Райнбергер, Йозеф Габриэль фон

Йозеф Габриэль фон Райнбергер нем. Josef Gabriel von Rheinberger
Основная информация
Дата рождения	17 марта 1839(1839-03-17)
Место рождения	Вадуц, Лихтенштейн
Дата смерти	25 ноября 1901(1901-11-25) (62 года)
Место смерти	Мюнхен, Королевство Бавария
Страна	Лихтенштейн, Германская империя
Профессии	композитор, органист, педагог
Инструменты	орган
Жанры	концерт, кантата, реквием, опера

Йозеф Габриэль фон Райнбергер (нем. Josef Gabriel von Rheinberger; 17 марта 1839, Вадуц — 25 ноября 1901, Мюнхен) — немецкий композитор лихтенштейнского происхождения.

Сын казначея княжеского двора. Уже в семилетнем возрасте был органистом в приходской церкви Вадуца, затем учился у городского органиста в соседнем Фельдкирхе. В 1851 году отправился учиться в Мюнхен, где среди его учителей были органист Иоганн Георг Херцог, музыковед Юлиус Йозеф Майер, известный своей работой над наследием Иоганна Себастьяна Баха, пианист Юлиус Эмиль Леонхард; кроме того, Райнбергер брал частные уроки у Франца Лахнера.

В дальнейшем Райнбергер почти всю жизнь провёл в Мюнхене, в том числе, с 1859 года, как преподаватель Мюнхенской консерватории (фортепиано, орган, композиция). С 1877 года Райнбергер был также дирижёром придворного оркестра. Среди учеников Райнбергера был ряд значительных музыкантов — как немецких (Людвиг Тюйе, Энгельберт Хумпердинк, Вильгельм Фуртвенглер), так и учившихся в Германии американцев (Джордж Чедуик, Горацио Паркер).

На протяжении всех 1850-х годов Райнбергер пробовал себя в композиции, однако лишь в 1859 году опубликовал первый сборник фортепианных пьес. За ним последовали симфоническая картина «Wallenstein», оперы «Die sieben Raben» и «Türmers Töchterlein», детская оперетта «Das Zauberwort», оратория «Christophorus», музыку к комедии Кальдерона «Маг-чудодей», реквием в память павших на войне немецких воинов, несколько хоров («Das Thal des Espingo», «Toggenburg», «Wittekind», «Klärchen auf Eberstein»). Наиболее известны, однако, произведения Райнбергера для органа, в том числе 2 концерта для органа с оркестром, 20 сонат для органа и др. Некоторые из этих сочинений входят в педагогический репертуар, а иные и в концертный; восемь дисков органной музыки Райнбергера были в 1999—2009 годах выпущены фирмой Naxos (органист Вольфганг Рюбзам). В общей сложности Райнбергеру принадлежит свыше 150 сочинений.

Жена Райнбергера Франциска фон Хофнаас (нем. Franziska von Hoffnaaß; 1831—1892), поэтесса, автор нескольких стихотворных сборников, была автором текстов для ряда произведений Райнбергера (например, для кантаты «Вифлеемская звезда») и вообще, как считается, во многом повлияла на эстетические представления своего мужа.

Ссылки

• Йозеф Райнбергер: ноты произведений на International Music Score Library Project

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Райнбергер, Йозеф Габриэль фон

– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.