Разрешительная лицензия свободного ПО
Пермиссивные лицензии на свободное ПО (англ. Permissive free software licence) — лицензии на программное обеспечение, которые практически не ограничивают свободу действий пользователей ПО и разработчиков, работающих с исходным кодом. В частности, пермиссивные лицензии сами по себе не ограничивают выбор лицензии для работ, производных от работы с пермиссивной лицензией. Следовательно, пермиссивные лицензии не являются копилефтом, в отличие от многих других лицензий открытого и свободного ПО. По своему духу, распространение работы под пермиссивной лицензией схоже с помещением работы в общественное достояние, но не требует отказа от авторского права.
Среди самых известных пермиссивных лицензий на свободное ПО — лицензии BSD, MIT, Apache, WTFPL.
Совместимость с GPL
Хотя пермиссивные лицензии содержат лишь минимальные требования, в отдельных случаях эти требования конфликтуют с требованиями свободной (но не пермиссивной) лицензии GNU GPL — основной лицензии операционной системы GNU/Linux. Например, 2-я версия лицензии Apache совместима с лицензией GPL 3-й версии, но несовместима с GPL-2. Лицензия OpenSSL и старые («4-пунктовые») версии лицензии BSD несовместимы ни с какой версией GPL. Несовместимость может сильно осложнить разработку ПО: если код является производной работой от работ с несовместимыми лицензиями, то потребуется заключить отдельные лицензионные договоры с правообладателями.
Следует заметить, что лицензия MIT и современные («3-пунктовые» и «2-пунктовые») варианты лицензии BSD полностью совместимы с GPL.
См. также
Напишите отзыв о статье "Разрешительная лицензия свободного ПО"
Ссылки
- [www.gnu.org/licenses/license-list.html Совместимость различных лицензий с GPL] (англ.)
- [www.gnu.org/licenses/license-list.ru.html Совместимость различных лицензий с GPL (русский перевод, устаревший)]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Разрешительная лицензия свободного ПО
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
