Разведка береговой охраны

Разведка береговой охраны
Coast Guard Intelligence
Страна	США США
Создана	1915
Юрисдикция	Департамент внутренней безопасности США
Штаб-квартира	Вашингтон
Руководство
Синтия Куган (Cynthia Coogan)

Разведка береговой охраны (англ. Coast Guard Intelligence (CGI)) — подразделение военной разведки Береговой охраны Департамента внутренней безопасности США. Отвечает за сбор разведданных, касающихся морских границ, побережий, портов и внутренних вод США. Основной функцией является борьба с нелегальной эмиграцией, контрабандой, в первую очередь — наркотиков, с экологическими преступлениями в прибрежной зоне и морским терроризмом, а также проведение контрразведывательных операций. Однако, в большинстве случаев, по роду своей деятельности занимается расследованиями, а не разведкой как таковой.

История

Создана в 1915 году после объединения Фискальной катерной службы со Службой спасения. Чрезвычайно успешно проявила себя во времена сухого закона 1919—1933 и в штаб-квартире Береговой охраны в 1930 году был создан разведывательный отдел, а с 1933 стали создаваться подразделения разведки в региональных структурах Береговой охраны. Во время Второй мировой войны разведка Береговой охраны занималась внутренней разведкой и контрразведкой.

После терактов 11 сентября 2001 года статус Береговой охраны в целом и её разведки претерпели изменения. 28 декабря 2001 года президент Джордж Буш подписал закон, который внес поправки в Закон о национальной безопасности 1947 года, предусматривающие включение разведки Береговой охраны в состав разведывательного сообщества США. В ноябре 2002 года в структуре Береговой охраны была учреждена новая должность — помощника коменданта Береговой охраны по разведке, в распоряжение которого были переданы все имеющиеся в Береговой охране разведывательные структуры, включая службу расследования, которые ранее были подчинены помощнику коменданта по оперативным вопросам. Офицеры службы расследования, наряду с выполнением своих штатных обязанностей, стали заниматься и вопросами разведки. В штабах командующих Атлантическим и Тихоокеанским зонами Береговой охраны были созданы центры по обобщению разведывательной информации, а в штабах районов — разведывательные службы. В 18 основных портах США формируются группы сбора информации, представляющей интерес для обеспечения обороны и безопасности страны. Руководство разведкой на местах осуществляют по совместительству командиры частей Береговой охраны. Соответствующие службы береговой охраны стали привлекаться к реализации национальной программы внешней разведки (National Foreign Intelligence Program). Созданный в Береговой охране центр координации разведывательной деятельности (Intelligence Coordination Center), ставший составной частью федерального центра разведки ВМС США (National Maritime Intelligence Center), действует в интересах Oбъединённого Командования ВС США в зоне Северной Америки и Комитета начальников штабов ВС США.

См. также

• Береговая охрана США
• Департамент внутренней безопасности США
• Разведывательное сообщество США

Отрывок, характеризующий Разведка береговой охраны

Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.