Райли, Джон Кристофер
Поделись знанием:
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
| Джон Си Райли | |
| John C. Reilly | |
 | |
| Имя при рождении: |
Джон Кристофер Райли |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1989 — настоящее время |
Джон Кристофер Райли[1] (англ. John Christopher Reilly, род. 24 мая 1965, Чикаго, Иллинойс, США) — американский актёр, номинант на премию «Оскар» (2003), трёхкратный номинант на премию «Золотой глобус» (2003, 2008[2])[3].
Содержание
Биография
Райли родился в 1965 году в Чикаго и был пятым ребёнком в семье из шести детей. Его актёрский дебют состоялся в фильме Брайана Де Пальмы «Военные потери» (1989), где он сыграл Герберта Хатчера.
В 2003 году сразу три картины с его участием («Чикаго», «Банды Нью-Йорка» и «Часы») были выдвинуты на «Оскар» в номинации «Лучший фильм», а сам Райли был номинирован на «Оскар» в категории «Лучшая мужская роль второго плана». Снялся он и в других известных лентах, таких как «Ночи в стиле буги», «Магнолия» и «Авиатор».
C 1992 года Райли женат на Элисон Дикки, имеет двоих детей.
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1989 | ф | Военные потери | Casualties of War | PFC. Herbert Hatcher |
| 1989 | ф | Мы не ангелы | We're No Angels | молодой Монк |
| 1990 | ф | Дни грома | Days of Thunder | Бак Бретертон |
| 1990 | ф | Состояние исступления | State of Grace | Стив МакГуайр |
| 1992 | ф | Тени и туман | Shadows and Fog | полицейский |
| 1992 | ф | В опасности | Out on a Limb | Джим младший |
| 1992 | ф | Хоффа | Hoffa | Пит Коннелли |
| 1993 | ф | Что гложет Гилберта Грейпа | What's Eating Gilbert Grape | Такер ван Дайк |
| 1994 | ф | Дикая река | The River Wild | Терри |
| 1995 | ф | Долорес Клэйборн | Dolores Claiborne | констебль Фрэнк Стэмшоу |
| 1995 | ф | Джорджия | Georgia | Герман |
| 1996 | ф | Роковая восьмерка | Hard Eight | Джон |
| 1996 | ф | Парни | Boys | офицер Келлогг Карри |
| 1997 | ф | Ночное дежурство | Nightwatch | помощник инспектора Билл Дэвис |
| 1997 | ф | Ночи в стиле буги | Boogie Nights | Рид Ротчайлд |
| 1997 | ф | Адское такси | Chicago Cab | Стив |
| 1998 | кор | Особенный флагшток | Flagpole Special | |
| 1998 | ф | Тонкая красная линия | The Thin Red Line | сержант Шторм |
| 1999 | ф | Договор | The Settlement | Пэт |
| 1999 | ф | Нецелованная | Never Been Kissed | Август «Гас» Штраус |
| 1999 | ф | Ради любви к игре | For Love of the Game | Гас Сински |
| 1999 | ф | Магнолия | Magnolia | Джим Карринг |
| 1999 | с | Tenacious D | снежный человек | |
| 1999 | кор | Aimee Mann: Save Me | офицер Джим Карринг | |
| 2000 | ф | Идеальный шторм | The Perfect Storm | Дэйл «Мёрф» Мёрфи |
| 2001 | ф | Юбилей | The Anniversary Party | Мак Форсайт |
| 2001 | кор | Frank's Book | Фрэнк | |
| 2002 | ф | Хорошая девочка | The Good Girl | Фил |
| 2002 | ф | Банды Нью-Йорка | Gangs of New York | Джек «Счастливчик» Малренни |
| 2002 | ф | Чикаго | Chicago | Эймос Харт |
| 2002 | ф | Часы | The Hours | Дэн Браун |
| 2003 | ф | Piggie | ||
| 2003 | ф | Управление гневом | Anger Management | взрослый Арни Шенкман |
| 2004 | ф | Авиатор | The Aviator | Ной Дитрих |
| 2004 | ф | Аферисты | Criminal | Ричард |
| 2004 | с | Нахваливание | Cracking Up | Стив Иверс |
| 2005 | кор | Are You the Favorite Person of Anybody? | ||
| 2005 | ф | Тёмная вода | Dark Water | мистер Мюррей |
| 2006 | ф | Компаньоны | A Prairie Home Companion | левша |
| 2006 | ф | Рики Бобби: Король дороги | Talladega Nights: The Ballad of Ricky Bobby | Кэл Нотон |
| 2007 | ф | Год собаки | Year of the Dog | Эл сосед Пэгги |
| 2007—2010 | с | Не телевидение, а просто кошмар! | Tim and Eric Awesome Show, Great Job! | доктор Стив Брюле |
| 2007 | ф | Взлеты и падения: История Дьюи Кокса | Walk Hard: The Dewey Cox Story | Дьюи Кокс |
| 2008 | ф | Повышение | The Promotion | Ричард Вэлнер |
| 2008 | ф | Сводные братья | Step Brothers | Дэйл Добак |
| 2008 | кор | Prop 8: The Musical | Prop 8 Leader | |
| 2008 | с | Пьяная история | Drunk History | Никола Тесла |
| 2009 | ф | История одного вампира | Cirque du Freak: The Vampire's Assistant | Лартен Крепсли |
| 2010 | ф | ЭкстраМен | The Extra Man | Гершон Грюн |
| 2010 | тф | Tim and Eric Awesome Show, Great Job! Chrimbus Special | доктор Стив Брюле | |
| 2010 | ф | Сайрус | Cyrus | Джон |
| 2010—2011 | с | Телеканал «Гори в Аду» | Funny or Die Presents | Джон / Никола Тесла |
| 2010—наст.вр. | с | Зацените! с доктором Стивом Брюле | Check It Out! with Dr. Steve Brule | доктор Стив Брюле |
| 2010 | кор | Peace on Earth/Little Drummer Boy | Bing Crosby | |
| 2011 | ф | Совсем не бабник | Cedar Rapids | Дин Циглер |
| 2011 | кор | Борьба за ваше право | Fight for Your Right Revisited | Майк Д |
| 2011 | ф | Что-то не так с Кевином | We Need to Talk About Kevin | Фрэнклин |
| 2011 | ф | Терри | Terri | мистер Фитцджеральд |
| 2011 | ф | Резня | Carnage | Майкл Лонгстрит |
| 2012 | мф | Ральф | Wreck-It Ralph | Ральф |
| 2012 | ф | 8 | 8 | Дэвид |
| 2012 | ф | Фильм на миллиард долларов Тима и Эрика | Tim and Eric's Billion Dollar Movie | Taquito |
| 2012 | ф | Диктатор | The Dictator | Клейтон наёмный убийца |
| 2013 | ф | Телеведущий 2: И снова здравствуйте | Anchorman 2: The Legend Continues | призрак генерала Томаса Джексона |
| 2014 | ф | Если твоя девушка – зомби | Life After Beth | Маури |
| 2014 | ф | Стражи Галактики | Guardians of the Galaxy | Романн Дей |
| 2014 | тф | Rubberhead | отец | |
| 2015 | ф | Развлечения | Entertainment | Джон |
| 2015 | ф | Лобстер | The Lobster | шепелявый мужчина |
| 2015 | ф | Страшные сказки | Tale of Tales | Король Долины Туманов |
| 2015 | ф | Ковбои | The Cowboys | |
| 2017 | ф | Конг: Остров черепа | Kong: Skull Island |
Напишите отзыв о статье "Райли, Джон Кристофер"
Примечания
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Джон Райли - Джон Райли (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Райли, Джон Кристофер
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
