Раймс, Шонда

Шонда Раймс
Shonda Rhimes
Шонда Раймс в 2015.
Дата рождения:	13 января 1970(1970-01-13) (54 года)
Место рождения:	Чикаго, Иллинойс, США
Профессия:	сценарист, продюсер, режиссёр
Карьера:	1995 — наст. время

Шонда Раймс (англ. Shonda Rhimes, род. 13 января 1970) — американский сценарист, режиссёр и продюсер, глава производственной студии ShondaLand. Она наиболее известна как создатель и производитель популярных телесериалов «Анатомия страсти» и его спин-оффа «Частная практика». В мае 2007 года Раймс была включена в список Time 100 в качестве одного из людей, которые помогают формировать мир. Она трижды была номинирована на премию «Эмми», а также получила награды «Гильдии продюсеров Америки» и «Гильдии сценаристов Америки» и выиграла пять премий NAACP. С 2012 года Раймс также выпускает политический сериал «Скандал», с 2014 года — «Как избежать наказания за убийство», с 2016 года - «Улов».

Ранняя жизнь

Раймс родилась в Чикаго, штат Иллинойс, в семье администратора университета и профессора колледжа. После окончания средней школы она получила степень бакалавра драматургии в Дартмутском колледже. Позже она продолжила изучать сценарное искусство переехав в Лос-Анджелес поступила в Университет Южной Калифорнии, который окончила со степенью магистра изобразительных искусств.

Карьера

1995—2004: Начало карьеры

Закончив в начале девяностых обучение, Шонда Раймс, оказалась безработным сценаристом в Голливуде и чтобы свести концы с концами работала на нескольких работах, в том числе и в психиатрическом учреждении. Сняв отмеченный наградами документальный фильм в 1995 году, три года спустя она дебютировала в качестве автора, режиссёра и продюсера независимой ленты «Цветение и вуали» с Джадой Пинкетт-Смит в главной роли. После она написала сценарий к телефильму канала HBO «Познакомьтесь с Дороти Дендридж» с Холли Берри. В 2001 году она написала сценарий к кинофильму «Перекрёстки», в котором дебютировала Бритни Спирс. Хотя фильм был негативно принят критиками, он был весьма успешен в прокате, собрав более 60 млн долларов. В 2004 году она выпустила фильм «Дневники принцессы 2: Как стать королевой», который собрал более 130 млн долларов в прокате.

2005-настоящее время: Успех и признание

Наибольшим успехом в карьере Шонды Раймс стал телесериал «Анатомия страсти», запущенный в начале 2005 года. Шоу принесло ей премию «Золотой глобус» за лучший телевизионный сериал — драма в 2006 году, а также номинации на «Эмми» за лучший драматический сериал в 2006 и 2007 и «Эмми» за лучший сценарий в 2006 годах и ряд других наград и номинаций. Сериал добился коммерческого успеха и благоприятных отзывов от критиков. Пилотный эпизод посмотрело 16,25 миллионов зрителей, а финал первого сезона достиг отметки в 22,22 миллиона. Второй и третий сезоны достигли ещё больших высот, со средней аудиторией сезона более 19 млн зрителей. При подборе актёров в проект Раймс использовала технику слепого кастинга, что привело к этническому разнообразию в актёрском ансамбле. Как позже сказала Раймс, все персонажи изначально были придуманы без расовых отличий, а обзавелись ими уже когда прошел кастинг, и были отобраны актёры на ту или иную роль. Рассказанная история от лица молодой женщины быстро стала популярна у зрителя и сериал быстро стал популярнее своего предшественника на канале — «Отчаянные домохозяйки», а после переезда с воскресенья на четверг регулярно становился самой популярной программой вечера.

Популярность сериала «Анатомия страсти» привела к запуску спин-оффа под названием «Частная практика», в центре сюжета которого находится доктор Эддисон Монтгомери (Кейт Уолш), премьера которого состоялась 27 сентября 2007 года. В сериале также снялись отмеченные премиями актёры в лице Эми Бреннеман и Одры Макдональд. Шоу просуществовало в эфире шесть сезонов.

Шонда Раймс создала пилот сериала «Внутри коробки» в 2010 году о работниках новостей, однако проект не получил зелёный свет на дальнейшее производство. В 2011 году она в качестве продюсера выпустила сериал «Без координат», который был закрыт после одного сезона, после чего продала каналу ещё одно своё шоу — политический триллер «Скандал» с Керри Вашингтон. Проект стал первой драмой на телевидении, в котором главную роль играет чёрная актриса. В начале 2012 года она создала историческую драму «Позолоченные Лилли», о семействе, живущем в 1895 году в Нью-Йорке. Несмотря на ранний интерес со стороны критиков и наличие таких актеров как Блайт Дэннер и Джон Бэрроумен, проект так и остался в стадии пилота из-за своей неформатности. В октябре 2012 года Раймс продала ещё один свой проект — научно-фантастическую драму Mila 2.0 о молодой женщине, которая узнает, что она робот-андроид.

Личная жизнь

Раймс не замужем. У Раймс есть трое приёмных дочерей: Харпер Раймс (род.2002), Эмерсон Пёрл Раймс (род.01.02.2012) и Беккетт Раймс (род.2013).

Фильмография

Год	Название	В качестве
		Режиссёр	Сценарист	Продюсер
1995	Hank Aaron: Chasing the Dream	Да	Нет	Нет
1998	Blossoms and Veils	Да	Да	Да
1999	Познакомьтесь с Дороти Дендридж / Introducing Dorothy Dandridge	Нет	Да	Нет
2002	Перекрёстки / Crossroads	Нет	Да	Нет
2004	Дневники принцессы 2: Как стать королевой / The Princess Diaries 2: Royal Engagement	Нет	Да	Нет
2005-наст. время	Анатомия страсти / Grey’s Anatomy	Нет	Да	Да
2007-2013	Частная практика / Private Practice	Нет	Да	Да
2009	Inside the Box	Нет	Да	Да
2009	Seattle Grace: On Call	Нет	Нет	Да
2009	Seattle Grace: Message of Hope	Нет	Нет	Да
2011	Без координат / Off the Map	Нет	Нет	Да
2012	Gilded Lilys	Нет	Да	Да
2012-наст. время	Скандал / Scandal	Нет	Да	Да
2013	/ Mila 2.0	Нет	Да	Да
2014-наст. время	Как избежать наказания за убийство / How to Get Away with Murder	Нет	Нет	Да
2015	Дым и зеркала / Smoke and Mirrors	Нет	Нет	Да

Ссылки

• Шонда Раймс (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.greyswriters.com/ 'Grey Matter' Официальный блог]
• Шонда Раймс в «Твиттере»

Отрывок, характеризующий Раймс, Шонда

Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.