Дореволюционная биография Сталина

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск


Происхождение

Иосиф Джугашвили родился в грузинской семье (в ряде источников[~ 1] высказываются версии об осетинском происхождении предков Сталина) в городе Гори Тифлисской губернии и был выходцем из низшего сословия[1].

При жизни Сталина и долгое время после его смерти считалось, что он родился 9 (21) декабря 1879 года, однако позднее исследователи[2][3] установили иную дату рождения Иосифа — 6 (18) декабря 1878 — и дату крещения 17 (29) декабря 1878[~ 2].

Сталин имел различные телесные дефекты: сросшиеся второй и третий пальцы на левой ноге, лицо в оспинах[1]. В 1885 году Иосифа сбил фаэтон[4], в результате чего мальчик получил сильную травму руки и ноги, и вследствие этого на всю жизнь левая рука осталась короче правой и плохо сгибалась в локте. У Сталина был маленький рост — 160 см[5][6] (однако по другим сведениям, в полицейских досье 1904—1913 годов указан рост И.Джугашвили от 169 до 174 см, близкий к среднему, а в конце жизни его рост составлял 170 см[7]). В связи с этими особенностями внешности, по мнению Ранкур-Лаферьера, Сталин с детства мог испытывать чувство неполноценности, что могло сказаться на формировании его характера и психики[1].

Родители

Отец — Виссарион (Бесо), происходил из крестьян села Диди-Лило Тифлисской губернии, по профессии — сапожник. Подверженный пьянству и приступам ярости[8], он жестоко избивал Екатерину и маленького Coco (Иосифа)[9][10][11][12]. Был случай, когда ребёнок попытался защитить мать от избиения. Он бросил в Виссариона нож и пустился наутёк[13]. Согласно воспоминаниям сына полицейского в Гори[14], в другой раз Виссарион ворвался в дом, где находились Екатерина и маленький Coco, и набросился на них с побоями, нанеся ребёнку травму головы.

Иосиф был третьим сыном в семье, первые двое[~ 3] умерли во младенчестве. Через некоторое время после рождения Иосифа дела у отца пошли неважно, и он запил[15]. Семья часто меняла жильё. В конечном счёте Виссарион оставил жену, при этом попытался забрать сына, но Екатерина не отдала его[15].

Когда Coco было одиннадцать лет, Виссарион «погиб в пьяной драке — кто-то ударил его ножом»[16]. К тому времени сам Coco проводил много времени в уличной компании молодых хулиганов Гори[17].

Мать — Екатерина Георгиевна — происходила из семьи крепостного крестьянина (садовника) Геладзе села Гамбареули, работала подёнщицей. Была обремененной тяжелым трудом женщиной-пуританкой, которая часто колотила своего единственного оставшегося в живых ребёнка[8], но была безгранично предана ему[18][19][20]. Друг детства Сталина Давид Мачавариани говорил, что «Като окружала Иосифа чрезмерной материнской любовью и, подобно волчице, защищала его от всех и вся. Она изматывала себя работой до изнеможения, чтобы сделать счастливым своего баловня»[21]. Екатерина, однако, по утверждению некоторых историков, была разочарована, что её сын так и не стал священником[8].

Стоит отметить, что большинство сведений о родителях и детстве Сталина берет своё начало из социал-демократической эмигрантской публицистики 20-30-х годов (и в частности Иосифа Иремашвили), большинство авторов которой не были свидетелями детских лет Сталина и пользовались в основном слухами, достоверных подтверждений которым до сих пор не найдено. В якобы тяжелом детстве Сталина они пытались найти причины его репрессивной политики времён коллективизации и террора, используя для этого новомодные психологические теории[22]. Так исследовательница ранней жизни Сталина Ольга Эдельман пишет:

Особенности его личности выводились из впечатлений детства в полном соответствии с фрейдовским учением. В центре внимания оказывалась обстановка в семье. Противоречивые свидетельства нескольких грузинских мемуаристов приводили к дискуссиям: был ли Виссарион Джугашвили горьким пьяницей; бил ли он маленького Иосифа; в какой момент Виссарион покинул семью; стоит ли доверять сведениям о любовниках Екатерины Джугашвили; была ли она строга к единственному сыну или безмерно его баловала и т.д. Соответственно выстраивались гипотезы идущего из детства невротического поведения, Иосиф Джугашвили представал то ребенком, оказавшимся между жестоким отцом и обожающей матерью, то избалованным материнским любимчиком с завышенной самооценкой и комплексом отсутствующего отца.

— Ольга Эдельман. [id.hse.ru/data/2015/11/18/1082039575/%D0%AD%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BC%D0%B0%D0%BD_%D1%81%D0%B0%D0%B9%D1%82.pdf СТАЛИН, КОБА И СОСО. Молодой Cталин в исторических источниках]

Сам Сталин отрицал утверждения о том, что родители били его или плохо к нему относились[23].

Образование

См. также: Тбилисская духовная семинария и Круг чтения Сталина

В 1886 году Екатерина Георгиевна хотела определить Иосифа на учёбу в Горийское православное духовное училище. Однако, поскольку ребёнок совершенно не знал русского языка, поступить в училище не удалось. В 1886—1888 годах по просьбе матери обучать Иосифа русскому языку взялись дети священника Христофора Чарквиани. Результатом обучения стало то, что в 1888 году Сосо поступил не в первый подготовительный класс при училище, а сразу во второй подготовительный.

С 1889 по 1894 Иосиф Джугашвили обучался в училище.

В сентябре 1894 года Иосиф сдал приёмные экзамены и был зачислен в православную Тифлисскую духовную семинарию. Начав обучение как отличник, он уже к третьему классу стал превращаться в отстающего ученика, а в четвёртом был оставлен на осень для переэкзаменовки. За пятый класс Иосиф Джугашвили экзамены уже не сдавал, имея средний балл по сочинению — 2.5, а по остальным предметам — 3.[24]

По официальной советской версии, в семинарии И. Джугашвили впервые познакомился с марксизмом и к началу 1895 года вступил в контакты с подпольными группами революционных марксистов, высланных правительством в Закавказье (среди них: И. И. Лузин, О. А. Коган, Г. Я. Франчески, В. К. Родзевич-Белевич и др.). Впоследствии сам Сталин вспоминал: «В революционное движение я вступил с 15-летнего возраста, когда я связался с подпольными группами русских марксистов, проживавших тогда в Закавказье. Эти группы имели на меня большое влияние и привили мне вкус к подпольной марксистской литературе»[25]. Однако С. Девдориани вспоминал, как пригласил семнадцатилетнего Сосо Джугашвили в «нелегальный кружок» осенью 1896 года. Члены кружка занимались обсуждением официально разрешенных цензурой изданий, а нелегальность была обусловлена действующим для семинаристов запретом чтения светской литературы.[24]

По мнению английского историка Саймона Себаг-Монтефиоре, Сталин был чрезвычайно одарённым учеником, получавшим высокие оценки по всем предметам: математике, богословию, греческому языку, русскому языку. Сталину нравилась поэзия, и в юности он сам писал стихи на грузинском языке[26].

Начало революционной деятельности

Приобщение Иосифа Джугашвили к социал-демократическому движению началось зимой 1897/98 г.[24] В 1898 году он получает опыт пропагандиста на встрече с рабочими на квартире революционера Вано Стуруа и вскоре начинает руководить рабочим кружком из молодых железнодорожников[24]. В том же году Иосиф вступает в грузинскую социал-демократическую организацию «Месаме-даси»[27] («Третья группа»). Вместе с В. З. Кецховели и А. Г. Цулукидзе Джугашвили образует ядро революционного меньшинства этой организации[28], большинство которой стояло на позициях «легального марксизма» и склонялось к буржуазному национализму. Впоследствии — в 1931 году — в интервью немецкому писателю Эмилю Людвигу на вопрос «Что вас толкнуло на оппозиционность? Быть может, плохое обращение со стороны родителей?» Сталин ответил : «Нет. Мои родители обращались со мной совсем неплохо. Другое дело — духовная семинария, где я учился тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма…»[29].

29 мая 1899 года, на пятом году обучения, не пройдя полный курс, Иосиф был исключён из семинарии с мотивировкой «за неявку на экзамены по неизвестной причине» (вероятно, фактической причиной исключения была деятельность Иосифа Джугашвили по пропаганде марксизма среди семинаристов и рабочих железнодорожных мастерских[30]). В свидетельстве, выданном Иосифу Джугашвили по исключении, значилось, что он может служить учителем начальных народных училищ[4].

После исключения из семинарии Джугашвили некоторое время занимался репетиторством. Среди его учеников, в частности, был и его ближайший друг детства Симон Тер-Петросян (будущий революционер Камо). С конца декабря 1899 года Джугашвили в качестве вычислителя-наблюдателя был принят в Тифлисскую физическую обсерваторию[31]:с.25.

23 апреля 1900 года Иосиф Джугашвили, Вано Стуруа и Закро Чодришвили организовали рабочую маёвку, на которую собралось 400—500 рабочих. На митинге среди прочих выступил сам Иосиф. Это выступление было первым появлением Сталина перед большим собранием людей. В августе того же года Джугашвили участвовал в подготовке и проведении крупного выступления рабочих Тифлиса — стачке в Главных железнодорожных мастерских. В организации протестов рабочих приняли участие рабочие-революционеры: М. И. Калинин (высланный из Петербурга на Кавказ), С. Я. Аллилуев, а также М. З. Бочоридзе, А. Г. Окуашвили, В. Ф. Стуруа. С 1 до 15 августа в забастовке приняло участие до четырёх тысяч человек. В результате более пятисот забастовщиков были арестованы.

21 марта 1901 года полиция произвела обыск в физической обсерватории, где жил и работал Джугашвили. Сам он, однако, избежал ареста и перешёл на нелегальное положение, став революционером-подпольщиком.[31]:с.26-27

В сентябре 1901 года в типографии «Нина», организованной Ладо Кецховели в Баку, начала печататься нелегальная газета «Брдзола» («Борьба»). Передовая первого номера принадлежала двадцатидвухлетнему Иосифу Джугашвили. Эта статья является первой известной политической работой Сталина[31]:с.28.

До 1917

11 ноября 1901 года на конференции тифлисской социал-демократической организации Джугашвили был избран членом Тифлисского комитета РСДРП. В конце ноября, по поручению Тифлисского комитета, он выехал в Батум для создания социал-демократической организации. 5 апреля 1902 года Джугашвили был арестован, содержался в батумской и кутаисской тюрьмах. В начале марта 1903 года на первом съезде кавказских социал-демократических организаций, на котором был оформлен Кавказский союз РСДРП, Джугашвили был заочно избран в состав Кавказского союзного комитета РСДРП. Осенью 1903 года Джугашвили был выслан на три года в ссылку в село Новая Уда Балаганского уезда Иркутской губернии. 27 ноября 1903 года прибыл на место, но уже 5 января 1904 года бежал и в феврале прибыл в Батум. В конце 1903 года состоялось личное заочное (по переписке) знакомство Сталина с Лениным, подметившим его и приславшим ему письмо.

Джугашвили столкнулся с враждебностью секретаря Батумского комитета РСДРП И. И. Рамишвили, который заподозрил его в сотрудничестве с полицией. Чтобы снять с себя подозрения, Джугашвили обратился к члену руководства Кавказского союза РСДРП М. Г. Цхакая. Цхакая, решив проверить молодого товарища, познакомил его с принятой на II съезде РСДРП (1903) программой и попросил изложить своё мнение. В итоге появилась статья Джугашвили «Как понимает социал-демократия национальный вопрос». Статья произвела на Цхакая хорошее впечатление, и он направил Джугашвили в Кутаисский район, в Имеретино-Мингрельский комитет, представителем Кавказского союзного комитета[32][~ 4].

Вся работа Джугашвили, решительно примкнувшего к большевистскому крылу партии, в этот период проходит под флагом ожесточенной борьбы с меньшевизмом. В 1904—1905 годах он организовывает типографию в Чиатуре, участвует в декабрьской стачке 1904 года в Баку[32].

В период Первой русской революции 1905—1907 годов Иосиф Джугашвили пишет листовки, участвует в издании большевистских газет, посещает Батум, Новороссийск, Кутаис, Гори, Чиатуру. В феврале 1905 года участвует в вооружении рабочих Баку в целях воспрепятствования армяно-азербайджанским столкновениям на Кавказе[33]. В сентябре 1905 года участвует в попытке захвата Кутаисского цейхгауза[34]. Осенью 1905 года организует боевую дружину в Тифлисе.

В декабре 1905 года Сталин принял участие в I конференции РСДРП в Таммерфорсе, где он впервые встретился с В. И. Лениным.

В мае 1906 года на IV съезде РСДРП в Стокгольме Сталин познакомился с Ф. Э. Дзержинским, Ф. А. Сергеевым, К. Е. Ворошиловым, М. В. Фрунзе. Выступая на съезде, Сталин вступил в полемику с Лениным по аграрному вопросу. Участие в съезде выводит его на общероссийский уровень. Один из первых грузинских социалистов Р. Каладзе даже назвал Сталина в 1906 году «Кавказским Лениным»[35].

В ночь на 16 июля 1906 года в тифлисской церкви Святого Давида Иосиф Джугашвили обвенчался с Екатериной Сванидзе. Их тайно обвенчал однокашник Кобы по семинарии священник Христисий Хинвалели. На свадьбе тамадой был Михаил Цхакая. Екатерина уже ждала ребёнка[36]. В конце 1907 года жена Сталина умерла от тифа. На её могиле Сталин сказал окружающим, что холодный камень вошёл в его сердце. Он утратил всяческое сочувствие к людям[37]. От этого брака в 1907 году появился первый сын Сталина — Яков.

В 1906—1907 годах руководил проведением «экспроприаций» (вооруженных ограблений для «нужд революции») в Закавказье.

В 1907 году Сталин — делегат V съезда РСДРП в Лондоне, в 1907—1908 годах — один из руководителей Бакинского комитета РСДРП.

По мнению ряда историков, Сталин был причастен к т. н. «Тифлисской экспроприации» лета 1907 года[38], в которой под руководством революционера Камо было совершено вооружённое[39][40][41][42] нападение на карету казначейства (похищенные (экспроприированные) деньги[4][39] предназначались на нужды партии). Уже тогда, по мнению историков, у него проявились качества, которые будут отличать его и в последующие годы: склонность к насилию и параноидальность[43][44][45][46][47]

В 1907 году, как вспоминал он сам[48], ему пришлось прожить в Берлине 2—3 месяца.

25 марта 1908 года Сталин был арестован в Баку и заключён в Баиловскую тюрьму. С 27 февраля по 24 июня 1909 года[49] находился в ссылке в городе Сольвычегодске Вологодской губернии; из ссылки бежал. В марте 1910 года снова заключён в Баиловскую тюрьму и затем возвращён в Сольвычегодск, где находился с 29 октября 1910 по 6 июля 1911 года. После очередного побега из ссылки, с февраля до лета 1911 года находился на подпольной работе в Петербурге[50]. C декабря 1911 года по февраль 1912 года Сталин находится в ссылке в Вологде. В ночь на 29 февраля 1912 года он снова бежал. На пленуме ЦК РСДРП после VI (Пражской) Всероссийской конференции РСДРП (январь 1912) был заочно кооптирован в ЦК и Русское бюро ЦК РСДРП.

В 1912—1913 годах, работая в Петербурге, был одним из главных сотрудников в первой массовой большевистской газете «Правда». 5 мая 1912 года, в день выхода первого номера газеты «Правда», Сталин был арестован и сослан в Нарым (Нарымский край). Через 39 дней[51] бежал (5-й побег) и вернулся в Петербург 12 сентября 1912 года[52]. Руководил избирательной кампанией большевиков в Государственную думу IV созыва: «Сталин, — вспоминал А. Е. Бадаев, — приехал в Петербург в сентябре за несколько дней до выборов уполномоченных на заводах и фабриках и сразу окунулся в гущу движения»[52].

Осенью и в конце 1912 года ездил за границу, встречался с Лениным[52]. С избранием Петровского и Малиновского в Госдуму и с арестом в конце 1912 года Голощекина и Белостоцкого, Иосиф Джугашвили оказался единственным членом ЦК, работающим в условиях подполья[52].

За границей он подготовил и в начале 1913 года в журнале «Просвещение» опубликовал статью «Марксизм и национальный вопрос» за подписью К. Сталин, ставшей впоследствии его новым партийным псевдонимом[52].

В марте 1913 года Сталин снова был арестован, заключён в тюрьму и по этапу выслан в Туруханский край Енисейской губернии, где пробыл до конца осени 1916 года (см. также Туруханская ссылка Сталина).

11 июля 1913 года Сталин прибывает в Красноярск, откуда его перевозят в село Монастырское Туруханского края. В ссылке Сталин, кроме села Монастырское, в разное время пребывает в других населённых пунктах Туруханского края: в городе Туруханск, в селе Костино (с сентября 1913 по март 1914 года), в селе Курейка (с марта 1914 по 14 декабря 1916 года). В сентябре 1913 года Сталин навещал находящегося в соседнем селе Селиваниха ссыльного большевика Я. М. Свердлова. В ссылке переписывался с Лениным.

Историки рассказали о внебрачном сыне Сталина в Туруханском крае и судьбе его матери, Лидии Перепрыгиной, которой было 13 лет, когда будущий тов.Сталин сделал её, малолетку, женщиной (вспомним, затем в Петербурге, тов.Сталин стал сожительствовать и с несовершеннолетней, 16 лет, Аллилуевой) / статья от 29 января 2016 г/:

"Российский историк Алексей Богомолов узнал об истории сожительства молодого Сталина с несовершеннолетней крестьянкой в сибирской ссылке.

Подробности этого эпизода биографии вождя стали известны благодаря архивным документам 1940-х и 1950-х годов, сообщает газета «Совершенно секретно».

О том, что в 1914 году Иосиф Джугашвили сошелся с тринадцатилетней крестьянкой Лидией Перепрыгиной из села Курейка (Красноярский край), которая впоследствии родила ему сына, биографам Сталина известно давно. Богомолов же выяснил, что в 1947 году по поручению вождя инструктор местного крайкома Сиротенко добрался до села, нашел там Перепрыгину и взял у нее фотокарточку сына (Александра).

Однако «наверху» (на уровне председателя КГБ СССР) информация об этом снова понадобилась только в 1956 году, когда после ХХ съезда партии Хрущев начал кампанию по борьбе с «культом личности» Сталина. В КГБ запросили у Сиротенко подробный отчет о его поездке. Там говорилось, что брат Лидии Ион, возмущенный совращением своей сестры, повел Сталина к жандарму. Революционер был отпущен только после обещания жениться на Перепрыгиной по достижении ею совершеннолетия. Однако обещания этого Сталин не сдержал. Первый их ребенок умер, второй родился уже после бегства будущего вождя СССР из ссылки.

По мнению Богомолова, эти сведения Хрущев намеревался использовать для дискредитации морального облика Сталина, особенно в глазах советских женщин. Дополнительный негатив давал тот факт, что вождь, зная о рождении у него ребенка, до 1946 года почти не интересовался его судьбой. Однако к июлю 1956 года от этой пропагандистской идеи по неизвестным причинам решили отказаться".

С началом Первой мировой войны выступил со специальным письмом, осуждающим оборончество. В ссылке Сталин переводил книгу Розы Люксембург. В июле 1915 года в Монастырском Сталин участвовал в совещании с сосланными депутатами-большевиками во главе с А. Е. Бадаевым, а также с Л. Б. Каменевым и другими.

В октябре 1916 года правительство приняло решение призвать всех административно-ссыльных отбывать воинскую повинность. В декабре 1916 года Сталин как призывник был переправлен в город Красноярск[53], однако в начале февраля 1917 года был освобождён от призыва по состоянию здоровья, из-за неполного разгибания левой руки в локте. Ссылка Сталина продолжилась в городе Ачинске, откуда он 12 марта 1917 года через Красноярск вернулся в Петроград.

До 1917 года Иосиф Джугашвили пользовался большим количеством псевдонимов, в частности: Бесошвили[~ 5], Нижерадзе, Чижиков, Иванович. Из них, помимо псевдонима «Сталин» (основа псевдонима — фамилия переводчика на русский язык поэмы «Витязь в тигровой шкуре» Сталинского[15]), самым известным стал псевдоним Коба (означает «неукротимый»[54])[~ 6]. В 1912 году[55] Иосиф Джугашвили окончательно принимает псевдоним «Сталин»[56].

Напишите отзыв о статье "Дореволюционная биография Сталина"

Комментарии

  1. ↑ Существует версия, согласно которой фамилия Джугашвили — не грузинская, а осетинская. Косвенным свидетельством того, что у Сталина могли быть осетинские предки по мужской линии, является информация, изложенная в статье С. Кравченко и Н. Максимова [shkolazhizni.ru/archive/0/n-10467/ «Зри в корни»] (журнал «Русский Newsweek»), в которой утверждается, что внук Сталина — театральный режиссёр А. В. Бурдонский — согласился сдать образец ДНК. Поступившие расшифровки показали, что ДНК Иосифа Виссарионовича принадлежит к гаплогруппе G2. Сотрудник лаборатории популяционной генетики человека медико-генетического научного центра РАМН Олег Балановский утверждает, что «Её представители, зародившись в Индии или Пакистане 14 300 лет тому назад, распространились 12 500 лет назад по центральной Азии, Европе и Среднему Востоку. На территории бывшего СССР представители этой гаплогруппы живут как на Северном Кавказе, так и в Грузии. Однако, по некоторым данным, самая высокая частота этой гаплогруппы — у осетин». Версии об осетинском происхождении семьи Сталина рассматриваются в работе российского историка А. В. Островского (см.: Островский А. В. [books.google.com/books?id=uKzx-htVB0YC&pg=PA81&dq=%22Фамилия+Джугашвили+буквально+означает%22&cd=1#v=onepage&q=%22Фамилия%20Джугашвили%20буквально%20означает%22&f=false Кто стоял за спиной Сталина?] — М.: Издательский дом «Нева», 2002. — 638 с. — ISBN 9785765417713.). Одноклассник Иосифа Джугашвили по семинарии И. Иремашвили в своей книге «Сталин и трагедия Грузии», изданной в Германии на немецком в 1932 году в издательстве Verfasser, утверждает, что отец Сталина Бесо Иванович Джугашвили «по национальности осетин»
  2. ↑ Историк Г. И. Чернявский пишет, что в книге регистраций Успенского собора в г. Гори значится имя Иосифа Джугашвили и далее следует запись: «1878. Родился 6 декабря. Крестился 17-го декабря. Родители — жители города Гори крестьянин Виссарион Иванов Джугашвили и его законная жена Екатерина Георгиевна. Крёстный отец — житель Гори крестьянин Цихатришвили». Им делается вывод, что подлинной датой рождения Сталина является 6 (18) декабря 1878 года. Отмечается, что, по сведениям Санкт-Петербургского губернского жандармского управления, датой рождения И. В. Джугашвили значится 6 декабря 1878 года, а в документах Бакинского жандармского управления годом рождения помечен 1880 год. В то же время встречаются документы полицейского ведомства, где годом рождения Иосифа Джугашвили значатся 1879 и 1881 годы. В документе, собственноручно заполненном И. В. Сталиным в декабре 1920 года, — анкете шведской газеты Folkets Dagblad Politiken — значится год рождения — 1878-й.
  3. ↑ Михаил и Георгий
  4. ↑ Вопрос о сотрудничестве Сталина с Охранным отделением остаётся дискуссионным. Биограф Рыбас, со ссылкой на работу З. И. Перегудовой «Политический сыск России», утверждает: «Спустя 100 лет, когда стали известны документы Департамента полиции по секретной агентуре, историки смогли доказать, что обвинения Сталина в сотрудничестве с полицией были сфальцифицированными» (Рыбас С. Ю. Сталин. — М.: Молодая гвардия, 2010, стр. 16). Перегудова пишет: «Архивист первый заявит о том, что Сталин был секретным сотрудником, если будет найден документ, который с достоверностью свидетельствовал бы об этом. Вся совокупность документов, которая на сегодняшний день находится в распоряжении историков, не позволяет, однако, сделать такого вывода.» (см.: З. И. Перегудова. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/pereg/06.php Политический сыск России (1880—1917 гг.)]. — М.: РОССПЭН, 2000.) С другой стороны, историк З. Л. Серебрякова утверждает, что Сталин сотрудничал с полицией и был на связи с агентом Охранного отделения Р. В. Малиновским (см.: Серебрякова З. Л. Сталин и царская охранка // Совершенно секретно, № 7, 1990, стр. 21)
  5. ↑ Бесо — уменьшительное от Виссарион
  6. ↑ Считается (с опорой на мнение Иремашвили), что этот псевдоним Иосиф Джугашвили принял по имени героя романа Александра Казбеги «Отцеубийца» — благородного разбойника, который, по словам Иремашвили, был кумиром юного Иосифа. По утверждению Иремашвили, «Коба стал для Coco богом, смыслом его жизни. Он хотел бы стать вторым Кобой, борцом и героем, знаменитым, как этот последний» (Цит. по: Роберт Такер. Сталин. Путь к власти 1879—1929. История и личность. — М.: Прогресс, 1991 г., 480 стр.). По мнению исследователя псевдонимов Сталина, историка В. В. Похлёбкина, псевдоним «Коба» произошёл от имени персидского царя Кавада (в другом написании Кобадеса), завоевавшего Грузию и сделавшего Тбилиси столицей страны, имя которого по-грузински и звучит «Коба». Кавад был известен как сторонник маздакизма — движения, пропагандировавшего раннекоммунистические взгляды. Как утверждает исследователь, следы интереса Сталина к Персии и Каваду находят в его речах 1904—1907 годов [www.e-reading-lib.org/chapter.php/46178/6/Pohlebkin_-_Velikiii_psevdonim.html В. В. Похлёбкин. «Великий псевдоним».] — М.: ТОО «ЮДИТ», КП «Алтай», — 1996, 158 с.). [hrono.ru/biograf/bio_p/pohlebkin.phpсм]. В биографии Сталина, написанной Л. Д. Троцким, значится, что на Кавказе у Сталина было прозвище Кинто, что — по версии Троцкого — означает «ловкий плут и циник» (см.: Троцкий Л. Д. [www.lib.misto.kiev.ua/TROCKIJ/stalin3.txt_Piece40.03 Сталин. В 2 т. Т. 1] — М.: ТЕРРА, 1996. — 324 с.)

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 Профессор Калифорнийского университета, Даниель Ранкур-Лаферриер / «Психика Сталина» / Програсс-академия. 1996 г. Москва, Стр. 12
  2. ↑ И. Китаев, Л. Мошков, А. Чернев. [www.hrono.ru/libris/stalin/16-17.php Когда родился и. В. Сталин] // Известия ЦК КПСС, 1990. № 11
  3. ↑ Георгий Чернявский. [www.kackad.net/article.asp?article=477 Когда на самом деле родился Сталин и почему это важно.] // [www.kackad.net/ Каскад], № 210, 26.03.2004.
  4. ↑ 1 2 3 Рыбас С. Ю. Сталин. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия, 2010. — С. 11.
  5. ↑ Lasswell H. D. Psychopathology and politics: A new edition with afterthoughts by the author. N.Y., 1960. P. 74
  6. ↑ Профессор Калифорнийского университета, Даниель Ранкур-Лаферриер / «Психика Сталина» / Програсс-академия. 1996 г. Москва, Стр. 74
  7. ↑ Илизаров Б. С. Сталин. Болезни, смерть и «бессмертие» // Новая и новейшая история. — 2000. — № 6. — С. 127.
  8. ↑ 1 2 3 Даниель Ранкур-Лаферриер / «Психика Сталина» / Програсс-академия. 1996 г. Москва, Стр. 68
  9. ↑ Iremaschuiili J. Stalin und die Tragodie Georgiens: Erinnerungen. В., 1932. P. 10-12
  10. ↑ Barmine A. One who survived: The life story of a Russian under the Soviets. N.Y., 1945. P. 262
  11. ↑ Antonov-Ovsiyenko A. The time of Stalin: Portrait of a tyranny. N.Y., 1983. P. 233—234
  12. ↑ Даниель Ранкур-Лаферриер / «Психика Сталина» / Програсс-академия. 1996 г. Москва, Стр. 12
  13. ↑ Аллилуева С. Только один год. N.Y.: Harper & Row Publishers, 1969. С. 360
  14. ↑ Davrichewy J. Ah! Ce qu’on rigolait bien avec mon copain Staline. Paris, 1979. P. 36-37
  15. ↑ 1 2 3 Рыбас С. Ю. Сталин. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия. 2010. — стр. 10
  16. ↑ Аллилуева С. Двадцать писем к другу. N.Y.: Harper & Row, 1967. P. 145
  17. ↑ Davrichewy J. Ah! Ce qu’on rigolait bien avec mon copain Staline. Paris, 1979.
  18. ↑ Iremaschuiili J. Stalin und die Tragodie Georgiens: Erinnerungen. В., 1932. p. 10-12, 28
  19. ↑ Allilueva S. Only one year. N.Y., 1969., P. 360
  20. ↑ Allilueva S. Twenty letters to a friend. N.Y., 1967., P. 153
  21. ↑ Davrlchewy J. Ah! Ce qu’on rigolait bien avec mon copain Staline. P., 1979., P. 34
  22. ↑ Stephen Kotkin. Stalin: Volume I: Paradoxes of Power, 1878-1928. — USA: Penguin Press, 2014. — ISBN ISBN 1-594-20379-2.
  23. ↑ Сталин И. В. Соч. М., 1946—1953.XIII, 113
  24. ↑ 1 2 3 4 [books.google.com/books?id=uKzx-htVB0YC&pg=PA130 Островский А. В. Кто стоял за спиной Сталина?] в Google Книгах
  25. ↑ Сталин И. В. Сочинения. Т. 13. — . — М.: Государственное издательство политической литературы, 1951 г., — с. 113.
  26. ↑ [www.inosmi.ru/panorama/20060728/229102.html Секреты жизни и смерти Сталина].
  27. ↑ [simvolika.rsl.ru/index.php?doc=369 Всемирный биографический энциклопедический словарь.] — М.: Большая Российская энциклопедия, 1998
  28. ↑ Лев Балаян. Сталин и Хрущёв. — М.: Эксмо, Алгоритм, 2009 г.
  29. ↑ Беседа Сталина с писателем Эмилем Людвигом // Огонёк, № 23, 1932
  30. ↑ А. А. Чернобаев. Сталин Иосиф Виссарионович / Политические деятели России 1917 г. Биографический словарь. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1993 г., 432 стр.
  31. ↑ 1 2 3 Семанов С. Н., Кардашов В. И. [stalin-irk.narod.ru/index.files/STALIN_1/Stalin_5/I_Stalin/stalin.html Иосиф Сталин, жизнь и наследие.] — М: Новатор, 1997
  32. ↑ 1 2 Рыбас С. Ю. Сталин. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия. 2010. — с. 17. (Серия: Жизнь замечательных людей)
  33. ↑ Рыбас С. Ю. Сталин. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия. 2010. — с. 21, 28. (Серия: Жизнь замечательных людей)
  34. ↑ Рыбас С. Ю. Сталин. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия. 2010. — с. 21. (Серия: Жизнь замечательных людей)
  35. ↑ Рыбас С. Ю. Сталин. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия,2010, с. 29. (Серия: Жизнь замечательных людей)
  36. ↑ Рыбас С. Ю. Сталин. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия. 2010. — с. 23
  37. ↑ [www.youtube.com/watch?v=_tocHNH8bME Discovery Civilization Иосиф Сталин, цикл документальных фильмов Величайшие злодеи мира в истории. 3 минуты 23 секунды]
  38. ↑ Рыбас С. Ю. Сталин. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия. 2010. — с. 29. (Серия: Жизнь замечательных людей)
  39. ↑ 1 2 Edvard Radzinsky. Stalin: The First In-depth Biography Based on Explosive New Documents from Russia’s Secret Archives, Anchor, (1997) ISBN 0-385-47954-9, p. 61
  40. ↑ Гейфман А. Революционный террор в России, 1894—1917. М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. [www.kouzdra.ru/page/texts/geifman/3.html Гл 3. Социал-демократы и террор.]
  41. ↑ [books.google.com/books?id=kouXUFhmodEC&pg=PA151 Montefiore S. S. Young Stalin] в Google Книгах
  42. ↑ Kun M. Az ismeretlen Sztálin. Budapest: PolgART — Athenaeum, 2000.
    Kun M. Stalin: An Unknown Portrait / Transl. from Hung. Budapest: Central European University Press, 2003.
  43. ↑ Hachinski V. [lgdata.s3-website-us-east-1.amazonaws.com/docs/28/124255/Hachinski_Vladimir.pdf Stalin’s last years: delusions or dementia?] // European Journal of Neurology. 1999. Vol. 6, No. 2. P. 129. DOI:10.1111/j.1468-1331.1999.tb00004.x
  44. ↑ Birt R. [www.jstor.org/stable/3791377 Personality and Foreign Policy: The Case of Stalin] (англ.) // Political Psychology. 1993. Vol. 14, No. 4. P. 607.
  45. ↑ [www.youtube.com/watch?v=_tocHNH8bME Discovery Civilization Иосиф Сталин, цикл документальных фильмов Величайшие злодеи мира в истории. 2 минуты 38 секунд]
  46. ↑ [www.youtube.com/watch?v=KpswwVICyCg Кандидат психологических наук, член Европейской Ассоциации Психотерапии Александр Сосланд о паранойе Сталина]
  47. ↑ [www.echo.msk.ru/programs/staliname/582884-echo/ Сталинская государственная репрессивная политика]
  48. ↑ [www.mk.ru/editions/daily/article/2001/12/24/99894-chudesnyiy-gruzin.html «Чудесный грузин» — Издания МК]
  49. ↑ Мехреньгина З. Н. [www.politpros.com/journal/read/?ID=152&journal=65 О музее И. В. Сталина в Сольвычегодске] // www.politpros.com
  50. ↑ [elib.org.ua/rushistory/ua_readme.php?subaction=showfull&id=1192035046&archive=&start_from=&ucat=6& История партии. К 25-ЛЕТИЮ ПРАЖСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ РСДРП | Советский период | ИСТОРИЯ РОССИИ]
  51. ↑ Александр Красноперов. 350 лет и 39 дней политической ссылки // Красное знамя, 12.07.2003
  52. ↑ 1 2 3 4 5 [www.k2x2.info/istorija/borba_i_pobedy_iosifa_stalina/p8.php ГЛАВА 7. ВО ГЛАВЕ РУССКОГО БЮРО ЦК / Борьба и победы Иосифа Сталина]
  53. ↑ Швейцер В. [kprfkrsk.ru/content/view/2488/2/ Сталин в Туруханской ссылке] // kprfkrsk.ru
  54. ↑ Рыбас С. Ю. Сталин. — М.: Молодая Гвардия, ЖЗЛ, выпуск 1419, 2010 г., ISBN 978-5-235-03324-5 стр. 15
  55. ↑ Похлёбкин В. В. [web.archive.org/web/20080927230913/www.geocities.com/capitolhill/parliament/7231/pohleb/pohleb.htm Великий псевдоним.](недоступная ссылка — история, копия) — М.: ТОО «ЮДИТ», КП «Алтай», — 1996, 158 с.
  56. ↑ [hrono.ru/biograf/bio_p/pohlebkin.php Вильям Васильевич Похлебкин «Как случилось, что И. В. Джугашвили избрал себе псевдоним „Сталин“?» ]

Отрывок, характеризующий Дореволюционная биография Сталина

– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Дореволюционная_биография_Сталина&oldid=79997366»