Ральф, эрл Херефорда

эрл Херефорда Ральф

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ральф (англ. Ralph; умер в 1057) — один из представителей высшей англосаксонской аристократии в середине XI века, эрл Херефорда в 1051/1052—1057 годах.

Биография

Ральф был сыном Дрого Мантского и Годгифу, сестры короля Англии Эдуарда Исповедника. Отец Ральфа был правителем Вексена, пограничной области между герцогством Нормандия и доменом короля Франции, и близким другом Роберта II, герцога Нормандии, предоставившим в 1016 году убежище жене английского короля Этельреда II и их детям. Герцог Роберт организовал брак Годгифу, дочери Этельреда, и своего соратника Дрого. Когда в 1042 году Эдуард Исповедник вернулся в Англию и стал королём, он пригласил к себе своего племянника Ральфа и предоставил ему обширные земельные владения и титул эрла.

В 1051 году Ральф со своими отрядами пришёл на помощь королю Эдуарду, запертому в Глостере мятежным эрлом Годвином. Несмотря на реставрацию Годвина в 1052 году, Ральф, ближайший родственник короля, сохранил свои позиции при дворе. После смерти Годвина в 1053 году произошло перераспределение английских графств между высшими аристократами королевства. Ральф получил бывшие владения Свена Годвинсона — Херефордшир и Оксфордшир.

Правление Ральфа в Херефордшире продолжалось недолго, но оставило заметный след в истории западной Англии. Ральф предпринял первую серьёзную попытку создать из Херефордшира укреплённую пограничную провинцию, охраняющую подступы из Уэльса вглубь Англии. Он старался преобразовать местное крестьянское ополчение (фирд) в регулярные пограничные отряды, выстроил замок в Херефорде и поощрял других северофранцузских рыцарей переселяться на приграничные земли для организации системы крепостей на путях в Уэльс. После нормандского завоевания система, созданная Ральфом, стала основой хорошо развитой структуры валлийских марок.

Важность работы в направлении по созданию укреплённой границы ярко проявилась в 1055 году, когда в Херефордшир вторглись войска короля Гвинеда и Поуиса Грифида ап Лливелина. Валлийцы разбили местное ополчение и сожгли Херефорд. Набег повторился в 1057 году. Эрл Ральф не смог организовать должного сопротивления, а вскоре сам скончался. После его смерти Херефордшир был передан Гарольду, эрлу Уэссекса, а Оксфордшир — Леофрику, эрлу Восточной Англии.

Потомство

У Ральфа был сын Гарольд, возможно, названный в честь Гарольда Годвинсона. Он воспитывался сестрой последнего, королевой Эдитой; после нормандского завоевания он смог сохранить часть своих земель и стал предком владетелей Судели в Глостершире. Правнучка Гарольда Сибилла стала женой Роджера Клиффорда и предком баронов Клиффорд.

Литература

• Англосаксонская хроника
• [www.thepeerage.com The Complete Peerage]
• Stenton, F. Anglo-Saxon England. — Oxford, 1971

Предшественник Свен Годвинсон

эрл Херефорда 1052 — 1057

Преемник упразднено

Отрывок, характеризующий Ральф, эрл Херефорда

В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.