Рамийи
Поделись знанием:
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
| Рамилье Ramillies | |||
|---|---|---|---|
| |||
| |||
| Местоположение в Бельгии | |||
| Государство |  Бельгия
| ||
| Регион |  Валлония
| ||
| Языковое сообщество | Французское
| ||
| Провинция |  Валлонский Брабант
| ||
| Округ | Нивель | ||
| Координаты | 50°38′00″ с. ш. 04°54′00″ в. д. / 50.63333° с. ш. 4.90000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.63333&mlon=4.90000&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 50°38′00″ с. ш. 04°54′00″ в. д. / 50.63333° с. ш. 4.90000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.63333&mlon=4.90000&zoom=14 (O)] (Я) | ||
| Площадь | 48.68 км² | ||
| Население - Мужчины - Женщины - Плотность населения |
5,756 (2006-01-01) 49.57% 50.43% 118 чел./км² | ||
| Безработица | 13.00% (1 января 2006) | ||
| Средний годовой доход | €12,938/чел. (2003) | ||
| Мэр | Jean-Pierre Berchem (IC) | ||
| Правящие партии | IC | ||
| Почтовые коды | 1367 | ||
| Телефонный код | 081 | ||
| Сайт | [www.ramillies.be/ www.ramillies.be] | ||
Рамийи́ (Рамильи; фр. Ramillies) — коммуна в Валлонии, расположенная в провинции Валлонский Брабант, округ Нивель. Принадлежит Французскому языковому сообществу Бельгии. На площади 48,68 км² проживают 5 756 человек (плотность населения — 118 чел/км²), из которых 49,57 % — мужчины и 50,43 % — женщины. Средний годовой доход на душу населения в 2003 году составлял 12 938 евро.
Почтовый код: 1367. Телефонный код: 081.
Место битвы при Рамильи (1706 год) — одного из важных сражений войны за испанское наследство.
Напишите отзыв о статье "Рамийи"
Ссылки
- [www.ramillies.be/ www.ramillies.be]
|
Это заготовка статьи по географии Бельгии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Рамийи
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
