Расовая теория Гюнтера
Расовая теория Гюнтера — псевдонаучная[1][2] теория неравноценности рас, их способностей к развитию, труду и, наоборот, склонностей к деградации, а также некоторым другим аспектам генезиса цивилизации. Была разработана немецким антропологом и расовым теоретиком Гансом Гюнтером, оказала значительное влияние на нацистскую расовую политику Третьего Рейха.
Содержание
Описание
Определением понятия раса стала совокупность признаков ментального и физического характера, которая выказывается представителем той или иной расы[3] (нем. seelische Eigenschaften), и которая является неотъемлемой частью каждой из типов рас.
Основные положения
Его расовая теория выделяет основные типы людей по отличительным антропологическим признакам — черепному указателю, пропорциям тела, лица, абсолютным размерам и пигментации (цвет волос, глаз, кожи)[3][4]. Каждому типу приписываются определённые психические и умственные качества[3].
Европеоидная раса
Нордический тип
Высокорослые долихоцефалы. Узкое длинное лицо, оттенок волос варьируется от белокурых до тёмно-русых, глаза голубые или серые, узкий длинный нос, угловатый выступающий подбородок. Распространены в Северной Германии и Голландии, Латвии, Скандинавии, Восточной Англии, Северной Польше, Северо-Западной России, а также по всему побережью Балтики, кроме северного. Характеризуются как рассудительные, справедливые, расчётливые, предусмотрительные, холодные, зачастую жестокие люди. По умственной одарённости ставятся на первое место[3].
Восточно-балтийский тип
Брахицефалы низкого или среднего роста, ширококостного коренастого телосложения. Широкое лицо, волосы серо-жёлтого или серо-коричневого цвета, серые или голубые глаза, относительно широкий короткий нос. Распространены в восточнославянских, прибалтийских, северных финно-угорских странах. Характеризуются как гостеприимные, терпеливые люди с хорошим воображением, быстрой сменой настроения, не ценящие деньги и неспособные к принятию решений. По умственной одарённости ставятся приблизительно на третье место[3].
Западный (средиземноморский) тип
Низкорослые долихоцефалы, стройного грациозного телосложения. По пропорциям похожи на нордический тип. Тёмный цвет волос и глаз, темноватая кожа[3]. Распространены в Испании, Италии, меньше — во Франции, Ирландии. Характеризуются как очень эмоциональные, весёлые, легкомысленные люди, немного склонные к жестокости и лени. По умственной одарённости ставятся на пятое место.
Восточный тип
Или альпийский. Низкорослые брахицефалы, коренастого телосложения, склонные к полноте. Широкое, круглое лицо, тёмные волосы и глаза, широкий и короткий нос[3]. Распространены повсеместно, особенно в Скандинавии, Испании, Франции, Западнославянских странах, но нигде не составляют большинства. Характеризуются как спокойные, миролюбивые, замкнутые, самодостаточные, бережливые, склонные к жадности и ведомые люди. По умственной одарённости ставятся на четвёртое место[3].
Динарский тип
Высокорослые брахицефалы, стройного телосложения. Круглое лицо, загорелая кожа, тёмно-коричневые или чёрные глаза, большой нос[3]. Распространены в Динарских Альпах, Австрии. Характеризуются как храбрые, гордые, грубые и вспыльчивые люди. По умственной одарённости ставятся на второе место[3].
Фальский тип
Или дальский. Возможно, являются подтипом нордической расы. Долихоцефалы или мезоцефалы очень высокого роста, широкого, но плоского телосложения. Широкое лицо, относительно длинный нос, светлые, часто — рыжие волосы, светлые глаза. Распространены в Вестфалии. Характеризуются как скрытные, дружелюбные, обидчивые, упрямые и добродушные люди. По умственной одарённости ставятся на второе место, наравне с динарским типом[3].
Оценка теории
Расовую теорию Гюнтера относят[5] к нордицизму. При этом Гюнтер выступал против смешения рас (как физического, так и культурного), утверждая, что влияние нордической расы будет отрицательным для азиатских или африканских цивилизаций:
|
Часто повторяется одна и та же ошибка: нордическую расу восхваляют как «высшую», «самую благородную» как чуть ли не единственную создательницу цивилизации на Земле. Все это лишь крики рыночных зазывал. Для восточно-азиатской или африканской цивилизаций нашего времени примесь нордической (или любой другой чуждой) крови будет «неполноценной», так как ценность расы всегда познаётся лишь в соотношении с определённой цивилизацией, и нордическая кровь для африканских или азиатских цивилизаций будет разлагающим фактором[6]. | 
|
Гюнтер приписывает каждой расе определённый набор установок, фактически утверждая, что ум и характер в основном зависят от расовой принадлежности, а не от влияния среды. Его теория легла в основу нацистской расовой теории, которая использовалась для оправдания войны и массовых убийств.
Напишите отзыв о статье "Расовая теория Гюнтера"
Примечания
- ↑ Виктор Шнирельман. «Цепной пёс расы»: диванная расология как защитница «белого человека»
- ↑ Biology and Ideology from Descartes to Dawkins edited by Denis R. Alexander, Ronald L. Numbers p.204
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Charles E. Orser, Jr. [books.google.ru/books?id=HYcbzZM-KMMC&pg Race and Practice in Archaeological Interpretation]. — Pennsylvania State: University of Pennsylvania Press. — P. 58-60. — 320 p. — (Archaeology, Culture, and Society). — ISBN 9780812203257.
- ↑ Axel Andersson. [books.google.ru/books?id=JrhPH-9mnd8C A Hero for the Atomic Age: Thor Heyerdahl and the Kon-Tiki Expedition]. — Peter Lang, 2010. — 252 p. — (Past in the present). — ISBN 9781906165314.
- ↑ Race, Racism, and Science: Social Impact and Interaction By John P. Jackson, Nadine M. Weidman p.120
- ↑ Ганс Гюнтер. Нордическая идея
Литература
- Гюнтер Г. Избранные работы по расологии. — Белые альвы, 2005. — 576 с. — ISBN 5-7619-0215-X.
Ссылки
- [www.bse.info-spravka.ru/bse/id_66441 Расизм // Большая советская энциклопедия ]
См. также
- Нордическая идея
- Расовая теория
- Расиализм
- Расизм
- Расоведение
- Гюнтер, Ганс Фридрих Карл
- Нацистская расовая политика
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Расовая теория Гюнтера
Но княжна не слушала его.– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
