Разврат

Запрос «Блуд» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Развра́т (развратность, развращённость, распущенность) — термин, описывающий половую распущенность, нарушение норм общественной морали в области сексуальных отношений, в более широком значении слова понимается как испорченность нравов, низкий моральный уровень поведения, отношений. Термин в прошлом употреблялся в строгом юридическом смысле, но, хотя корень и остаётся в составе употребляемых в юриспруденции словосочетаний «развратные действия» (по отношению к несовершеннолетним, статья 135 УК РФ), «развращение несовершеннолетних» (также переводится как «растление», статья 156 УК Украины), в настоящее время термин носит оценочный характер.

Этимология и словарные определения

Разврат является отглагольным существительным, происходящим от глагола «вращать» и означает принудительный разворот в направлении, противоположном от «правильного». В церковно-славянском развраща́ть означало увод прочь от пути истины.

Согласно словарю Ожегова, разврат — испорченность нравов, низкий моральный уровень поведения, отношений. По Далю:

РАЗВРАЩАТЬ, развратить кого-либо, совращать с пути истины; искажать умственно, лжеученьем, или нравственно, склоняя на распутство, на дурную и преступную жизнь. Дурной пример всех развращает. Подкупность судей развращает народ. Пьянство вконец развращает. -ся, страдат. и возвр. по смыслу. Развращенье ср. разврат м. действие по глаг. на ть, и сост. по глаг. на ся. Промышлять развратом. | Ссора, вражда чрез третье лицо, по наговору. Развращенность ж. состоянье развращенного. Развратный человек, — жизнь и нравы, порочные, преступные, особенно распутные. -ность ж. развращенье, развращенность. Развратник, -ница, развратный, распутный человек. Развращатель, -титель, -ница, развратчик, -чица, развращающий других. Развратительный, развращающий. Развратничать, распутничать, жить развратно, безнравственно.

Особенности употребления

В современном русском языке область понятия развращение сузилась — теперь его применяют, в основном, в отношении склонения к порицаемым сексуальным действиям. Чаще всего о развращении говорят применительно к намеренно сексуальным действиям по отношению к малолетним; в этом же смысле также употребляется слово растле́ние. Развра́т является разговорной формой.

Также понятие развра́т имеет коннотацию с отношением общества к таким явлениям, как секс вне брака, проституция, сексуальные девиации и т. п., то есть ко всему тому, что противоречит исторически сложившимся или консервативным нормам морали в области сексуальных отношений.

Близкими понятиями, имеющими, в отличие от слова развра́т, более определённое значение, являются понятия парафилия и блуд.

• Словосочетание развратные действия используется также и в юриспруденции — в качестве синонима слова растле́ние

История

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Во времена, описанные в древнеиндийском эпосе Махабхарата (около XXV—XV в. до н. э.), есть прямое указание на ведийское трактование отличия распутной, развратной и падшей женщины. Цитата:

приведу в ходе составления труда по книге, где-то в районе толкования мудрецами сваядвармы Драупади, текст: трое мужчин у женщины могло быть волею судеб, получившая четвёртого считается распутной, пятого — развратной, далее считается падшей.

Во времена античности сексуальное поведение, которое характеризуют как «развратное», было широко распространено во многих странах Средиземноморья (Греция, Рим, Ближний Восток). Сексуальные отношения за деньги уже тогда отличали от «беспорядочных и аморальных» (с точки зрения христианства, ислама, консервативных норм общественной морали) сексуальных отношений. Разврат, широкая распущенность нравов были известны и в добиблейские времена, особенно распространённые в городах: Гелиополисе в Египте, Содоме и Гоморре, Вавилоне и др., где были распространены свободные половые отношения и проституция.

В некоторых случаях подобное сексуальное поведение поощрялось языческой религиозной традицией. Так, например, в Вавилоне молодые девушки отправлялись в храм Милитты и жертвовали свою девственность богине в лице её жрецов; финикийские девушки посвящали свою невинность богине Астарте.

В конце Римской республики под влиянием общего морального упадка семейная жизнь римлян переживала особенно острый кризис, «разврат» и разводы принимали более масштабные формы, в результате образования достаточной свободы слова, как правило, преследуя при этом корыстные цели. Для борьбы со всем этим император Август издал ряд законов, направленных против прелюбодеяния (adulterium — супружеская измена, прелюбодеяние, разврат, непристойность) и разврата (stuprum — блуда, бесчестье, срам, разврат).

Во времена Римской империи упадок нравственности дошёл до того, что дочери и жёны сенаторов являлись к эдилам за licentia stupri (разрешение на занятие проституцией). Мессалина (жена императора Клавдия) также посещала ежедневно лупанары, где вступала в половые связи с мужчинами. Тиберий вынужден был издать закон, запрещавший жёнам и дочерям всадников заниматься проституцией. Зарегистрированные проститутки лишались гражданских прав, носили жёлтое платье, красную обувь, не имели права надевать украшения и, отправляясь на ночные оргии, носили их в особых ящиках, чтобы надеть по приходе на свидание. Но при всех ограничениях проституция и практика свободных отношений была всё равно распространена почти во всех банях, питейных домах, парикмахерских и в булочных.

В средние века разврату предавались знать и духовенство: испанцы называли сифилис — Curiale, то есть придворной болезнью. Во Франции народ прозвал дома терпимости «аббатствами», а хозяек их — «аббатисами». Что же касается католического духовенства, то в Германии крестьяне требовали от своих священников обзаводиться любовницами, чтобы быть спокойными за своих жен и дочерей. Когда в 1526 был закрыт католический монастырь в Нюрнберге, то часть монахинь поступила в публичные дома. В Англии Генрих III официально указывал на католических священников, как на главных разносчиков венерических болезней.

В Австрии, в царствование Марии Терезии преследовалось распутство не только в виде проституции, но и конкубинат, который наказывался телесно, а также всякая любовная внебрачная связь с наказанием денежным штрафом и арестом.

В юриспруденции

В византийском праве

В византийской империи было установлено телесное наказание мужчинам за «разврат». Согласно Эклоге, неженатый мужчина за разврат наказывался шестью ударами, женатый — двенадцатью. Точный смысл проступка учёным неизвестен, хотя известно, что в Византии не являлось развратом сожительство свободного мужчины и свободной женщины (которое, согласно Дигестам, рассматривалось как брак) и сожительство свободного мужчины с рабыней (которое, хотя и осуждалось законом, но рассматривалось в другом месте Эклоги).

В законодательстве Российской империи

Статья 2080 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных назначала тюремные сроки за развращение нравственности детей и потворство их разврату. Сводничество родителями своих детей, то есть пособничество к их блуду, независимо от возраста детей, наказывалось лишением всех особенных прав и преимуществ и ссылкой на житье в Сибирь или отдачей в исправительные арестантские отделения от 2½ до 3 лет, а за умышленное развращение нравственности своих несовершеннолетних детей и намеренное потворство их разврату или склонности к «непотребству» и другим порокам родители подвергались тюремному заключению от 2 до 4 месяцев.

В XIX веке и начале XX века в законодательстве и официальных документах Российской империи термин обычно применялся и для обозначения проституции (в энциклопедической литературе понятия «разврат» и «проституция» в то время четко разграничивалось).

Так, статья 529 Уголовного уложения употребляет словосочетание «притон разврата» для обозначения публичного дома, а закон 1909 года назывался «О мерах к пресечению торга женщинами в целях разврата».

Романов, Пантелеймон Сергеевич

В советском законодательстве

В первые годы после переворота 1917 года понятие разврата, как и многое другое, радикально изменилось. Так, в рассказе П. С. Романова «Суд над пионером», пионера, ухаживавшего за пионеркой, упрекают: «Если она тебе нужна была для физического сношения, ты мог честно, по-товарищески заявить ей об этом, а не развращать подниманием платочков, и мешки вместо неё не носить».

Вместе с тем, хотя грань между проституцией и развратом в обывательском сознании оставалась условной, советское правительство начало решительную борьбу с развратом-проституцией: так, с 1 июня 1922 г. Уголовный кодекс РСФСР ввёл ответственность за содержание притонов разврата и вербовку женщин для разврата.

Понятие «притонов разврата» сохранилось в уголовных кодексах РФ 1926 и 1960 годов, в современном УК его заменили на «притоны для занятия проституцией».

Исследователи рассматривают термин «разврат» в советском законодательстве как оценочное понятие. Так, Г. Т. Ткешелиадзе считал, что «когда речь идет об оценочных признаках состава преступления, применение судебного усмотрения исключается … Является ли определенный поступок развратом или не является — это должно быть доказано».

В законодательстве России

Статья 135 УК РФ («развратные действия») определяет в качестве преступных действия, направленные на возбуждение сексуального интереса, сексуальных чувств у лица, заведомо не достигшего 16-летнего возраста, лицом, достигшим 18-летнего возраста, без совершения с ним полового акта в любой форме и без применения насилия. В качестве развратных могут быть квалифицированы действия, связанные с обнажением и манипуляциями с половыми органами, как потерпевшего, так и обвиняемого, совершение полового акта с третьим лицом в присутствии потерпевшего, позы и прикосновения сексуального характера, демонстрация фото- аудио- или видеоматериалов сексуального содержания, беседы на сексуальные темы, предоставление литературы сексуального содержания.

Преступными являются определяемые указанными статьями действия в отношении лиц, заведомо для субъекта не достигших определённого в соответствующей статье возраста (то есть субъект подлежит наказанию либо тогда, когда малый возраст несовершеннолетнего очевиден, либо если будет доказано, что возраст был известен субъекту). Указанные преступления могут считаться таковыми только с прямым умыслом.

В законодательстве Украины

Статья 302 УК Украины определяет наказание за создание или содержание мест разврата.

Философы о термине

В. В. Розанов считал, что развратом являются не действия, а разговоры, зрелища, литература, их описывающая: «„Развратом“ называется, когда совершающееся у двоих переходит в зрение или слышание не участвующего третьего; и есть (кажется) „разврат“ для этого третьего, и есть разврат его (любопытство развращенного…)».

Н. А. Бердяев противопоставлял разврат «непосильной сознанию» любви; по его мнению, разврат ближе и понятнее, приемлемее и безопаснее человечеству, чем любовь, так как с ним можно «устроиться» в мире, ограничить его и упорядочить. В понимании Бердяева, разврат может иметь место и в браке.

Тема развратности и развращения в религии

В язычестве

Для некоторых языческих культов древности были характерны сексуальные оргии, в том числе и в форме гомосексуальных и девиантных половых актов.

Вакханалии — служения языческому богу Вакху, которые зачастую переходили в сексуальные оргии, стали именем нарицательным во многих языках мира.

В Библии

На страницах Библии неоднократно говорится о развращении в различных значениях и различных контекстах. Также неоднократно в славянском переводе Библии используется термин блуд, который означает как половое распутство, разврат, так и уклонение от прямого, праведного пути, от Божьего промысла.

Развратное поведение

В книге Левит содержится поучение, в котором под развратом понимается осуждаемое сексуальное поведение.

Не оскверняй дочери твоей, допуская её до блуда, чтобы не блудодействовала земля и не наполнилась земля развратом. (Лев. 19:29)

В предании о вражде израильских племён, изложенном в Книге судей израилевых, мужчины, желавшие вступить в гомосексуальную связь с чужеземцем, называются «развратными людьми».

Тогда как они развеселили сердца свои, вот, жители города, люди развратные, окружили дом, стучались в двери и говорили старику, хозяину дома: выведи человека, вошедшего в дом твой, мы познаем его. (Суд. 19:22)

Этот фрагмент из Книги судей в ряде деталей совпадает со знаменитой легендой о гибели Содома и Гоморры.

Развращение нравов

Согласно 6 главе книги Бытие, Бог наслал потоп на землю, увидев, что «велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время».

В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди. И увидел Господь Бог, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своём. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их. (Быт. 6:4-7)

Несколько поучений о разврате можно найти в книгах премудрости.

Общающийся с мудрыми будет мудр, а кто дружит с глупыми, развратится (Прит. 13:21).

глаза твои будут смотреть на чужих жен, и сердце твое заговорит развратное, и ты будешь, как спящий среди моря и как спящий на верху мачты. И скажешь: «били меня, мне не было больно; толкали меня, я не чувствовал. Когда проснусь, опять буду искать того же». (Прит. 23:33-35).

Люди развратные возмущают город, а мудрые утишают мятеж. (Прит. 29:8).

Не выходи навстречу развратной женщине, чтобы как-нибудь не попасть в сети её. 6 Не отдавай души твоей блудницам, чтобы не погубить наследства твоего. (Сирах. 9:5,6) — в католической Библии.

Вино и женщины развратят разумных, а связывающийся с блудницами сделается ещё наглее; гниль и черви наследуют его, и дерзкая душа истребится. (Сирах. 19:2,3) — в католической Библии.

Духовное развращение

Несколько раз в книгах Исход и Второзаконие развратом называется нарушение второй из десяти заповедей «Не делай себе кумира и никакого изображения…»

И сказал Господь Моисею: поспеши сойти отсюда, ибо развратился народ твой, который ты вывел из земли Египетской, скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им: сделали себе литого тельца и поклонились ему. (Исх. 32:7,8).

Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь на [горе] Хориве из среды огня, дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний, изображений какого-либо кумира… (Втор. 4:15-16)

Если же родятся у тебя сыны и сыны у сынов [твоих], и, долго жив на земле, вы развратитесь и сделаете изваяние, изображающее что-либо, и сделаете зло сие пред очами Господа, Бога вашего, и раздражите Его, то свидетельствуюсь вам сегодня небом и землею, что скоро потеряете землю, для наследования которой вы переходите за Иордан; не пробудете много времени на ней, но погибнете. (Втор. 4:25,26)

Согласно Третьей книге царств, чужеземные женщины развратили сердце царя Соломона, склонив его к поклонению богам других народов.

И было у него семьсот жен и триста наложниц; и развратили жены его сердце его. Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу Богу своему, как сердце Давида, отца его. И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его. Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской. (3Цар. 11:3-7)

Развращением также называется нарушение завета между Богом и избранным народом.

Внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих. Польется как дождь учение моё, как роса речь моя, как мелкий дождь на зелень, как ливень на траву. Имя Господа прославляю; воздайте славу Богу нашему. …но они развратились пред Ним, они не дети Его по своим порокам, род строптивый и развращенный. Сие ли воздаете вы Господу, народ глупый и несмысленный? не Он ли Отец твой, Который усвоил тебя, создал тебя и устроил тебя? …и оставил он [Израиль] Бога, создавшего его, и презрел твердыню спасения своего. Богами чуждыми они раздражили Его и мерзостями своими разгневали Его: приносили жертвы бесам, а не Богу, богам, которых они не знали, новым, которые пришли от соседей и о которых не помышляли отцы ваши. (Втор. 32:1-3,5-6,15-17)

В некоторых книгах пророков о разврате говорится в метафорическом смысле. Так пророк Наум называет столицу Ассирии Ниневию «развратницей приятной наружности»

Горе городу кровей! весь он полон обмана и убийства; не прекращается в нём грабительство. Слышны хлопанье бича и стук крутящихся колес, ржание коня и грохот скачущей колесницы. Несётся конница, сверкает меч и блестят копья; убитых множество и груды трупов: нет конца трупам, спотыкаются о трупы их. Это — за многие блудодеяния развратницы приятной наружности, искусной в чародеянии, которая блудодеяниями своими продает народы и чарованиями своими — племена (Наум. 3:1-4).

Сходным образом в книге пророка Иеремии поклонение другим богам в государствах Израиль и Иудея сравниваются с блудом.

…видел ли ты, что делала отступница, дочь Израиля? Она ходила на всякую высокую гору и под всякое ветвистое дерево и там блудодействовала. И после того, как она все это делала, Я говорил: «возвратись ко Мне»; но она не возвратилась; и видела это вероломная сестра её Иудея. И Я видел, что, когда за все прелюбодейные действия отступницы, дочери Израиля, Я отпустил её и дал ей разводное письмо, вероломная сестра её Иудея не убоялась, а пошла и сама блудодействовала. И явным блудодейством она осквернила землю, и прелюбодействовала с камнем и деревом. Но при всем этом вероломная сестра её Иудея не обратилась ко Мне всем сердцем своим, а только притворно, говорит Господь. (Иер. 3:6-10).

В мифологии и народных традициях

Мифы многих европейских народов содержат представления о том, что в Вальпургиеву ночь или в ночь на Ивана Купала собираются ведьмы и черти на свой шабаш, который заканчивается массовой сексуальной оргией.

В сатанизме

На протяжении многих веков идеологии сатанизма и практика поклонения дьяволу связывалась среди прочего и с сексуальной аморальностью и сексуальными оргиями.

В сатанизме Ла-Вея принцип «потворство инстинктам взамен воздержания», и восьмая заповедь («Сатана олицетворяет все так называемые грехи, поскольку они ведут к физическому, умственному и эмоциональному удовлетворению!») распространяется и на сферу сексуальных отношений. Восьмая заповедь означает и то, что сатанизм, в отличие от многих консервативных идеологий и религий, толерантен (при условии соблюдения принципа ответственности перед ответственными) в отношении, к примеру, гомосексуализма, бисексуальности и некоторых других сексуальных практик, причисляемых в религиозной этике и традиционной консервативной системе ценностей к развратным. В пресловутой Сатанинской библии, изданной в 1969 году, пропагандируются идеи свободного секса и сексуальной раскрепощённости.

Тема разврата в литературе

В 1785 году вышел в свет порнографический роман Маркиза де Сада «120 дней Содома, или Школа разврата» (фр. Les 120 journées de Sodome, ou l'École du libertinage). В своих произведениях он стал проповедником идей либертинизма и изображал поведение человека, с которого сняты все ограничения, начиная от социальных, и заканчивая религиозными (отрицание Бога, всех моральных норм и правил, как религиозных, так и общечеловеческих принципов поведения в семье и обществе). Его произведения содержат многочисленные детальные описания сцен извращённых форм секса, инцеста, жестокости (отсюда термин «садизм») и убийств жертвы сексуального насилия.

Своё введение в одну из своих книг он назвал «Развратникам» и в своем обращении к этой категории читателей призывал игнорировать все моральные принципы и законы, потворствуя своим желаниям:

А вы, любезные распутники, вы, что с самой юности не слушались иных шпор, кроме своих желаний и иных законов, кроме своих капризов, пусть служит вам образцом циничный Далмансе; идите дальше, как и он, если, как и он, хотите пройти все устланные цветами пути, уготованные вам развратом; под его наставничеством уверьтесь, что лишь расширяя сферу своих вкусов и фантазий, лишь жертвуя всем во имя сладострастья, несчастное существо, известное под именем человек, против его воли брошенное в эту унылую вселенную, может суметь взрастить несколько роз на шипах жизни.

См. также

• Прелюбодеяние
• Промискуитет
• Непристойность
• Сексуальные девиации

Литература

• Протоиерей Александр Дернов. [books.google.com/books?id=yOkXAAAAYAAJ Брак или разврат?]. СПб., тип. Фроловой. 1900.
• Герценштейн Г. М. Проституция // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Разврат

Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.