Ранке, Фридрих

Фридрих Ранке

Фридрих Ра́нке (нем. Friedrich Ranke; 21 сентября 1882, Любек — 11 октября 1950, Базель) — немецкий германист-медиевист и фольклорист.

Биография

Фридрих Ранке — младший сын любекского богослова Леопольда Фридриха Ранке и его супруги Юлии, урождённой Бевер (1850—1924). Его старшие братья — египтолог Герман Ранке и психиатр Отто Ранке. Фридрих окончил любекскую гимназию Катаринеум в 1901 году и в 1902—1907 годах изучал немецкую, английскую и скандинавскую филологию в Гёттингенском, Мюнхенском и Берлинском университетах. Защитил докторскую диссертацию и получил право преподавания в Страсбургском университете.

в 1912 году Ранке получил должность приват-доцента в Гёттингенском университете. Участвовал в Первой мировой войне. В 1917 году был приглашён экстраординарным профессором германской филологии в Гёттингенский университет, в 1921 году — ординарным профессором германистики в Кёнигсбергский университет. В 1930 году возглавил кафедру германистики в Бреславльском университете, в 1937 году был отправлен в отставку по доносу одного из коллег о его «неарийском родстве». Фридрих Ранке был женат на Фриде, урождённой Штейн, сестре художницы Марии Штейн-Ранке.

В 1938 году Фридрих Ранке получил должность профессора германской филологии в Базельском университете.

Публикации

• Die deutschen Volkssagen. München 1910 (Deutsches Sagenbuch; 4).
• Der Erlöser in der Wiege. Ein Beitrag zur deutschen Volkssagenforschung. München 1911.
• Tristan und Isold. München 1925 (Bücher des Mittelalters; 3).
• Die Allegorie der Minnegrotte in Gottfrieds Tristan. Berlin 1925 (Königsberger Gelehrte Gesellschaft/Geisteswissenschaftliche Klasse: Schriften der Königsberger Gelehrten Gesellschaft, Geisteswissenschaftliche Klasse; 2,2).
• Volkssagenforschung. Vorträge u. Aufsätze. Breslau 1935 (Deutschkundliche Arbeiten/A; 4).
• Altnordisches Elementarbuch. Schrifttum, Sprache, Texte mit Übersetzung und Wörterbuch. Berlin 1937 (Sammlung Göschen; 1115).
• Gott, Welt und Humanität in der deutschen Dichtung des Mittelalters. Basel 1952.
• Kleinere Schriften. Bern, München 1971 (Bibliotheca Germanica; 12).
• Die Überlieferung von Gottfrieds Tristan. Darmstadt 1974.

Литература

• Hartmut Freytag: Ranke, Friedrich . In: Lübecker Lebensläufe, hg. von Alken Bruns, Neumünster: Karl Wachholtz Verlag 1993, ISBN 3-529-02729-4 , S. 317—320
• Rolf-Wilhelm Brednich: Ranke, Friedrich. In: Enzyklopädie des Märchens Bd. 11 (2004), Sp. 203—207.

Ссылки

• [www.hls-dhs-dss.ch/textes/d/D11642.php Биография] (нем.)

Отрывок, характеризующий Ранке, Фридрих

Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.