Крейсера проекта 58
Ракетные крейсера проекта 58, известные также как тип «Грозный» (обозначение НАТО — Kynda class) — тип ракетных крейсеров Военно-морского флота СССР. Первые советские ракетные крейсера с противокорабельным ракетным вооружением. В ходе строительства классифицировались как эсминцы. Всего построено 4 единицы: «Грозный», «Адмирал Фокин», «Адмирал Головко», «Варяг».
Все корабли этого типа были исключены из состава ВМФ в 1990—2002 годах.
Содержание
История создания
Появление в ВМФ СССР ракетных крейсеров проекта 58 было обусловлено стремлением советского военно-морского руководства найти асимметричные способы борьбы с многократно превосходящими советский флот ВМС стран НАТО. Не имея возможности создать сравнимые по корабельному составу силы, советские адмиралы желали достичь успеха за счёт новейших технических достижений, прежде всего в области ядерной энергетики и управляемого ракетного оружия. Особые надежды возлагались на ракеты, которые должны были компенсировать отсутствие у флота палубной авиации, что ограничивало его ударные возможности радиусом действия самолётов берегового базирования. В то же время у вероятного противника имелось достаточное количество целей для нового оружия и прежде всего авианосные и амфибийные соединения[2].
Работы по созданию нового проекта начались в 1956 году. 6 декабря 1956 года Главнокомандующий ВМФ СССР С. Г. Горшков утвердил тактико-технического задание на эсминец с управляемым реактивным оружием. Несколько ранее, в октябре того же года были выданы задания на разработку ЗРК «Волна» и ПКРК П-35, которые должны были стать основным вооружением новых кораблей. Разработка эсминца проекта 58 была поручена ЦКБ-53, а главным конструктором проекта 58 был назначен В. А. Никитин. Эскизный проект эсминца был рассмотрен в сентябре 1957 года, после чего Управление кораблестроения ВМФ выдало заказ на разработку технического проекта, который был подготовлен к марту 1958 года[3].
В ходе постройки первых кораблей проекта они именовались в документах ВМФ «кораблями с реактивным вооружением». Такая неопределённая формулировка была связана как с неясностью классификации нового проекта, так и с негативным отношением военно-политического руководства страны к крупным кораблям, особенно крейсерам. Тем не менее, начиная с 1960 года, в различных инстанциях флота обсуждался вопрос о несоответствии тактических задач и вооружения проекта 58 классу эскадренных миноносцев[4]. Вопрос об окончательной классификации проекта 58 решился 22 июля 1962 года в ходе визита Н. С. Хрущева на «Грозный», который выполнил успешные ракетные стрельбы на глазах у советского лидера. Официальное решение о классификации кораблей проекта 58 как ракетных крейсеров было объявлено 4 ноября 1962 года[5].
Первоначальными планами предусматривалось построить 16 крейсеров проекта 58, но фактически построили только 4, по одному на каждый из флотов ВМФ СССР. Подобное изменение планов было вызвано, в большей степени, повышением приоритетности противолодочного направления в развитии советского надводного кораблестроения, а также субъективными причинами[6].
Конструкция
Корпус и архитектура
При разработке корпуса нового корабля за основу был взят теоретический чертеж эсминца проекта 56, как успешно прошедший испытания морем. Вследствие такого подхода чертёж корпуса был отработан ещё на стадии эскизного проектирования[7]. Корпус имел удлинённый полубак, хотя для лучшей мореходности было бы желательно принять гладкопалубную схему. В носовой части имелся плавный подъём. Несмотря на вынужденные решения, мореходные качества проекта 58 оказались хорошими и превосходили таковые у проекта 56. По оценке американских специалистов, мореходные качества советских кораблей, обводы которых создавались на основе корпуса проекта 56, превосходили американские корабли аналогичного водоизмещения[8]. Корпус выполнялся из стали марки СХЛ-4, набирался по продольной системе и разделялся на 17 водонепроницаемых отсеков. На всём протяжении корпуса имелось двойное дно[9].
Необходимость размещения большого количество антенн и постов управления вынудила прибегнуть к новому подходу в формировании надстроек. Они были необычайно развиты в сравнении с кораблями предшествующих проектов, что вызывало опасения за остойчивость корабля. Поэтому основным материалом для надстроек стали алюминиево-магниевые сплавы марок AMr-5B и 6T. При этом сомнения в пожаростойкости алюминиево-магниевых конструкций высказывались ещё на стадии проектирования, но остались без ответа[9]. Следует заметить, что такие сплавы активно применялись и в зарубежном военном кораблестроении и эта тенденция начала сворачиваться лишь после Фолклендского военного конфликта, в ходе которого выявилась неудовлетворительная живучесть кораблей с большой долей таких материалов в конструкции.
Сталь применялась в конструкциях надстроек весьма ограниченно. Благодаря такому решению удалось значительно снизить верхний вес, хотя парусность корабля всё равно считалась чрезмерной. Характерной особенностью крейсеров проекта 58 стали пирамидальные мачты, на которых размещались антенны многочисленных РЛС. Это решение впоследствии было повторено на многих проектах советских кораблей.
Энергетическая установка
Энергетическая установка была котлотурбинной и размещалась по эшелонному принципу в двух машинно-котельных отделениях. На крейсерах проекта 58 впервые в отечественном флоте применили высоконапорные котлы с турбокомпрессорным наддувом воздуха типа КВН-95/64. Новые котлы позволили вдвое увеличить напряжение топочного объёма, снизить удельный вес на 30 % и повысить КПД на полном ходу на 10 % по сравнению с котлами предшествующих типов. При этом КПД на малых и средних ходах несколько снизился. Кроме того, температуру отходящих газов удалось понизить на 60 %[10].
В качестве главных турбозубчатых агрегатов (ГТЗА) на крейсерах применили паровые турбины типа ТВ-12. От ранее применявшихся на эсминцах турбин ТВ-8 они отличались большей на 25 % мощностью, меньшим на 35 % удельным весом, КПД большим на 2-4 % на разных режимах при одинаковых габаритах[10]. Управление всеми механизмами могло осуществляться как с местных постов, так и дистанционно, из герметических кабин.
Электроэнергией корабль обеспечивали две электростанции в составе двух турбогенераторов ТД-750, мощностью 750 кВт и двух дизель-генераторов ДГ-500 мощностью по 500 кВт. Они вырабатывали трёхфазный переменный ток напряжением 380 В[10].
Вооружение
П-35
Основным вооружением крейсеров проекта 58 стал противокорабельный ракетный комплекс (ПКРК) П-35. Он был разработан в ОКБ-52 и являлся версией ПКРК П-6, предназначенного для подводных лодок[11]. От лодочной версии ракета П-35 отличалась несколько меньшими весом и габаритами, а также воздухозаборником с коническим центральным телом[12]. Длина ракеты составила 9,8 м, диаметр — 0,86 м, размах крыла — 2,67 м. Стартовая масса — 4200 кг (по другим данным 4500 кг), маршевая — 3800 кг. Масса боевой части 560 кг, масса ВВ — 405 кг[12]. На крейсерах проекта 58 каждая четвёртая ракета комплектовалась ядерной боевой частью[13]. Предусматривалось три высотных режима полёта — 400, 4000 и 7000 м[12], дальность стрельбы в зависимости от профиля полёта колебалась от 100 до 300 км. Скорость ракеты была несколько выше звуковой и на большой высоте достигала 1,3 М[14].
Наведение ракет могло осуществляться как оператором, по одному на каждую ракету, так и в режиме самонаведения. Последний считался резервным, так как не обеспечивал требуемой точности на больших дистанциях. При наведении ракет операторами они следили за ними с помощью антенн РЛС «Бином» и по достижению заданной дальности включали радиолокационную головку наведения ракеты, данные которой передавались оператору. Далее оператор анализировал радиолокационное изображение и либо наводил ракету на выбранную цель сам, либо давал команду на самонаведение после захвата головкой цели. Наличие лишь четырёх антенн СУО «Бином» позволяло сформировать залп лишь из четырёх ракет. Оставшиеся четыре можно было выпустить на режиме самонаведения со значительным снижением точности и дальности[15].
Ракеты П-35 размещались в счетверённых пусковых установках СМ-70. Эти установки могли поворачиваться в горизонтальной плоскости на 120° в каждую сторону, и подниматься на угол 25° для запуска, на что требовалось 1,5 минуты. Поворот в горизонтальной плоскости совершался со скоростью 5° в секунду[16]. Крейсера давали ракетный залп, находясь бортом к противнику. Такое решение позволяло решить проблему истекающих газов двигателей ракет и обойтись без газоотводных конструкций, а также не требовало обеспечения разворота ракет не цель после старта. С другой стороны, установка получилась слишком тяжёлой и сложной и в дальнейшем в советском ВМФ от поворотных установок ПКР отказались[16].
Кроме ракет на пусковых установках крейсера проекта 58 имели ещё восемь ракет в погребах, размещённых в надстройках. Однако идея перезарядки огромных ракет в открытом море оказалась неудачной. Эту операцию можно было выполнить лишь при спокойном состоянии моря, но даже в этом случае они занимала более часа. По мнению специалистов, в боевой обстановке крейсер был бы потоплен противником ещё до завершения перезарядки[17].
М-1 «Волна»
Зенитное вооружение крейсеров проекта 58 было представлено, главным образом, ЗРК М-1 «Волна», являвшийся морским вариантом сухопутной системы С-125[18]. Двухбалочная пусковая установка размещалась в носовой части крейсера, перед ПУ СМ-70 и могла давать до двух залпов в минуту. Система управления «Ятаган» была одноканальной и обеспечивала наведение одной или двух ракет на одну цель. Помимо одноканальности к недостаткам этого ЗРК относили резкое снижение точности стрельбы на больших дистанциях[19]. Общий боезапас ЗРК составлял 16 ракет в двух подпалубных барабанных установках. Ракета В-600 была унифицирована с сухопутным ЗРК и имела следующие характеристики: длина — 5,88 м, стартовая масса — 923 кг, масса боевой части — 60 кг, скорость полёта — 600 м/с. Комплекс мог поражать воздушные цели на дистанциях от 4000 до 15 000 метров и на высотах от 100 до 10 000 метров[20].
Несмотря на свои недостатки ЗРК М-1 считался вполне надёжным, устанавливался на многих кораблях различных проектов и после серии модернизаций оставался на вооружении до конца ХХ века. В середине 1960-х годов моряки научились стрелять ракетами этого комплекса по морским целям в пределах радиогоризонта и в периоды обострения международной обстановки надеялись на него как на средство борьбы с кораблями даже больше, чем на П-35, так как он имел на порядок меньшее время реакции[21]. Тем не менее, обеспечить надёжную ПВО даже самого крейсера М-1 «Волна» не мог[16].
АК-726
Артиллерийское вооружение крейсеров проекта 58 было изначально представлено двумя универсальными спаренными башенными артустановками АК-726, размещёнными в кормовой части крейсера по линейно-возвышенной схеме. Эта установка оказалось единственной артиллерийской системой среднего калибра, принятой на вооружение флота в 1960-х годах. АК-726 была разработана ЦКБ-7 в 1957—1958 годах и прошла государственные испытания в 1962 году. Крейсера проекта 58 стали первыми кораблями флота, вооружёнными этой системой.
Две автоматические пушки калибра 76,2 мм размещались в общей люльке в легкобронированной башне. Скорострельность достигала 90 выстрелов в минуту на один ствол, длина непрерывной очереди достигала 45 выстрелов, после чего требовалось охлаждать ствол водой. Масса снаряда составляла 5,9 кг, дальность стрельбы 15,7 км, досягаемость по высоте — 11 км. Общая масса установки достигала 26 тонн. Серьёзным недостатком проекта стало наличие на крейсерах проекта 58 лишь одной системы МР-105, управлявшей огнём АК-726, поэтому обе установки крейсера могли эффективно действовать лишь по одной цели одновременно. Основной задачей АК-726 стало обеспечение ПВО, а также борьба с малоразмерными морскими целями. В целом, АК-726 не была достаточно эффективной установкой. Для борьбы с реактивными самолётами она имела слишком малую скорострельность и несовершенную систему управления огнём, а слишком лёгкий снаряд препятствовал успешной борьбе с морскими и береговыми целями[19].
«Смерч-3»
Также впервые в отечественном флоте крейсера проекта 58 получили реактивную бомбомётную систему «Смерч-3». Она включала в себя пусковую установку РБУ-6000, систему управления стрельбой «Буря» и собственно глубинные бомбы[22]. РБУ-6000 представляла собой 12-ствольную 213-мм пусковую установку, массой 3,1 тонны, стационарно размещённую на палубе корабля. Заряжание производилось механизировано, наведение было дистанционным, с командного пункта. Дальность стрельбы колебалась от 300 до 5800 м. Реактивные глубинные бомбы РГБ-60 имели массу 113 кг, заряд ВВ 23 кг и могли поражать подводные цели на глубинах от 15 до 450 м. Все 12 бомб выпускались за 5 с[23]. С учётом весьма скромной дальности обнаружение ГАС «Геркулес-2», дальнобойность РБУ-6000 представлялась вполне достаточной, однако, по сути, этот бомбомёт представлял собой доведённое до совершенства оружие времён Второй мировой войны, недостаточно эффективное против атомных подводных лодок[16].
Радиоэлектронное оборудование
Модернизации
Представители
| Название | Верфь, Стапельный № |
Заложен | Спущен на воду | Введён в строй | Флот | Статус | |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| «Грозный» | Завод № 190 ССЗ им. Жданова | 780 | 23 февраля 1960 | 26 марта 1961 | 30 декабря 1962 | СФ ЧФ (с 5 октября 1966) БФ (с 1984) |
Исключён из состава ВМФ — 24 июня 1991 Расформирован — 31 декабря 1992 Разделан на метал — 1993 |
| «Адмирал Фокин» до 31 октября 1962 — «Стерегущий», до 11 мая 1964 — «Владивосток» |
Завод № 190 ССЗ им. Жданова | 781 | 5 октября 1960 | 5 ноября 1961 | 28 ноября 1964 | ТОФ (с лета 1965) |
Исключён из состава ВМФ — 30 июня 1993 Расформирован — 31 декабря 1993 |
| «Адмирал Головко» до 18 декабря 1962 — «Доблестный» |
Завод № 190 ССЗ им. Жданова | 782 | 20 апреля 1961 | 18 июня 1962 | 30 декабря 1964 | СФ (с 22 января 1965)ЧФ (с 22 марта 1968) | Исключён из состава ВМФ — конец 2002 |
| «Варяг» до 31 октября 1962 — «Сообразительный» |
Завод № 190 ССЗ им. Жданова | 783 | 13 октября 1961 | 7 апреля1963 | 20 июля1965 | ТОФ (с 23 сентября 1965) | Исключён из состава ВМФ — 19 апреля 1990 Расформирован — 21 мая 1991 |
История службы
«Грозный»
После вступления в строй вошёл в состав Северного флота[24]. Прибыл в Северодвинск с Балтики 6 июля 1962 года. 22 июля 1962 года произвёл в присутствии Н. С. Хрущёва успешный запуск двух ПКР П-35. Осенью 1962 года совершил обратный переход на Балтику, где прошёл второй этап государственных испытаний. 10 августа 1963 года прибыл на постоянное место базирования в Североморск. 25 июля 1965 года принимал участие в морском параде в Ленинграде в честь дня ВМФ, где и был впервые представлен советской общественности[25].
20 сентября 1966 года прибыл в Севастополь и вошёл в состав Черноморского флота. В этот период неоднократно нёс боевую службу в Средиземном море, посетил ряд зарубежных портов. В 1968 году корабль участвовал в съёмках фильма «Нейтральные воды» (1969), где играл роль крейсера «Горделивый». С 19 июля 1976 года по 25 февраля 1982 года проходил средний ремонт и модернизацию на «Севморзаводе» в Севастополе[25]. Получил новые радиоэлектронное оборудование, также были установлены 4 ЗАК АК-630М. С 11 июня по 15 сентября 1982 года, во время Ливанской войны, в составе соединения кораблей действовал у берегов Сирии, оказывая поддержку сирийским вооружённым силам[26].
26 декабря 1983 года прибыл в Балтийск и вошёл в состав Балтийского флота. Занимался боевой подготовкой, нёс боевую службу в Средиземном море в 1985−1986 годах, осуществляя слежение за американскими авианосными группами. 1 апреля 1989 года был поставлен на средний ремонт на судоремонтном заводе № 29 в Лиепае. К середине 1990 года работы на крейсере прекратились. Попыткам отбуксировать «Грозный» в Калининград помешали власти Латвии. 9 июля 1991 года крейсер исключили из списков флота. Корабль продолжал стоять у причала завода, где и затонул в марте 1993 года, вследствие расхищения оборудования мародёрами. Позднее был поднят и разделан на металл[26].
«Адмирал Фокин»
После вступления в строй вошёл в состав Тихоокеанского флота, перейдя на место службы летом 1965 года по Северному морскому пути. Нёс боевую службу в Тихом и Индийском океанах. Существенных модернизаций не проходил. 30 июня 1993 года исключён из состава флота и передан на утилизацию.
«Адмирал Головко»
После вступления в строй вошёл в состав Северного флота. В июне 1967 года, во время боевой службы в Средиземном море, оказывал содействие вооружённым силам Египта. 22 марта 1968 года переведён в состав Черноморского флота. С 4 июня 1982 года по 1 марта 1989 года проходил средний ремонт и модернизацию на «Севморзаводе» в Севастополе. Получил новые радиоэлектронное оборудование, кроме того, были установлены 4 ЗАК АК-630М. Исключён из состава флота в декабре 2002 года. Разобран на металл в Инкермане в 2003-2004 годах.
«Варяг»
Входил в состав Тихоокеанского флота. Нёс боевую службу в Тихом и Индийском океанах. В ходе третьей индо-пакистанской войны группа кораблей тихоокеанского флота СССР, в состав которой входил и «Варяг», под командованием капитана 1-го ранга Андрея Андреевича Пинчука, обеспечила невмешательство кораблей ВМС США в конфликт на стороне Пакистана[27]. В 1975-1981 годах прошёл средний ремонт и модернизацию на «Дальзаводе» во Владивостоке, с частичной заменой радиоэлектроники и установкой 4 ЗАК АК-630М. 19 апреля 1990 года исключён из состава флота и передан на утилизацию.
Схема преемственности проекта
|
1969 | |||||||||||||||||||
| 1967 | ||||||||||||||||||||
|
|
|
|
|
||||||||||||||||
| 1965 | ||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||
| 1963 | ||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||
|
1961 | |||||||||||||||||||
|
1959 | |||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||
|
1957 | |||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||||
|
1955 | |||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||
| 1953 | ||||||||||||||||||||
|
1951 | |||||||||||||||||||
| 1949 | ||||||||||||||||||||
|
1947 | |||||||||||||||||||
Оценка проекта
Первые в классе ракетных крейсеров специализированной постройки СССР, корабли проекта 58 были вполне революционным дизайном, содержавшим ряд смелых отступлений от старых тенденций. Их наступательное вооружение на момент вступления в строй было весьма мощным и могло обеспечить эффективное выполнение основных боевых задач. При этом корабль был небольшим по размерам, и очень дешевым для своего значительного боевого потенциала.
Тем не менее, проект имел ряд важных недостатков. Главным из них следует признать слабую защищенность от воздушных атак и полное отсутствие конструктивной защиты. Медленно стреляющий ЗРК «Волна» с одноканальным наведением мог эффективно защищать от атаки только одиночных самолетов и имел слишком небольшой радиус действия[28].
Существенным недостатком является также то, что на 8 боеготовых ракет в ПУ имелось только 4 системы телеуправления. Это вынуждало либо делить залп на два последовательных (что сильно сокращало вероятность прохождения ракетами ПВО) либо выпускать половину залпа на самонаведении[28]. Заложенная же возможность перезарядки оказалась малоприменимой в открытом море из-за больших габаритов ракет.
Построенные в количестве четырёх единиц крейсеры проекта 58 были распределены по трём флотам, что исключало возможность концентрации ударных кораблей и действий крупными, прикрывающими друг друга соединениями.
Напишите отзыв о статье "Крейсера проекта 58"
Примечания
- ↑ Апальков Ю. В. Корабли ВМФ СССР. Т. II. Ударные корабли. — СпБ: Галея-Принт, 2003. — С. 41,43. — ISBN 5-8172-0076-7.
- ↑ Платонов А. В. Крейсеры Советского флота. — СПб: Галея Принт, 1999. — С. 63. — ISBN 5-8172-0010-4.
- ↑ Кузин В. П. Никольский В. И. Военно-Морской флот СССР 1945—1991. — СпБ: Историческое морское общество, 1996. — С. 113.
- ↑ Васильев В. М. Корабль опередивший своё время. — СпБ: Остров, 2001. — С. 56. — ISBN 5-94500-001-9.
- ↑ Васильев В. М. Корабль опередивший своё время. — С. 57.
- ↑ Кузин В. П. Никольский В. И. Военно-Морской флот СССР 1945—1991. — С. 114.
- ↑ СПКБ. 60 лет вместе с флотом. — СпБ: История корабля, 2006. — С. 164. — ISBN 5-903152-01-5.
- ↑ Апальков Ю. В. Эсминцы проектов 56, 57бис и их модификации. — М: Моркнига, 2009. — С. 22. — ISBN 978-5-903080-63-2.
- ↑ 1 2 СПКБ. 60 лет вместе с флотом. — С. 165.
- ↑ 1 2 3 СПКБ. 60 лет вместе с флотом. — С. 168.
- ↑ Широкорад А.Б. Оружие отечественного флота. — Минск-Москва: Харвест-АСТ, 2001. — С. 508. — ISBN 5-17-001874-6.
- ↑ 1 2 3 Асанин В. Ракеты отечественного флота. Часть 2. На океанских просторах // Техника и вооружение. — 2007. — № 6. — С. 30.
- ↑ Широкорад А.Б. Оружие отечественного флота. — С. 512.
- ↑ Широкорад А.Б. Оружие отечественного флота. — С. 511.
- ↑ Апальков Ю. В. Ударные корабли. — М: Моркнига, 2010. — С. 46. — ISBN 978-5-903080-40-3.
- ↑ 1 2 3 4 Асанин В. Ракеты отечественного флота. Часть 2. На океанских просторах. — С. 33.
- ↑ Платонов А. В. Крейсеры Советского флота. — С. 65.
- ↑ Широкорад А.Б. Энциклопедия отечественного ракетного оружия. 1817-2002. — Минск-Москва: Харвест-АСТ, 2003. — С. 286. — ISBN 5-17-0111774-0.
- ↑ 1 2 Апальков Ю. В. Противолодочные корабли. — М: Моркнига, 2010. — С. 52. — ISBN 978-5-903080-99-1.
- ↑ Широкорад А.Б. Энциклопедия отечественного ракетного оружия. 1817-2002. — С. 292.
- ↑ Широкорад А.Б. Энциклопедия отечественного ракетного оружия. 1817-2002. — С. 291.
- ↑ Широкорад А.Б. Оружие отечественного флота. — С. 571.
- ↑ Широкорад А.Б. Оружие отечественного флота. — С. 577.
- ↑ Апальков Ю. В. Ударные корабли. — С. 49.
- ↑ 1 2 Апальков Ю. В. Ударные корабли. — С. 50.
- ↑ 1 2 Апальков Ю. В. Ударные корабли. — С. 53.
- ↑ [alerozin.narod.ru/indi.htm Миссия советского флота в ходе войны между Индией и Пакистаном в 1971 г.]
- ↑ 1 2 Петров А. М., Асеев Д. А., Васильев Е. М. и др. «Оружие российского флота 1696—1996 гг.» СПб: Судостроение
Литература
- Апальков Ю. В. Корабли ВМФ СССР. Т. II. Ударные корабли. — СпБ: Галея-Принт, 2003. — ISBN 5-8172-0076-7.
- Апальков Ю. В. Ударные корабли. — М: Моркнига, 2010. — ISBN 978-5-903080-40-3.
- Васильев В. М. Корабль опередивший своё время. — СпБ: Остров, 2001. — ISBN 5-94500-001-9.
- Кузин В. П. Никольский В. И. Военно-Морской флот СССР 1945—1991. — СпБ: Историческое морское общество, 1996.
- Ненахов Ю. Ю. Энциклопедия крейсеров 1910—2005. — Минск: Харвест, 2007. — ISBN 978-985-13-8619-8.
- Соколов А.Н. Советский ракетный крейсер. Зигзаги эволюции. — М: Военная книга, 2006. — ISBN 5-902863-09-0.
- Платонов А. В. Крейсеры Советского флота. — СПб: Галея Принт, 1999. — ISBN 5-8172-0010-4.
- СПКБ. 60 лет вместе с флотом. — СпБ: История корабля, 2006. — ISBN 5-903152-01-5.
- Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1947—1995. — Annapolis, Maryland, U.S.A.: Naval Institute Press, 1996. — ISBN 1557501327.
- Osborne E.W. Cruisers and Battle cruisers. An illustrated history of their impact. — Denver, USA: ABC-CLIO, 2004. — ISBN 1-85109-369-9.
Ссылки
- [xn--c1aigbrelbb7i.xn--p1ai/ www.ркрГрозный.рф] — Сайт ракетного крейсера «Грозный»
- [web.archive.org/web/20070909005351/www.atrinaflot.narod.ru/2_mainclassships/02_rkr_58/0_58_1.htm Ракетные крейсера проекта 58]
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Крейсера проекта 58
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.
Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.
ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
