Ракович, Иван Егорович

Иван Егорович Ракович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Член Государственного Совета по выборам
15 сентября 1913 — 1917
Рождение:	5 января 1863(1863-01-05) с. Рудовка, Прилукский уезд, Полтавская губерния
Смерть:	1920(1920) Одесса
Род:	Раковичи
Образование:	Николаевское кавалерийское училище
Военная служба
Годы службы:	1881—1899
Принадлежность:	Российская империя Российская империя
Род войск:	Кавалерия
Звание:	корнет
Награды:	3-й ст. 4-й ст. 3-й ст.

Ива́н Его́рович Ракович (5 января 1863, Полтавская губерния — 1920, Одесса) — русский общественный и политический деятель, член Государственного Совета по выборам, председатель Каменец-Подольского Союза русских националистов.

Биография

Православный. Из потомственных дворян Подольской губернии. Землевладелец той же губернии.

Окончил Владимирский Киевский кадетский корпус (1881) и Николаевское кавалерийское училище (1883) по 1-му разряду, был выпущен корнетом в 34-й драгунский Стародубовский полк. Прослужил в полку до 1899 года, когда уволился в запас армейской кавалерии.

В 1897 году начал службу по выборам. Состоял Каменецким уездным (1897—1910) и Подольским губернским (1910—1917) предводителем дворянства, почетным мировым судьей Каменецкого округа (1899—1915). Был директором Подольского губернского попечительства о тюрьмах и почетным попечителем Каменец-Подольской учительской семинарии. В 1911 году был пожалован в камергеры, в 1912 — награждён чином действительного статского советника.

В 1911 году основал и возглавил Каменец-Подольский Союз русских националистов. Кроме того, был членом-учредителем Киевского клуба русских националистов, по образцу которого в 1913 создал Каменец-Подольский клуб русских националистов. Выступал с докладами на заседаниях ККРН, а в 1914—1915 годах был членом Совета клуба.

В 1913 году был избран в члены Государственного Совета от Подольского земского собрания, примкнул к группе правых. Участвовал в работе многих комиссий Совета.

В книге «Украинское движение» утверждается, что Ракович был расстрелян Одесской ЧК в 1920 году:

Живя на даче у Среднего Фонтана, Иван Георгиевич не допускал мысли, что его могут расстрелять, и не укрывался под чужим именем, как это делали другие. Но Дейч и Вихман не дремали.

Награды

• Орден Святой Анны 3-й ст. (1898);
• Орден Святого Владимира 4-й ст. (1904);
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (1914);

• медаль «В память царствования императора Александра III»;
• медаль «В память 300-летия царствования дома Романовых».

Источники

• Список гражданским чинам первых четырех классов. — Пг., 1914. — С. 1825.
• Список гражданским чинам четвёртого класса на 1915 год. — Пг., 1915. — С. 1722.
• Левенсон, Марк Львович. Государственный совет. — Петроград: Тип. Петроградской тюрьмы, 1915. С. 90.

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_r/rakovich_ie.html Биография на Хроносе.]

Отрывок, характеризующий Ракович, Иван Егорович

– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.