Раписарди, Марио

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Марио Раписарди
Mario Rapisardi
Место рождения:

Катания Сицилия

Место смерти:

Катания

Род деятельности:

поэт

Направление:

романтизм

Жанр:

поэзия

Язык произведений:

итальянский

Марио Раписарди (итал. Mario Rapisardi; 25 февраля 1844, Катания Сицилия — 4 января 1912, там же) — итальянский поэт и философ периода рисорджименто, представитель литературно-художественного движения Скапильятура. Переводчик, критик, педагог, профессор литературы Катанийского университета (с 1878).

Основоположник сицилийской школы поэзии.





Биография

Родился в семье богатого адвоката. Получил образование у иезуитов.

В 1865 году отправился во Флоренцию, куда часто возвращался по протяжении всей своей жизни. Там он познакомился и подружился с Джованни Прати, Теренцио Мамиани делла Ровере и другими ведущими поэтами и писателями Италии того времени.

С 1870 читал курс лекций в Катанийском университете. Профессор итальянской и латинской литературы.

Умер в Катании в 1912 году. Город находился в трауре в течение трех дней, его похоронах привлекли более 150 000 человек. Однако из-за противодействия со стороны церковных властей, его тело оставалось без погребения на городском кладбище в течение десяти дней.

Творчество

Дебютировал в 14-летнем возрасте с поэмой «Святая Агата», в котором смело призвал к свободе своего отечества от власти Бурбонов. В 1863 году опубликовал сборник стихов под названием «Canti».

В 1881 году началась его публичная полемика с Джозуэ Кардуччи по поводу поэмы «Люцифер» («Lucifero», 1877), в которой вкратце и в мистической форме обозреваются предшествующие события и рисуется жизнь народов нового времени, в особенности борьба немцев и французов в 1870—1871 и новейшие судьбы Италии. Его поэма «Люцифер» наполнена антикатолическими мотивами.

Перу М. Раписарди принадлежит философско-историческая поэма «Возрождение» («La Palingenesi», 1868), примиряющая науку и религию, в которой он изложил историю развития человечества и попытался заглянуть в его будущее.

Он автор философской поэмы-трилогии «Иов» (1884) и «Религиозных стихов» (1887) проникнутых духом сомнения, порою переходящего в богоборческую тенденцию. Увлечение поэта социалистическими идеями отразилось в цикле стихов «Справедливость» (1883): в «Песне углекопов» создан образ пролетариата — носителя социального возмездия. Аллегорическая поэма «Атлантида» (1894) сочетает сатиру с элементами социальной утопии.

Ему принадлежат также драма в стихах «Manfred», собрания стихотворений — «Ricordanze» (1872, 3-е изд. 1881), «Poesie religiose» (1887), «Elegie» (1889), «Empedocle ed altri versi»(1892), трилогия «Atlantide» (1894) и др. В 1894 вышло в Катании собрание сочинений М. Раписарди «Opere ordinate е corrette».

Перевëл ряд произведений Горация, Тита Лукреция Кара, Шелли и других поэтов.

Источник

Раписарди, Марио // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Напишите отзыв о статье "Раписарди, Марио"

Ссылки

  • [www.homolaicus.com/letteratura/rapisardi.htm Mario Rapisarda]  (итал.)

Отрывок, характеризующий Раписарди, Марио

– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.