Ракетно-космический центр «Прогресс»

Акционерное общество «Ракетно-космический центр „Прогресс“»
Тип	АО
Основание	12 апреля 1996 года
Прежние названия	ФГУП ГНПРКЦ «ЦСКБ-Прогресс»
Расположение	Россия Россия; Самара
Ключевые фигуры	Кирилин А. Н., Ахметов Р. Н., Тюлевин С. В.
Отрасль	тяжёлое машиностроение (ракетно-космическая отрасль, судостроение, авиационная промышленность)
Продукция	Ракеты-носители космического назначения, космические аппараты ДЗЗ, космические аппараты научного назначения, маломерные суда, малая авиация, продукция пищевой промышленности и др.
Оборот	17,88 млрд руб. (2009)
Чистая прибыль	286,6 млн руб. (2009)
Число сотрудников	20 тыс.
Сайт	[samspace.ru/ e.ru]

К:Компании, основанные в 1996 году

Награды:

Акционерное общество «Ракетно-космический центр „Прогресс“» (АО «РКЦ „Прогресс“») — российское ракетно-космическое предприятие, одно из ведущих предприятий российской ракетно-космической промышленности. До 1 июля 2014 года носило название ФГУП ГНПРКЦ «ЦСКБ-Прогресс». До 1992 года носило имя Д. Ф. Устинова.

Предприятие создано в 1996 году путём слияния Центрального специализированного конструкторского бюро (ЦСКБ) и Самарского завода «Прогресс». Головная организация предприятия находится в Самаре. В состав РКЦ «Прогресс» также входят:

• Байконурский филиал (Байконур, Республика Казахстан)
• Краснознаменский филиал (Краснознаменск, Московская область)
• Научно-производственное предприятие «Оптико-электронные комплексы и системы» (Зеленоград, Москва)
• ОКБ «Спектр» (Рязань, с 2009, ранее ФГУП ОКБ «Спектр»)
• Плесецкое представительство (Мирный, Архангельская область)
• Московское представительство (Москва).

Предприятие является членом МАКД.

История

Завод Дукс

Завод начал свою историю в Москве в 1894 году, когда обрусевший немец Ю.Меллер основал мастерскую по ремонту велосипедов, впоследствии преобразовав её в завод «Дукс» по производству велосипедов, мотоциклов, дрезин, автомобилей, аэросаней, дирижаблей, самолетов.

ГАЗ № 1

19 февраля 1919 года завод был переименован в Государственный авиационный завод № 1 им. Осоавиахима (ГАЗ № 1).

Дo Великой Отечественной войны завод серийно производил самолёты:

• Р-1 (1926—30, 1501 экз.);
• И-2 и И-2бис (1926—29, 162 экз.);
• И-3 (1926—31, 389 экз.);
• И-4 (1927—28, 172 экз.);
• Р-5 (1930—35, 5025 экз., в т.ч. 111 поплавковых МР-5/Р-5а);
• И-5 (1931—32, 142 экз.);
• И-7 (1931—34, 131 экз.);
• И-15 (1934—35, 335 экз.);
• ССС (1935—37, 620 экз.);
• Р-Z (1935—37, 1031 экз.);
• ДИ-6 (1936, 61 экз.);
• И-15 бис (1938—39, 2408 экз.);
• И-153 «Чайка» (1939—41, 3437 экз.);
• МиГ-3 (1940—41, 1309 экз. до 22 июня 1941 г.);
• помимо этого, завод построил ряд опытных самолётов.

19 мая 1939 года был проведен успешный пуск первой в мире двухступенчатой ракеты Р3, изготовленной заводом.

31 декабря 1940 года Государственный Авиационный завод № 1 за успешное выполнение задания Правительства по освоению в производстве новых образцов вооружения награждён орденом Ленина.

27 августа 1941 года Постановлением ГКО № 594 авиазаводу № 1 предписывалось немедленно приступить к выпуску самолётов Ил-2 по образцу, выпускаемому авиазаводом № 18. До конца года завод должен был выпустить 420 штурмовиков, в том числе 20 в октябре, 150 в ноябре и 250 в декабре. Одновременно с освоением и выпуском Ил-2 завод должен был произвести в оставшиеся четыре месяца 1941 года 920 истребителей МиГ-3 (в сентябре 420, в октябре 250, в ноябре 150, в декабре 100 машин). Процесс освоения Ил-2 шел медленно. В сентябре на заводе № 1 был собран один штурмовик из деталей, доставленных из Воронежа, в начале октября ещё один.

В соответствии с постановлением Правительства СССР от 17 сентября 1939 г. № 346с в 3 км от станции Безымянка в окрестностях города Куйбышев строился самолётостроительный завод № 122 НКАП. Проект строительства был подготовлен к концу 1940 г. По приказу № 262сс от 22.03.1941 г. завод передан в 10-е Главное управление Наркомата авиационной промышленности (НКАП). Строительство велось Управлением особого строительства НКВД СССР, силами заключённых Безымянлага. К июню 1941 года были построены только фундаменты и стены цехов, цементный завод и Безымянская ТЭЦ.

В июне — июле 1941 года после начала Великой Отечественной войны на площадку завода № 122 эвакуированы заводы № 35 из Смоленска , № 89 (филиал завода № 1), № 453 (г. Каунас), № 463 (г. Таллинн), № 464 (г. Рига), № 483 из Киева и по приказу № 705с от 17.07.1941 г. влиты в состав завода № 122. По приказу № 984с от 16.09.1941 г. в состав завода № 122 влит также завод № 8 ОАП из Днепропетровска.

В октябре 1941 года по приказу НКАП № 1053сс от 09.10.1941 г. завод № 1 был эвакуирован из Москвы на площадку строящегося авиационного завода № 122. Приказом № 1084сс от 28.10.1941 г. слиянием заводов № 122 и № 1 образован и вступил в строй единый завод № 1 НКАП, в который также вошли заводы № 89 и № 483 7-го Главного управления НКАП.

10 декабря 1941 года взлетел первый самолёт (МиГ-3), выпущенный заводом на безымянской площадке.

Во время Великой отечественной войны заводом выпущено 11 863 самолетов Ил-2 (из более чем 36 тыс. выпущенных в СССР), 1225 самолетов Ил-10, 3122 самолета "МиГ-3 (примерно по 15 самолетов в сутки).

В годы войны на заводе (как и на многих предприятиях СССР в тот период) широко использовался труд женщин, подростков, пенсионеров. В начальный период войны завод отставал от необходимых темпов выпуска, и в адрес директоров куйбышевских авиационных заводов № 1 и № 18 в декабре 1941 г. пришла телеграмма И. В. Сталина :

Вы подвели нашу страну и нашу Красную Армию тчк

Вы не изволите до сих пор выпускать ИЛ-2 тчк Самолеты ИЛ-2 нужны нашей Красной Армии теперь как воздух как хлеб тчк Шенкман дает по одному ИЛ-2 в день а Третьяков дает МИГ-3 по одной две штуке тчк Это насмешка над страной над Красной Армией тчк Нам нужны не МИГи а ИЛ-2 тчк Если 18 завод думает отбрехнуться от страны давая по одному ИЛ-2 в день то жестоко ошибается и понесет за это кару тчк Прошу Вас не выводить правительство из терпения и требую чтобы выпускали побольше "ИЛ"ов тчк Предупреждаю последний раз тчк

СТАЛИН

В результате принятых мер необходимый темп выпуска самолётов был достигнут.

2 июля 1945 года Государственный Авиационный завод № 1 за образцовое выполнение заданий Правительства по производству боевых самолетов награждён орденом Красного Знамени.

После войны на заводе освоен серийный выпуск первых советских реактивных самолетов МиГ-9. За 40 дней и ночей в 1946 году завод изготовил 10 первых в стране реактивных истребителей МиГ-9.

В 1949 году завод начал производство новейших истребителей МиГ-15. Всего до 1953 года было изготовлено 713 самолетов МиГ-15 и их модификаций.

В период 1952—1953 годов заводом построено 392 истребителя МиГ-17. В 1953 году завод также выпускал бомбардировщики Ил-28, выпустив их в количестве 50 экземпляров.

В 1954 году завод приступил к выпуску бомбардировщиков Ту-16, которых до 1960 года было построено 545 штук.

Всего за период с 1909 по 1960 годы заводом было выпущено более 42 тысяч серийных и более 90 модификаций опытных и экспериментальных самолетов.

2 января 1958 года советское правительство приняло постановление o размещении на Государственном авиационном заводе № 1 серийного производства ракеты Р-7. Таким образом завод был перепрофилирован с авиационной тематики на ракетно-космическую, что потребовало коренной перестройки производства, создания новых цехов и участков, проектирования и изготовления сложной оснастки, переподготовки рабочих и инженерно-технических работников. Организация работ и техническое руководство были возложены на директора завода В. Я. Литвинова и ведущего конструктора ракеты Р-7 Д. И. Козлова, назначенного в апреле 1958 года заместителем Главного конструктора ОКБ-1.

С 1 января 1960 года завод получил условное наименование «Предприятие п/я № 208», а с 16 декабря 1961 года — открытое наименование «Завод „Прогресс“».

Завод «Прогресс»

17 февраля 1959 года с полигона № 5 Министерства обороны СССР (ныне космодром Байконур) была успешно запущена первая серийная межконтинентальная баллистическая ракета Р-7, изготовленная на заводе «Прогресс» (первые межконтинентальные баллистические ракеты, изготовленные заводом «Прогресс» и поставленные в войска, послужили основой создания Ракетных войск стратегического назначения в 1959).

В последующие годы завод освоил серийное производство ракет Р-7, Р-7А, Р-9А, ракет-носителей Восток-М, Молния, Молния-М, Союз.

12 апреля 1961 года с космодрома Байконур на околоземную орбиту был выведен космический корабль с первым космонавтом планеты Юрием Гагариным. Ракета-носитель Восток для его запуска была изготовлена на куйбышевском заводе «Прогресс».

С конца 1950-х и по настоящее время завод «Прогресс» является головным производителем всех ракет-носителей семейства Р-7.

С середины 1960-х и до 1974 года предприятие производило также ракету-носитель сверхтяжёлого класса Н1.

В 1976 — 1993 годах завод являлся ключевым в производстве универсального носителя сверхтяжёлого класса «Энергия», изготавливая его центральный блок и отвечая за сборку изделия в целом. Филиал завода на космодроме Байконур в тот период носил условное наименование «Предприятие п/я Р-6514».

В советский период, помимо основной продукции, завод производил и товары народного потребления: туристско-прогулочные катера «Прогресс» и детские коляски.

ЦСКБ

23 июля 1959 года с целью конструкторского сопровождения производства и модернизации ракет Р-7 на территории завода организован серийно-конструкторский отдел № 25, который входил в структуру ОКБ-1. Через год отдел преобразован в филиал № 3 ОКБ-1, за ним закрепляются все работы по разработке ракет типа Р-7.

В 1964 филиал № 3 ОКБ-1 стал головной организацией по созданию космических средств фоторазведки, с 1968 в инициативном порядке приступил к реализации проектов по гражданскому применению космических аппаратов собственной разработки.

6 марта 1966 филиалу № 3 ОКБ-1 было присвоено наименование Куйбышевский филиал Центрального конструкторского бюро экспериментального машиностроения (КФ ЦКБЭМ). Начальником и главным конструктором КФ ЦКБЭМ назначен Д. И. Козлов.

В середине-конце 1960-х гг. КБ Козлова разработало военный пилотируемый космический корабль «Звезда» на основе наработок «Союз-ВИ» 7К-Р/7К-С/7К-ВИ, переданных из КБ Королёва ОКБ-1 (ныне ЦКБЭМ) в связи с его перегруженностью околоземными и лунными гражданскими пилотируемыми программами. Корабль «Звезда» имел авиационную пушку Нудельмана-Рихтера НР-23 и радиоизотопный генератор. Также корабль выгодно отличался от базового «Союза» 7К-ОК по компоновке. Проект был одобрен, правительство утвердило срок первого испытательного полета — конец 1968 года. Корабль был воплощён в металле и подготовлен к испытательным полётам, как и специальная группа космонавтов. Однако, сменивший С. П. Королёва новый руководитель ОКБ-1 (ЦКБЭМ) В. П. Мишин добился отмены программы корабля «Звезда», пообещав создать очередной военный вариант корабля «Союз» 7К-ВИ/ОИС, который так и не был создан в условиях больших затрат при «лунной гонке».

30 июня 1974 образовано самостоятельное предприятие — Центральное специализированное конструкторское бюро (ЦСКБ). Начальником и главным конструктором ЦСКБ назначен Д. И. Козлов. 6 июля 1983 он назначен Генеральным конструктором ЦСКБ.

ЦСКБ-Прогресс

12 апреля 1996 ЦСКБ и Самарский завод «Прогресс» были объединены в Государственный научно-производственный ракетно-космический центр «ЦСКБ-Прогресс».

В 2003 Генеральным директором ЦСКБ-Прогресс назначен А. Н. Кирилин, а Д. И. Козлов стал почетным Генеральным конструктором.

В настоящее время предприятие производит ракеты-носители семейства «Союз», используемые для выведения на орбиту искусственных спутников Земли и автоматических межпланетных станций, а также для обеспечения экспедиций на Международную космическую станцию; тем самым «ЦСКБ-Прогресс» играет важную роль не только в российской, но и в мировой космонавтике. Помимо этого предприятие производит космические аппараты, предназначенные для дистанционного зондирования Земли (в настоящее время успешно эксплуатируется аппарат «Ресурс-ДК») и для фоторазведки, а кроме этого — научные космические аппараты «Бион-М» и «Фотон».

С 1994 «ЦСКБ-Прогресс» занимается разработкой и испытаниями РН серии "Союз-2", являющейся глубокой модернизацией РН «Союз»

Второстепенной продукцией предприятия являются шприцы однократного применения, прогулочные суда «Аквалайн», ленточные пилорамы и другая продукция производственно-технического назначения и товары народного потребления.

В 2006 году предприятие выиграло тендер на производство легкого двухмоторного самолёта «Рысачок» (разработка московской компании «Техноавиа»).

В 2010 году «ЦСКБ-Прогресс» защитил эскизный проект на космический ракетный комплекс среднего класса повышенной грузоподъемности «Русь-М», который предполагалось запускать с будущего российского космодрома «Восточный». С начала 2011 года велась разработка технического проекта на КРК «Русь-М», однако в конце 2011 года работа над проектом была прекращена по указанию руководителя Роскосмоса (из-за нехватки бюджетного финансирования).

1 июля 2014 года ФГУП ГНПРКЦ «ЦСКБ-Прогресс» реорганизован в Открытое акционерное общество «Ракетно-космический центр «Прогресс» в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 17 апреля 2012 г. № 457 «О преобразовании федеральных государственных унитарных предприятий «Государственный научно-производственный ракетно-космический центр «ЦСКБ-Прогресс», «Научно-производственное объединение автоматики имени академика Н.А. Семихатова» и «Научно-исследовательский институт командных приборов» в открытые акционерные общества» и распоряжением Правительства Российской Федерации № 904-р от 04 июня 2012 г. После реорганизации 100 % акций ОАО «РКЦ «Прогресс» остались в собственности государства в лице Росимущества. По условиям приватизации генеральным директором РКЦ «Прогресс» назначен Александр Николаевич Кирилин.

Президент России Владимир Путин в ракетно-космическом центре «Прогресс». 21 июля 2014 года

ФГУП «Научно-производственное объединение автоматики имени академика Н.А. Семихатова» и ФГУП «Научно-исследовательский институт командных приборов» также преобразованы в открытые акционерные общества. Ориентировочно в декабре 2014 года ОАО «НПОА» и ОАО «НИИ КП» войдут в качестве дочерних обществ в интегрированную структуру ОАО «РКЦ «Прогресс».

В июне 2016 года отмечен 50-летний юбилей байконурского филиала «Прогресса».

Руководство

• Елизаветин, Алексей Иванович — заместитель директора (в 1943—1944 годах)

Завод «Прогресс» до 1962 года

Имя, Фамилия	Должность	Годы работы
Литвинов В. Я.	Директор ГАЗ № 1 (1944-1961), директор Куйбышевского завода «Прогресс» (1961-1962)	июль 1944—1962

Завод «Прогресс» и ЦСКБ с 1966 года (с 1996 года «ЦСКБ-Прогресс»)

Имя, Фамилия	Должность	Годы работы	Имя, Фамилия	Должность	Годы работы	Имя, Фамилия	Должность	Годы работы
Должность не существовала		6 марта 1966 — 12 апреля 1996	Козлов Д. И.	Начальник и главный конструктор КФ ЦКБЭМ	6 марта 1966 — 30 июня 1974	Леньков А. Я.	Директор Куйбышевского завода «Прогресс» (с 1990 года - Самарского завода «Прогресс»)	6 марта 1966—1980
				Генеральный конструктор — председатель «ЦСКБ»	30 июня 1974—12 апреля 1996	Чижов А. А.		1980—12 апреля 1996
Козлов Д. И.	Генеральный директор «ЦСКБ-Прогресс»	12 апреля 1996—2003		Генеральный конструктор «ЦСКБ-Прогресс» Председатель ЦСКБ	12 апреля 1996—2003	Козлов Д. И.		12 апреля 1996—1997
						Кирилин А. Н.		С 1997
Кирилин А. Н.		2003—2011, (в 2011 и. о.), с 2011	Должность вакантна		2003 — 2006
			Ахметов Р. Н.	Первый заместитель Генерального директора — Генеральный конструктор «ЦСКБ-Прогресс», Председатель ЦСКБ	С 2006

См. также

• Авиакор
• ГКНПЦ им. Хруничева
• Информационные спутниковые системы
• ПО «Полёт» (Омск)
• РКК Энергия

Ссылки

• [samspace.ru/ Сайт ЦСКБ-Прогресс]
• [tvroscosmos.ru/frm/films_prezen/orbita_samara.php «КОСМИЧЕСКИЕ ОРБИТЫ САМАРЫ» Документальный фильм] (Телестудия Роскосмоса)
• [meteocenter.net/history/Bezymjanka1943.jpg Авиационный завод № 1 на план-карте Безымянки, составленной немецкой разведкой в 1943 году]

Отрывок, характеризующий Ракетно-космический центр «Прогресс»

Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.