Ракетные катера типа «Кончар»
Ракетные катера типа «Кончар» (хорв. Raketni čamaci klasa Končar) — ракетные катера, состоящие на вооружении Военно-морских сил Хорватии и Черногории. На данный момент существуют три таких катера (всего было выпущено шесть). Назван в честь Раде Кончара, хорватского партизана Второй мировой войны и Народного героя Югославии.
История
К началу 1990-х годов шесть ракетных катеров ВМС Югославии должны были пройти обновление — вместо старых советских ракет П-15 «Термит» предполагалось установить шведские ракеты RBS-15, а вместо орудия Bofors калибром 57-мм в качестве главной артиллерии должна была устанавливаться система АК-630.
Однако только один из катеров прошел переоснащение этим вооружением — RTOP-402. Во время гражданской войны в Югославии поставляемые шведские ракеты достались хорватским войскам (причем в ноябре 1991 года все пять остальных катеров этого класса приняли участие в битве в далматинских проливах на стороне Югославии и атаковали хорватов). После этого RTOP-402 прошел ремонт, был переименован в RTOP-21 «Шибеник» и ныне состоит на вооружении ВМФ Хорватии.
Ещё два катера — RTOP-405 и RTOP-406 — несут службу в ВМФ Черногории. В 2014-2015 годах была проведена их реконструкция (переоборудование в патрульные катера, вместо пусковых установок должны нести ЖКНЛ).[1][2]
Корабли
| Имя | Изготовитель | Заложен | Спущен | Состояние |
|---|---|---|---|---|
| RTOP-401 Rade Končar | Верфи Тито, Кральевица | 16.10.1976 | Апрель 1977 | выведен в 2006 году из состава флота, продан (ВМС Кении) |
| RTOP-402 Vlado Ćetković | Верфи Тито, Кральевица | 20.08.1977 | Март 1978 | с 1991 года RTOP-21 «Шибеник» (ВМС Хорватии) |
| RTOP-403 Ramiz Sadiku | Верфи Тито, Кральевица | 24.04.1978 | Сентябрь 1978 | выведен в 2007 году из состава флота |
| RTOP-404 Hasan Zahirović-Laca | Верфи Тито, Кральевица | 09.11.1978 | Декабрь 1978 | выведен в 2006 году из состава флота |
| RTOP-405 Jordan Nikolov Orce | Верфи Тито, Кральевица | 26.04.1979 | Август 1979 | в строю (ВМС Черногории) |
| RTOP-406 Ante Banina | Верфи Тито, Кральевица | 23.11.1979 | Ноябрь 1980 | в строю (ВМС Черногории) |
Напишите отзыв о статье "Ракетные катера типа «Кончар»"
Примечания
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ракетные катера типа «Кончар»
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
