Разбойничий собор

Разбойничий Собор (лат. Latrocinium) — название церковных Соборов, которые претендовали называться Вселенскими, но были отвергнуты некоторыми конфессиями. В более широком смысле так именуют всякий нелегитимный собор.

1. 341 г. — Антиохийский собор (Признание арианства официальным учением).
2. 355 г. — Миланский собор (репрессии ариан против их противников. Собор не признан ни одной из современных церквей).
3. 449 г. — Эфесский «Разбойничий» собор.
4. 754 г. — первый Иконоборческий собор.
5. 815 г. — второй Иконоборческий собор (отмена решений Второго Никейского собора).

Как правило, это название употребляется по отношению к Эфесскому Собору 449 г., но «разбойничьими» признаны также третий Сирмийский Собор 357 г., Иконоборческий Собор 754 г. и Пистойский Собор 1786 годы.

Католические авторы применяют определение «разбойничий» к Четвёртому Константинопольскому Собору 879—880 годов, хотя на нём присутствовали папские легаты.

Некоторые католики-традиционалисты, в том числе седевакантисты и конклависты, считают «разбойничьим» Второй Ватиканский Собор, как сильно изменивший ритуал (например, Missa Tridentina заменена на Novus Ordo Missae).

Отрывок, характеризующий Разбойничий собор

На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.