Радюкевич, Леонид Владимирович

Леонид Владимирович Радюкевич
Род деятельности:	инженер-металлург
Дата рождения:	21 декабря 1932(1932-12-21) (91 год)
Место рождения:	Минск, Белорусская ССР, СССР (ныне — Беларусь)
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Леонид Владимирович Радюкевич (родился 21 декабря 1932 года, Минск, БССР, СССР) — советский и российский управленец, инженер-металлург, директор Магнитогорского металлургического комбината (1979—1985), бывший президент корпорации «Росчермет». Член КПСС с 1959 года; кандидат в члены ЦК КПСС (1981—1990), делегат XXVI съезда КПСС.

Биография

Леонид Радюкевич родился 21 декабря 1932 года в Минске Белорусской ССР (ныне Республика Беларусь). В раннем детстве вместе с семьей он приехал в Магнитогорск. Отец устроился на работу в Управление главного энергетика Магнитогорского металлургического комбината, во время Великой отечественной войны туда же поступила на работу и мать Радюкевича. Окончил Магнитогорский горно-металлургический институт в 1955 году по специальности обработка металлов давлением, инженер-металлург.

Будучи студентом Радюкевич женился на студентке Магнитогорского государственного педагогического института. С будущей супругой он учился в одном классе.

После окончания института Радюкевич поступает на работу на Магнитогорский металлургический комбинат вальцовщиком, старшим вальцовщиком, мастером, начальником отделения в третьем листопрокатном цехе ММК. В этот же период в этом цехе работал будущий директор комбината Дмитрий Прохорович Галкин.

В марте 1958 года Радюкевич стал кандидатом в члены коммунистической партии, а в 1959 году стал членом КПСС. Работая на Магнитогорском металлургическом комбинате он занимался исследовательской деятельностью, так в 1964 году совместно другими металлургами и учеными Радюкевич участвовал в работе над увеличением производительности на пятиклетовом стане.

В конце 1960-х годов Леонид Радюкевич переходит на работу в строящийся пятый листопрокатный цех ММК, где занимает должности заместителя начальника и начальника цеха. В 1969 году вместе с директором ММК Андреем Филатовым и заместителем главного энергетика предприятия Хусидом он был удостоен государственной премии Советского Союза в области техники. В 1970 году Радюкевич был назначен главным прокатчиком Магнитогорского металлургического комбината. С 1972 года являлся заместителем главного инженера комбината, занимая должность начальника производственного отдела ММК.

В 1977—1979 годах Радюкевич работал начальником производственного управления Министерства чёрной металлургии СССР.

Директор Магнитогорского металлургического комбината

В 1979 году Леонид Владимирович Радюкевич был назначен директором крупнейшего металлургического предприятия СССР Магнитогорского металлургического комбината, сменив на этом посту Дмитрия Прохоровича Галкина.

Радюкевич руководил комбинатом в последние годы эпохи застоя. Как отмечал позже сам Леонид Владимирович, важнейшим достижением своего директорства он считает начало строительства кислородно-конвертерного цеха. Кроме того, на предприятии был освоен целый ряд передовых технологий, таких как вакуумная обработка низколегированной стали, начало выпуска более чем десяти новых марок стали. Были введены в эксплуатацию два листопрокатных цеха (№ 7 и № 8), два листопрокатных цеха (стан «250» и «2500») претерпели реконструкцию.

Именно при Леониде Владимировиче было начато строительство магнитогорского ледового дворца, строительство которого было закончено следующим директором ММК Иваном Харитоновичем Ромазаном.

За участие в создании высокоэф­фективного прокатного оборудования, про­катку металла в поле суженных минусовых допусков и отгрузку его по теоретической массе он был удостоен премии Сове­та Министров СССР. За разработку технологии и организацию производства высокоточного холодноката­ного листа для офсетной печати в 1982 году удостоен второй Государ­ственной премии СССР.

Был депутатом Совета Союза Верховного Совета СССР (1984—89 гг.) от Челябинской области, по Магнитогорскому избирательному округу № 338. Депутат Челябинского областного Совета народных депутатов. Один из последующих директоров ММК Геннадий Сергеевич Сеничев характеризовал Радюкевича как жесткого управленца.

Дальнейшая жизнь

С 1985 года работал первым заместителем министра чёрной металлургии СССР. После распада Советского Союза время он возглавлял корпорацию «Росчермет». После выхода на пенсию Радюкевич возглавлял межрегиональную общественную организацию «Объединение прокатчиков».

В 2012 году Радюкевич был удостоен звания почетный гражданин города Магнитогорска. Сам Радюкевич считает Магнитогорск своей малой Родиной, здесь же живут его дети и внуки, которые также связали свою судьбу с Магнитогорским металлургическим комбинатом.

Двадцать лет Леонид Радюкевич прожил в Москве, но не смог привыкнуть к городу, много времени проводил в командировках, поэтому сейчас зиму и лето они с женой стараются проводить в Магнитогорске.

Награды

• Орден Ленина (1981)
• Орден Трудового Красного Знамени (1976)
• Орден «Знак Почёта» (1971)
• Орден Октябрьской революции (1976)
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
• Государственная премия СССР (1969, 1982)
• Премия Совета Министров СССР (1973, 1990)

Публикации

• С.П. Антонов, М.И. Бояршинов, М.И. Куприн, А.Ф. Пименов, Л.В. Радюкевич, Н.М. Шакиров. Холодная прокатка жести. — Москва: Металлургия, 1965. — 227 с.
• Л.В. Радюкевич. Пути повышения точности холоднокатаных листов и лент. — Свердловск: Уральский политехнический институт, 1980. — 76 с.
• Л. В. Радюкевич, А. И. Добронравов, В. П. Полушкин. Когда минус дает плюс. прокатка металла в поле сужен. и минусовых допусков отгрузка его по теорет массе. — Челябинск: Южноуральское книжное издательство, 1984. — 103 с.
• Л.В.Радюкевич, В.В.Мельцер, А.И.Стариков и другие. Интенсификация производства листовой стали на широкополосных станах. — Москва: Металлургия, 1991. — 175 с.

Литература

• Радюкевич Леонид Владимирович // Советский энциклопедический словарь / гл. ред. А. М. Прохоров. — 4-е изд. — М.: Советская энциклопедия, 1989. — С. 1096. — 1632 с. — 25 000 000 экз.

Ссылки

• [magmetall.ru/pdf/1984-02-25_02.pdf «Наш кандидат в депутаты Верховного Совета СССР Радюкевич Леонид Владимирович». Статья в газете «Магнитогорский металл». 25 февраля 1984 года]
• [chelreglib.ru/ru/pages/kray/resources/oni_sozdavali_chelyabinskuyu_oblast/Radyukevich/ Леонид Владимирович Радюкевич]. — Профиль на сайте Челябинской Областной Универсальной Научной Библиотеки. Проверено 25 января 2015.
• М. Гайнуллин [www.up74.ru/rubricks/oni-sozdavali-cheljabinskuju-oblast/2014/07-ijul/segodnjashnij-geroj-rubriki-oni-sozdavali-cheljabinskuju-oblast-odin-iz-direktorov-legendarnoj-magnitki-leonid-vladimirovich-radjukevich/ Коренной Магнитогорец] // Южноуральская панорама. — 2014.

Отрывок, характеризующий Радюкевич, Леонид Владимирович

Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.