Радус-Зенькович

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Виктор Алексеевич Радус-Зенькович (31 декабря 1877, Архангельск — 4 октября 1967, Москва) — советский партийный и государственный деятель.

Биография

Сын политического ссыльного. Учился в Московском университете (не окончил). В 1898 году вступил в РСДРП, большевик. Вел партработу в Николаеве, Баку, Москве, Петербурге, Гельсингфорсе. В 1908 арестован и в 1913 выслан в Иркутскую губернию. В февр. 1917 освобожден.

В 1917—1918 член исполкома Саратовского совета. В 1918 заместитель наркома труда РСФСР. В 1919—1920 председатель Саратовского губернского исполкома, председатель Реввоенсовета 2-й революционной Поволжской трудовой армии.

С августа 1920 председатель ревкома Киргизии. С октября 1920 председатель СНК Киргизской АССР, секретарь Киргизского бюро ЦК ВКП(б).

В 1923—1930 член Центральной контрольной комиссии ВКП(б), в 1925—1930 кандидат в члены её Президиума. В 1925—1927 нарком Рабоче-крестьянской инспекции Белорусской ССР и председатель ЦКК КП(б) Белоруссии.

В 1930—1933 заместитель наркома труда РСФСР. В 1933—1937 председатель ЦК Союза работников связи. В 1938—1940 начальник музейно-краеведческого управления Наркомата просвещения. С 1940 работал в Институте марксизма-ленинизма.

В 1956 вышел на пенсию.

Ссылки

• Радус-Зенькович, Виктор Алексеевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>

Отрывок, характеризующий Радус-Зенькович, Виктор Алексеевич

Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»