Разгуляй (площадь)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Площадь Разгуляй
Москва

Вид с востока на дом Мусиных-Пушкиных
Общая информация
Страна

Россия

Город

Москва

Округ

ЦАО

Район

Басманный

Ближайшие станции метро

Бауманская

[www.openstreetmap.org/?lat=55.76944&lon=37.66972&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap]
[maps.google.com/maps?ll=55.76944,37.66972&q=55.76944,37.66972&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google]
Координаты: 55°46′11″ с. ш. 37°40′12″ в. д. / 55.76972° с. ш. 37.67000° в. д. / 55.76972; 37.67000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.76972&mlon=37.67000&zoom=17 (O)] (Я)Разгуляй (площадь)Разгуляй (площадь)

Площадь Разгуляй (в XIX веке также Разгуляевская площадь) — площадь в Басманном районе Центрального административного округа г. Москвы. Располагается на исторической Покровской дороге, между улицами Старой Басманной, Новой Басманной, Спартаковской и Доброслободской.





Происхождение названия

Кабак «Разгуляй» находился на месте нынешнего дома № 38 по Старой Басманной улице. Название «Разгуляй» установилось в официальном языке не позднее 1750-х гг, а сам кабак находился на Покровской дороге еще в XVII веке и просуществовал до 1860 года[1].

Перед городом есть у них общедоступное кружало, славящееся попойками, и не всегда благородными; однако со свойственными московитянам удовольствиями. У них принято отводить место бражничанью не в самой Москве или предместье, а на поле, дабы не у всех были на виду безобразия и ругань пьянчуг…

История

Площадь на стрелке Старой и Новой Басманной сложилась во второй половине XVII века, с основанием Капитанской слободы (современная Новая Басманная улица). В конце XVII века на Разгуляе обосновалось семейство Я. В. Брюса; на месте Брюсова дома, в усадьбе графа А. И. Мусина-Пушкина, в пожар 1812 года погиб подлинник «Слова о полку Игореве».

В 1979 году северная сторона Разгуляя была снесена; в глубине квартала за Новой Басманной возникло здание райкома КПСС и пустырь перед ним, а в 1990-е по красной линии Новой Басманной построено конторское здание.

14 октября 2015 года на площади открыт памятник Седьмой Бауманской дивизии народного ополчения (авторы — З. К. Церетели и М. М. Посохин)[2].

Примечательные здания и сооружения

Транспорт

Напишите отзыв о статье "Разгуляй (площадь)"

Примечания

  1. 1 2 Вострышев М. И. Москва: все улицы, площади, бульвары, переулки. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2010. — С. 476. — 688 с. — ISBN 978-5-699-33874-0.
  2. [basman.mos.ru/presscenter/news/detail/2226761.html На Разгуляе открыт памятник ополченцам-бауманцам].

Литература

  • П. В. Сытин, Из истории московских улиц, 1948, с. 304—309

Ссылки

  • [www.mirvokrug.com/pano/details.php?image_id=13 Фотографическая панорама Разгуляя]

Отрывок, характеризующий Разгуляй (площадь)

С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)