Раздел Косова

Раздел территории бывшей югославской провинции Косово между Республикой Сербия и Республикой Косово является одним из возможных вариантов решения косовского конфликта. Различные варианты раздела предлагались как до, так и после провозглашения независимости Республики Косово 17 февраля 2008 года.

Линия раздела

До конца 1990-х годов при рассмотрении варианта раздела Косово обычно считалось, что территория собственно Косово останется в составе Сербии, а Метохии — перейдёт в состав Албании. Разные варианты раздела предлагал в 1960-е годы сербский писатель Добрица Чосич, а в 90-е годы — президент Югославии Слободан Милошевич, даже нарисовавший карты разграничения Косова, чтобы как можно большее число монастырей вошло в сербскую зону. Все предлагавшиеся до начала 2000-х годов варианты потеряли свою актуальность после изгнания большинства сербов из края (кроме северной его части).

На сегодняшний день, говоря о линии раздела Косово по этническому признаку, как правило, имеют в виду отделение северной части Косово в границах трёх общин, а также части Косовска-Митровицы севернее реки Ибар (т. н. «жёлтая линия»). Эта территория компактно населена сербами (более 95 %), в то время как остальные косовские сербы проживают преимущественно в анклавах внутри Косово.

14 и 15 февраля 2012 года на севере Косова прошёл несанкционированный правительствами Сербии или Косова референдум. Почти все проголосовавшие (99,74 %) высказались против признания органов власти самопровозглашённой Республики Косово.

Внутриполитический аспект

Ранее раздел Косова официально не поддерживался Сербией и сербскими властями на севере края, поскольку большинство косовских сербов (55 %) проживают вне Северного Косово. Большая часть исторических памятников сербской культуры также расположено вне его.

Однако, культурное значение региона и сербское население в анклавах — не единственная причина неприятия раздела края. Сербское общество в целом также всегда относилось отрицательно к возможности раздела, поскольку это бы означало создание национальной автономии албанцев на территории страны. Воспользовавшись прецедентом, и другие крупные национальные меньшинства Сербии (славяне-мусульмане и венгры) могли бы потребовать реализации своего права на самоопределение в виде автономии. Но на этом, как принято считать в Сербии, дезинтеграционные процессы не закончатся и новые автономии потребуют предоставления независимости. В настоящий же момент венгры не составляют большинства в Воеводине, что считается сербами гарантией от сецессии региона. Славяне-мусульмане, большинство из которых составляют боснийцы, и вовсе не имеют никакой территориальной автономии, что, по мнению сербов, не даёт права мусульманам требовать какого-либо статуса для Санджака. Такой позицией населения во многом объясняется тот факт, что сербы не проявляют должной активности в вопросе раздела Косова и отстаивании интересов северной его части.

Внешнеполитический аспект

Раздел Косова встречает острое противодействие со стороны соседей Сербии по бывшей Югославии: Хорватии, Македонии, Черногории. Основным мотивом признания независимости Косова этими странами стало то, что Косово являлось субъектом федеративной Югославии, что делает логичным его независимость в контексте распада страны. Если же рассматривать Косово как албанскую автономию, которая возможно получит независимость, то возникает вопрос, имеют ли право другие национальные меньшинства (сербы и хорваты в Боснии, мусульмане и албанцы в Черногории, албанцы в Македонии, сербы в Хорватии (в том числе изгнанные), венгры и мусульмане в Сербии) бывшей Югославии предоставления тех же прав, что и албанцы в Сербии. По этой причине США и ЕС против любого пересмотра границ. Особенно учитывая, что после Косово следующий по важности идёт вопрос о статусе Республики Сербской в Боснии и Герцеговине уже давно получившей статус автономии и способной провозгласить независимость.

Международная реакция

Албания Албания — премьер-министр Албании заявил в ноябре 2011 года: «Раздел Косово является абсурдной идеей, уважение границ Косово отвечает интересам всех стран региона».

Европейский союз Европейский союз — бывший представитель Евросоюза в Косово Вольфганг Ишингер заявил относительно раздела Косово: «Такие идеи абсолютно недопустимы. Что бы ни происходило, такого произойти не должно».

Косово Косово — бывший вице-премьер Косово Хайредин Кучи заявил: «Это предложение — провокация Белграда, мы не согласны с ним на все 100 процентов. Мы хотим добиться сотрудничества между косовскими сербами и албанцами, а не разделения». Премьер-министр Косово Хашим Тачи в сентябре 2012 года также исключил раздел: «Этого [раздела] не будет никогда. Раздел предполагает изменение границ как минимум шести стран». «В отношениях между Косово и Сербией нет раздела или отделения территорий, нет обмена территорий и нет переселения населения», - заявила Президент Косово Атифете Яхьяга.

Сербия Сербия — возможность обсудить разделение края по этническому признаку предлагали как бывший президент Борис Тадич, так и его оппонент, бывший премьер-министр, Воислав Коштуница. В июле 2012 года новый президент Сербии Томислав Николич заявил: «Меня никогда не признают президентом в Приштине, а сербы в Косовска-Митровице никогда не признают власти Приштины». Ивица Дачич, будущий премьер-министр, пошёл ещё дальше, провозгласив: «Я убежден, что наилучшее решение — поделить Косово. Вопрос в том, примут ли эту идею албанцы и международное сообщество». 22 сентября 2012 года премьер-министр Сербии Ивица Дачич подтвердил сказанные ранее слова, заявив: «Я считаю, что разделение Косово является единственным выходом из сложившейся тупиковой ситуации. И, я уверен, с этим согласны албанские власти в Приштине, — сообщил он журналистам в Белграде. — Некоторые возражают, заявляя, что это вызовет протесты в регионе, между тем эти люди умалчивают о том, что и разделение Сербии также вызвало немалые потрясения».

Республика Сербская Республика Сербская (Босния и Герцеговина) — идею передать северную часть Косово в состав Сербии поддержал премьер-министр Милорад Додик.. Он же в январе 2013 года, будучи в статусе президента Республики Сербской, подтвердил свои слова, заявив: «Инициатива за разделение Косова на два государства, два народа, которую я поддерживаю, — это последняя линия обороны защиты интересов сербского населения».

Македония Македония — президент Георге Иванов заявил, что поддерживает продолжение переговорного процесса и то, что он против раздела Косово, поскольку это может дестабилизировать ситуацию в регионе. Данные опасения вызваны тем, что в самой Македонии на северо-западе страны компактно проживает крупная албанская диаспора, составляющая треть населения, которая могла бы использовать раздел Косова как прецедент для отделения от Македонии, учитывая, что такие попытки уже были в 2001 году.

Черногория Черногория — экс-премьер Мило Джуканович заявил, что не поддерживает идею раздела Косова, поскольку это «откроет путь для подобных решений в отношении других стран региона». В самой Черногории албанцы составляют около 5 % населения, которые компактно проживают на границе с Албанией и Косово.

Великобритания Великобритания — «Балканская карта является завершенной», — заявил в октябре 2012 года министр иностранных дел Уильям Хейг, исключив тем самым возможность пересмотра вопроса о косовской независимости или разделе края на сербскую и албанскую части

США США — дипломаты США не раз обвиняли своих европейских коллег в нерешительности, которая позволяет сербами закрепить свой контроль над Северным Косово. «Отказ действовать быстро означает потерю северного Косово, что вновь откроет „ящик Пандоры“ этнического конфликта, который начался в 1990-е», — заявил представитель США Кристофер Делл в 2010 году, — «Настало время, чтобы закончить годы дрейфа на севере и изменить динамику укрепляющегося разделения между севером и остальной частью Косово. Текущая ситуация ненадежна и ухудшающаяся. Цель состоит в том, чтобы остановить гниль.»

Мнения экспертов

Австрия Австрия — бывший австрийский вице-канцлер Эрхард Бузек предложил разделить Косово и заявил: «Я согласен с тем, что переговоры — это единственный выход, в рамках которого вопросы, обсуждение которых кажется невозможным в данный момент, также должны быть обсуждены, в том числе и раздел Косово… Я не вижу причин, почему международному сообществу не одобрить разделение, если Белград и Приштина достигнут соглашения по этой теме. Все детали такой резолюции по выходу из тупиковой косовской ситуации могли бы быть оформлены в виде некоего „Косовского Дэйтона“, где международное сообщество стало бы гарантом соглашения.»

Великобритания Великобритания

• Джеймс Кер-Линдси, старший научный сотрудник Лондонской Школы Экономики и Политологии, заявил, что разделение Косово — логичное решение. В интервью изданию «Politika» он заявил, что у Белграда есть шанс за будущие несколько месяцев добиться разделения Косово и учреждение большой автономии для сербов в Северном Косово.
• Ивор Робертс, бывший английский посол в Югославии, поддержал раздел Косово. Он заявил: «Раздел Косово не понравится ни одной стороне, но одинаково плохой для обеих сторон вариант скорее приведет к стабильности, чем существующие Западные планы, которые несомненно дестабилизируют Сербию, и через Сербию и весь регион.»
• Маргарет Тетчер, премьер-министр Великобритании с 1979 по 1990 гг: «И не должно быть разделения, варианта, который всё чаще мы слышим. Разделение стало бы вознаграждением за насилие и этническую чистку. Они [сербы] должны признать поражение. И я безразлична к сербским просьбам сохранить их присутствие на большей части Косово из-за того, что там есть сербские святые места. Подобные просьбы от тех, кто сравнивал с землёй католические церкви и мусульманские мечети, куда бы ни пришёл, циничны и на грани богохульства».

Сербия Сербия — Патриарх Сербский Ириней, выступая на мероприятии, посвященном девятилетию событий марта 2004 года, заявил: «Вопрос о признании или разделении Косово не стоит. Необходимо найти справедливое решение косовской проблемы, от чего зависит наша судьба».

Обмен территориями

После провозглашения независимости Республики Косово и её широкого международного признания в границах бывшей автономии, раздел территории в обмен на признание независимости всё менее привлекателен для албанской стороны. В составе Сербии же продолжает оставаться Прешевская долина — малоразвитая, но населённая преимущественно албанцами территория. В 1992 году там прошёл местный референдум, на котором население положительно высказалось по вопросу присоединения к Косово. С 1999 по 2001 год в Прешевской долине существовала Армия освобождения Прешево, Медведжи и Буяноваца (по аналогии с Армией освобождения Косово) однако в конфликте с югославской армией НАТО встало на сторону сербов, и территория осталась под их контролем.

Население трёх южных общин Сербии неоднородно. В Прешево албанцы составляют более 90 %, в Буяноваце албанцев 55 %, а сербов — 34 %, в Медведжи две трети жителей — сербы, албанцев лишь 26 %.

Возможность обмена Прешевской долины на Северное Косово в 2010 году допустил председатель Ассамблеи Косово Якуп Красничи: «Если некоторые сербы не готовы жить в северной части Косово и думают, что могут отделиться, тогда и албанцы из Прешевской долины готовы присоединиться к краю».

В начале 2011 года лидер Демократической партии албанцев Сербии Рагми Мустафа высказался в пользу обмена территориями между Белградом и Приштиной. Он заявил, что три сербские общины Прешево, Медведжа и Буяновац «должны присоединиться к Косово», в то время как «север Косово должен присоединиться к Сербии». По его словам, соответствующее предложение должно лежать на столе брюссельских переговоров. «Я думаю, что в этом заключается будущее нашего региона», — подчеркнул Мустафа.

6 июня 2012 года, во время официального визита в Хорватию, президент Косово Атифете Яхьяга заявила, что у Косова нет никаких территориальных претензий ни к одному государству, и то же ожидается от соседних государств. «Раздела Косова не будет, не будет и раздела Сербии, как и территориальных обменов между Сербией и Косово. Эти люди должны раз и навсегда избавиться от идей ХІХ века и осознать, что мы живем в ХХІ веке», — сказала Яхъяга.

По свидетельству Хашима Тачи, главным смыслом переговоров в Брюсселе 17 января 2013 года для правительства Сербии стало «зондирование почвы» по поводу обмена Северного Косова на Прешевскую долину. По словам косовского премьера Ивица Дачич лично дал понять, что у сербских властей имеется «желание к обмену территориями».

В апреле 2013 года премьер Сербии Дачич в интервью немецким СМИ заявил: «Я думаю, что сербы и албанцы могли бы легко согласиться на территориальный размен. Но это было бы неприемлемо для Вашингтона, где считают, что это могло бы привести к войне в Македонии. <…> Почему Македонии надо бояться решения о территориальном размене? Правительство Скопье создало такую угрозу, нарушив закон и признав односторонне провозглашенную независимость Косово. А что если населенные албанцами районы Македонии теперь объявят независимость? Надеюсь, что этого не произойдет».

Отрывок, характеризующий Раздел Косова

– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.