Размышления над Февральской революцией
| Размышления над Февральской революцией | |
| Жанр: |
историческая публицистика |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: |
1980—1983 |
| Дата первой публикации: |
Москва. 1995. № 2 |
«Размышле́ния над Февра́льской револю́цией» — статья Александра Солженицына о Февральской революции 1917 года, впервые опубликованная в журнале «Москва» в 1995 году[1], затем (в том же году) в трёхтомнике «Публицистика»[2] и «Российской газете» 27 февраля 2007 года.
Статья вызвала многочисленные обсуждения и отклики (как положительные, так и отрицательные), в том числе, А. А. Кара-Мурзы, В. П. Лукина, В. П. Маслова, А. А. Проханова, А. Н. Сахарова, А. С. Ципко и многих других[3].
История написания
Текст, составивший эту статью, был написан в 1980 — 1983 гг. для исторической эпопеи «Красное колесо» и представлял собой четыре обзорных главы, завершавшие соответствующие тома «Марта Семнадцатого»[4]. Впоследствии автор решил «отделить чёткие выводы от художественной ткани» и опубликовать их когда-нибудь отдельно[3]. Основное содержание статьи связано со следующими вопросами: «ответственность монарха за судьбу вверенного ему народа, критерий оценки нравственности и безнравственности высшей власти, роль российских либералов в крушении Империи» и другими[3].
Хотя уже сорок лет я готовился писать о революции в России, вот в 1976 наступало сорок лет от первого замысла книги, — я только теперь, в Гувере, — в большом объёме, в неожидаемой шири — получил, перещупывал, заглатывал материал. Только теперь обильно его узнавал — и, по мере как узнавал, происходил умственный поворот, какого я не ждал. <…>
Я был сотрясён. Не то чтобы до сих пор я был ревностный приверженец Февральской революции или поклонник идей её, секулярный гуманист, — но всё же сорок лет я тащил на себе всеобще принятое представление, что в Феврале Россия достигла свободы, желанной поколениями, и вся справедливо ликовала, и нежно колыхала эту свободу, однако, увы, увы — всего восемь месяцев, из-за одних лишь злодеев-большевиков, которые всю свободу потопили в крови и повернули страну к гибели. А теперь я с ошеломлением и уже омерзением открывал, какой низостью, подлостью, лицемерием, рабским всеединством, подавлением инодумающих были отмечены, иссоставлены первые же, самые «великие» дни этой будто бы светоносной революции, и какими мутными газетными помоями это всё умывалось ежедневно. Неотвратимая потерянность России — зазияла уже в первые дни марта. Временное правительство оказалось ещё ничтожнее, чем его изображали большевики[5].
Напишите отзыв о статье "Размышления над Февральской революцией"
Примечания
- ↑ Солженицын, А. Размышления над Февральской революцией // Москва : журнал. — М., 1995. — № 2. — С. 146—162.
Стенограмма обсуждения..., 2007. — 27 февраля - ↑ Размышления над Февральской революцией, 1995, с. 457—503.
- ↑ 1 2 3 Стенограмма обсуждения..., 2007. — 27 февраля.
- ↑ Солженицына, Н. [www.kulichki.com/inkwell/text/hudlit/ruslit/solzheni/solzh_p00.htm Краткие пояснения] // Солженицын, А. Ленин в Цюрихе: Рассказы. Крохотки. Публицистика. — Екатеринбург: У-Фактория, 1999. — С. 741–748. — ISBN 5-89178-101-8.
- ↑ Солженицын, А. [magazines.russ.ru/novyi_mi/1999/2/solge.html Угодило зёрнышко промеж двух жерновов. — Глава 4].
Ссылки
- Солженицын, А. [lib.kazgorset.ru/alt/PROZA/SOLZHENICYN/fevral.txt Размышления над Февральской революцией (1980—1983)] // Солженицын, А. Публицистика : в 3 т. — Ярославль: Верх.-Волжск. кн. изд-во, 1995. — Т. 1. — С. 457—503.
- [www.rg.ru/stenogramma.html Стенограмма обсуждения статьи А. Солженицына «Размышления над Февральской революцией»] // Российская газета. — М., 2007. — 27 февраля. — № 40 (4303).
- [www.svoboda.org/content/transcript/380117.html «Размышления над Февральской революцией»: [беседа с Н. Солженицыной]]. Радио Свобода (27 февраля 2007). Проверено 4 ноября 2014.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Размышления над Февральской революцией
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.
В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
