Ракурс (фотоаппаратура)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ракурс-670
Ракурс-672
</td></tr> Производитель БелОМО
Год выпуска 1980-е годы
Тип среднеформатный фотоаппарат
Фотоматериал 60-мм роликовая фотоплёнка в специальных кассетах
Размер кадра 5,6×7,2 см или 4,5×6 см
Тип затвора центральный с электронным управлением
Объектив «Вега-23» 3,5/150
«Вега-24» 4,5/210
«Мир-41» 3,5/90
Фокусировка перемещением объективной панели по оптической скамье
Видоискатель отсутствует, кадрирование и наведение на резкость по фокусировочному экрану в фокальной плоскости

Ракурс — название семейства однообъективных фотоаппаратов прямого визирования производства БелОМО, предназначенных для павильонных съёмок.

Производство начато в 1978 году.

Выпущено не более 2200 экземпляров камеры.



Ракурс-670

На оптической скамье смонтирован узел крепления кассеты с фотоплёнкой и соединённая с ним при помощи меха перемещаемая объективная панель.

Объективная панель позволяет сдвигать объектив относительно фотоплёнки, производя коррекцию перспективы (шифт-объектив).

Сменная оптика:

Фотографический затвор — центральный, с электронным управлением.

Видоискатель отсутствует, кадрирование и фокусировка по фокусировочному экрану, размещаемому в фокальной плоскости.

К фотоаппарату присоединяются сменные кассеты для фотоплёнки типа 120, а также возможно применение кассет для специальной рулонной фотоплёнки шириной 60 мм и длиной до 17 м.

  • Размер кадра 5,6×7,2 см, 10 кадров на фотоплёнке типа 120
  • Размер кадра 4,5×6 см, до 320 кадров на фотоплёнке длиной 17 метров.

Ракурс-672

Модификация, имеющая мультипликатор для получения четырёх снимков на одном кадре, фокусировка по матовому стеклу в фокальной плоскости. Выпуск начат в 1980 году.


Источники

  • «Ракурс-670» // Фотокинотехника: Энциклопедия / Главный редактор Е. А. Иофис. — М.: Советская энциклопедия, 1981.
  •  (рус.) [www.photohistory.ru/index.php?pid=1207248176085028 Этапы развития отечественного фотоаппаратостроения]

Напишите отзыв о статье "Ракурс (фотоаппаратура)"

Отрывок, характеризующий Ракурс (фотоаппаратура)

– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.