Разумный рост
Теория интенсивного роста (теория разумного роста) в городском планировании стремится создать такую модель устойчивого развития города, которая бы препятствовала расширению городского пространства, его бесконтрольному расползанию. Противопоставляется парадигме экстенсивного роста, господствовавшей на протяжении индустриального этапа развития городов и систем расселения.
Новая модель развития нацелена на сохранение и культивацию региональной специфики и особенностей, присущих городам и отдельным их частям (планировочным единицам), расширение свободы перемещения, в том числе за счёт альтернативных транспортных систем, диверсификацию жилого и производственного комплекса, сферы услуг и социальной инфраструктуры. Использование принципов теории основывается на рациональном соотношении издержек и преимуществ развития.
Проектировщики транспортных систем и городского пространства стали предлагать идею компактных городов и поселений в начале 1960-х годов. Теория интенсивного роста находит всё больше сторонников с расширением движения за сохранение и экономное использование природных ресурсов (зелёное движение).
Одним из проектов новой модели развития города и системы расселения является проект "Новый элемент расселения", который возник в 1960-е годы в СССР и развивается вплоть до настоящего времени.
См. также
Напишите отзыв о статье "Разумный рост"
Отрывок, характеризующий Разумный рост
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
