Ранчо

Ра́нчо (исп. rancho, откуда англ. ranch «ранч/рэнч») — один из наиболее распространённых методов ведения сельского хозяйства, получивший широкое распространение в странах Западного полушария в ходе колонизации Америки выходцами с европейского континента.

Описание

В художественной литературе употребляется как экзотизм и имеет смысловые вариации: в странах Латинской Америки ранчо — это значительная по площади латифундия, центром которой является господская усадьба-асьенда, в португалоязычных странах — фазенда. В США и Канаде под ранчо обычно подразумевается любая ферма, расположенная в сельской местности. Так или иначе, основная экономическая специализация ранчо — скотоводство, в первую очередь крупный рогатый скот. Этим ранчо отличается от плантаций, основной специализацией которых является растениеводство (бананы, сахарный тростник, хлопок и т. д.).

В отличие от земельных наделов густонаселённой и меньшей по площади Европы, ранчо имеют гораздо большие размеры. Первые ранчо были основаны в испанских колониях в Новом Свете переселенцами из Испании, занявшими пустующие земли или же оттеснившими с них индейцев. Испанцы же привезли в новый свет коров, лошадей, коз, свиней, кур и др. В центре (не обязательно географическом) ранчо расположена хозяйская усадьба или дом, рядом имеется пруд и другие сельскохозяйственные постройки (загоны, конюшни и т. д.).

Когда на ранчо у ковбоев выдавалось свободное время, они развлекали себя всевозможными «потешными» соревнованиями: чья лошадь лучше работает с коровой, кто дольше усидит на диком быке или мустанге, кто быстрее заарканит корову лассо и т. п. Со временем эти виды спорта отделились, обрели устоявшиеся правила, обросли традициями и особенностями подготовки лошади и всадника. С середины XX века в США проводились официальные соревнования ковбоев, появился вестерн-спорт.

Специфический жаргон ранчо

• Загон на ранчо называется «кора́ль» (исп. corral).
• Хозяин ранчо называется патрон, работающие на ранчо — пеоны (полузависимые крестьяне).
• Жители ранчо, занимающиеся скотом, именуются вакеро (Мексика) (от слова «вака» — корова), в Аргентине — гаучо, в США и Канаде — ковбои (муж.) и каугёл (жен.).
• В США вплоть до 1865 года многие ранчо использовали также и труд рабов-негров, завезённых из Африки (См. Рабство в США), особенно в районах смешанной сельскохозяйственной специализации (например, штат Техас и особенно Восточный Техас). После освобождения рабов здесь сложилась особая субкультура — «Чёрные ковбои».
• В Мексике на базе ранчо сложилась особая культура и народная музыка нортеньо, вариант которой в США получил название кантри.

См. также

• Прерии
• Свободный выпас
• Кампос
• Льянос
• Пампасы
• Дикий Запад
• Каатинга
• Вестерн (конный спорт)

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Ранчо как объекты
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Ранчо как действия

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Ранчо

И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.