Рамат-Давид (авиабаза)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Рамат-Давид
ивр.רמת דוד‏‎

Эмблема авиабазы Рамат-Давид

ИАТА: нетИКАО: LLRD

Информация
Тип

Военный

Страна

Израиль

Расположение

Афула

Координаты: 32°39′54″ с. ш. 35°10′46″ в. д. / 32.66500° с. ш. 35.17944° в. д. / 32.66500; 35.17944 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=32.66500&mlon=35.17944&zoom=12 (O)] (Я)

Высота НУМ

56 м

Взлётно-посадочные полосы
Номер Размеры (м) Покрытие
09/27 2606 × 44 асф.
11/29 2431 × 35 асф.
15/33 2406 × 46 асф.

Рама́т-Дави́д (ивр.רמת דוד‏‎) (официальное название: 1-е крыло — ивр.כנף 1‏‎ кана́ф аха́т) — авиабаза ВВС Израиля, находящаяся на севере Израиля в Северном округе. База расположена возле киббуца Рамат Давид, в Изреельской долине, рядом с городами Афула и Мигдаль-ха-Эмек, и является основной военной базой в северной части Израиля.





История

Авиабаза Рамат-Давид была создана в 1941 году, и являлась одной из основных частей инфраструктуры британских ВВС в подмандатной Палестине. Она была предназначена для использования в качестве альтернативы Хайфской авиабазе при налётах немецкой авиации во время Второй Мировой войны.

Месторасположение для авиабазы было выбрано в Изреельской долине, рядом с железнодорожной станцией, которая была расположена около нефтепровода Киркук-Хайфа. Англичане назвали авиабазу «Рамат-Давид», в честь Дэвида Ллойд Джорджа, премьер-министра Великобритании в 1916-1922 годах[1].

Базирующиеся подразделения

См. также

Напишите отзыв о статье "Рамат-Давид (авиабаза)"

Примечания

  1. [iaf.org.il/2570-30208-HE/IAF.aspx בסיס רמת דוד] (иврит)

Отрывок, характеризующий Рамат-Давид (авиабаза)

«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.