Резня в Сребренице

Резня в Сребренице
Похороны 465 опознанных жертв
Способ убийства	Расстрел
Место	окрестности Сребреницы
Дата	несколько дней, начиная с 12 июля 1995 года
Нападавшие	Армия Республики Сербской
Убитые	около 8000 боснийских мусульман из Сребреницы

Резня в Сребренице (серб. Масакр у Сребреници, также геноцид в Сребренице) — одно из самых известных и кровавых событий гражданской войны в Югославии 1991—1995 годов (Война в Хорватии и Боснийская война).

Сребреницкий анклав, объявленный СБ ООН в апреле 1993 года «зоной безопасности», был взят армией боснийских сербов 11 июля 1995 года.

Международный трибунал по Югославии установил, что было убито 7000—8000 взрослых мужчин из числа боснийских мусульман. Убийства совершали солдаты Армии Республики Сербской под командованием генерала Ратко Младича. Самым первым осуждённым Международным трибуналом по бывшей Югославии по сребреницкому делу и единственным признавшимся в убийствах после падения Сребреницы стал наёмник 10-го диверсионного отряда Дражен Эрдемович, приговорённый в ноябре 1996 года к пяти годам лишения свободы. Однако Эрдемович после трёх с половиной лет заключения был освобождён; на основании его показаний в августе 2001 года был осуждён генерал Радислав Крстич — один из высокопоставленных офицеров армии боснийских сербов.

В 2003 году ответственность за массовые убийства мирного бошнякского населения была официально признана властями Республики Сербской Боснии и Герцеговины. В 2010 году парламент Сербии также осудил резню.

В январе 2007 года Международный трибунал квалифицировал действия сербов как «преступления геноцида» (Геноцид в Сребренице, босн. Genocid u Srebrenici). В свою очередь, в январе 2009 года Европейский парламент провозгласил 11 июля «днём памяти геноцида в Сребренице».

После этих событий НАТО приняло программу бомбардировки сербских целей и угрозой применения силы предотвратило нападение сербов на другую «зону безопасности» — Горажде. В дальнейшем, утверждения правительства Алии Изетбеговича об «исчезновении 7—10 тысяч сребреницких мусульман» и второй взрыв на сараевском рынке Маркале стали поводом для массированных бомбардировок Республики Сербской, а также интервенции НАТО, при поддержке которой хорваты и бошняки провели ряд наступательных операций и предопределили заключение Дейтонских соглашений.

Предыстория

Этнические чистки 1992 года

С началом Боснийской войны вооружённые силы обеих сторон систематически нападали на мирное население. На протяжении нескольких недель в начале 1992 года Сребреница находилась под контролем Войска Республики Сербской (ВРС), а также формирований из местных сербов, но в мае боснийские регулярные части под командованием Насера Орича окончательно взяли город под контроль, что вызвало массовое бегство сербского населения, и даже к январю 1992 года расширили территорию анклава до 900 км², хотя так и не смогли связать его с основной территорией, контролируемой боснийским правительством.

К 1993 году Сребреница представляла собой мусульманский анклав на территории самопровозглашенного государственного образования Республика Сербская.

Рейды отрядов Орича

Находясь в окружении сербских войск, мусульманские отряды из Сребреницы зачастую предпринимали рейды по близлежащим сербским населённым пунктам. Вооружённые отряды в таких нападениях сопровождали группы мародёров, которые грабили дома и убивали сербов, не успевавших убежать. Особенно жестокие налёты произошли на Рождество и 16 января 1993 года, когда были убиты несколько десятков гражданских сербов. Затем отряды Орича начали обстрел пограничного городка на территории собственно Сербии. Все это привело к ответным действиям армии боснийских сербов и дальнейшей резолюции № 819 Совета безопасности ООН.

По данным сербской стороны, всего в результате нападений формирований мусульман из Сребреницы в 1992—1995 годах погибло от 3227 до 3287 сербов.

Осада. Зона безопасности Сребреница

С марта 1993 до июля 1995 город Сребреница находится фактически в осаде, будучи окружён войсками Республики Сербской. Бедственное положение не улучшилось, когда в апреле 1993 года Совет Безопасности ООН объявил Сребреницу «зоной безопасности», свободной от всякого рода военных действий, и разместил в ней голландских миротворцев в количестве 600 человек, вооружённых стрелковым оружием.

По некоторым данным, вероятность сербского вторжения и массовых убийств мусульманского населения рассматривалась руководством Боснии и Герцеговины ещё в 1993 году. Хакия Мехольич, который во время войны был начальником полиции в Сребренице утверждал, что президент Алия Изетбегович со ссылкой на слова Клинтона говорил о возможной интервенции НАТО «если четники войдут в Сребреницу и уничтожат 5 тысяч мусульман». К началу сербского наступления командующий мусульманскими силами в Сребренице Насер Орич и 15 его офицеров находились на обучении в Тузле, а часть высших офицеров погибла при крушении вертолета 7 мая.

Падение Сребреницы и кризис в Поточари

В начале июля сербский Дринский корпус начал планомерное наступление в «зону безопасности». Итогом наступления стало занятие сербами всего анклава.

8 июля голландский БТР был обстрелян сербами и отступил. 10 июля миротворческие войска безуспешно попытались «напугать» наступающих сербов, стреляя «поверх голов». Без воздушной и огневой поддержки миротворцы фактически не оказали никакого сопротивления и отказались участвовать в немногочисленных боях. 11 июля два самолёта НАТО атаковали надвигающиеся танки сербов, но действия авиации были прекращены после того, как сербы пригрозили уничтожить голландский контингент.

К вечеру 11 июля у расположения части миротворческих войск ООН в Поточари собралось порядка 20—25 тысяч беженцев. Нескольким тысячам удалось прорваться в пределы самой части, в то время, как остальные прятались по близлежащим фабрикам и полям.

Войско РС по просьбе местного населения и по предложению ООН эвакуировало женщин, детей и стариков из Сребреницы в Тузлу. Республиканский штаб здравоохранения БиГ сообщил 16 июля 1995 года, что 22 283 беженца из Сребреницы принято на территории Тузланско-Подринского кантона. Пресс-секретарь Верховного комиссариата ООН по делам беженцев в Женеве обвинил 15 июля боснийские власти в Сараеве в том, что они мешают оказанию помощи беженцам. Всемирная организация здравоохранения зарегистрировала 35 632 беженца из Сребреницы.

Боснийская колонна

К 22 часам 11 июля большинство здоровых боснийских мужчин собрались в колонну с тем, чтобы под защитой солдат 28 дивизии отойти через леса к городу Тузла. В колонне насчитывалось от 10 до 15 тысяч человек, включая около 5 тысяч военных, в ней присутствовали администрация анклава, медперсонал местной больницы и семьи известных горожан.

Вечером 12 июля эта колонна попала в засаду в районе^{[каком?]}, в результате чего военные вступили в бой, а мирные беженцы разбежались. Многие из них в течение нескольких дней оставались в этом районе, пытаясь избежать сербских блокпостов на дорогах. По разным версиям, до Тузлы добрались от 5 до 10 тысяч человек.

Расправа

Согласно приговорам Международного трибунала по бывшей Югославии, под руководством генерала Младича Войском Республики Сербской, полицией и другими сербскими вооружёнными отрядами производились организованные массовые расстрелы схваченных сербами мирных жителей-мусульман (мужчин и мальчиков в возрасте от 10 до 65 лет). Они длились несколько дней в множестве мест в окрестностях Сребреницы.

Прокуратура Гаагского трибунала возбудила по поводу событий в Сребренице полтора десятка уголовных дел. Кроме генерала Крстича перед судом Международного трибунала предстали также Момир Николич, Видое Благоевич, Драган Обренович, Драган Йокич и ряд других офицеров армии боснийских сербов. Они были признаны виновными в соучастии в этнической чистке и геноциде и приговорены к длительным срокам тюремного заключения.

Приговоры за участие в расстрелах выносили в 2007—2009 годах и сербские суды. В 2007 году Слободан Медич, командир отряда «Скорпионы», и его брат Бранислав были приговорены к 20 годам тюрьмы. В 2009 году к 20 годам тюрьмы были приговорены Желько Дюкич, Драган Медич и Драган Бороевич, а Мидраг Солая — к 15 годам тюрьмы.

В 2011 г. нидерландский суд возложил ответственность за гибель нескольких мусульман на нидерландский миротворческий батальон, поскольку военные выгнали с территории базы ряд мусульман, фактически передав их в руки сербов и способствовав этим их гибели. Полковник Томас Карремантс солгал суду, утверждая, что не предполагал расправы над мусульманами. Свидетели подтвердили, что он предвидел расправу, но ничего не предпринял, чтобы этому помешать.

Весомым доказательством совершённой сербскими военными расправы над безоружными мусульманами стала видеозапись расстрела, сделанная одним из его участников, и опубликованная в 2005 г. благодаря сербской правозащитнице Наташе Кандич.

Число жертв

Точное число жертв документально не установлено, но по оценкам убиты около 8000 человек. Жертвы были закопаны в братских могилах.

Захоронения жертв событий июля 1995 года обнаруживают много лет спустя. В частности, осенью 2007 года была найдена братская могила с останками 616 боснийских мусульман.

Государственной комиссией по поискам пропавших без вести во время войны в Боснии и Герцеговине зарегистрировано 8200 жертв, Международным комитетом Красного креста 7800, а согласно данным разных организаций семей жертв в Сребренице, число погибших достигает 10 700. Руководитель комиссии Амор Машович полагает, что реальное число жертв около 8,5 тысяч человек.

Альтернативные версии

Сербские власти первоначально утверждали, что число убитых пленных значительно меньше. По данным правительственной комиссии Республики Сербской, в результате самосуда сербскими солдатами были казнены около 100 военнопленных.

По изначальной сербской версии, в Сребренице находилась 28-я дивизия АрБиГ, которая в ночь с 11 на 12 июля в сопровождении мужчин призывного возраста, покинула анклав и организовала прорыв в Тузлу, потеряв до двух тысяч человек убитыми, тела которых и были затем представлены как свидетельство «геноцида». Оставшееся гражданское население — около 25 000 человек — было эвакуировано на автобусах в Кладань, за исключением 154 человек, расстрелянных в Пилици-Браньево бойцами 10-го диверсионного отряда, 50—100 человек, ставших жертвой линчевания со стороны сербских солдат, и нескольких сот военнопленных (среди них был председатель Исполнительного Комитета Скупщины Общины Сребреница Ибран Мустафич), выпущенных на свободу весной 1996 года.

Однако впоследствии как власти Республики Сербской, так и Сербии признали официальную версию МТБЮ о массовых убийствах мусульманского гражданского населения.

Известный писатель, экономист и медиааналитик доктор Эдвард Херман не согласен с версией Запада о событиях, известных как «резня в Сребренице». Доктор Херман считает, что массовое убийство боснийских мусульман в Сребренице (версия Запада) было вызвано чередой кровавых зачисток, в результате которых погибло около 2383 сербских женщин и детей, от рук боснийцев. По его мнению, количество убитых сербами в результате «чисток», достигает от 500 до 1000 человек.

Последствия

Падение Сребреницы и Жепы, «зон, находившихся под защитой ООН», утверждения правительства Алии Изетбеговича об «исчезновении 7—10 тысяч сребреницких мусульман» и взрыв на сараевском рынке Маркале 28 августа 1995 года, в котором были обвинены сербы, стали поводом для массированных бомбардировок Республики Сербской. Интервенция НАТО, при поддержке которой хорватско-бошняцкие силы провели ряд наступательных операций на сербские позиции, в свою очередь, привела к Дейтонскому соглашению.

Память о жертвах

«Мемориал памяти жертв геноцида в Сребренице» был открыт бывшим президентом США Биллом Клинтоном 20 сентября 2003 года. На церемонии открытия Клинтон сказал: "Плохие люди, жаждавшие власти, убили этих добрых людей просто за то, какими они были. Но Сребреница стала началом конца геноцида в Европе… ".

Политическая оценка

Осуждение Сербией массового убийства боснийских мусульман

Парламент Сербии в ночь на 31 марта 2010 года проголосовал за резолюцию, осуждающую массовое убийство боснийских мусульман в Сребренице в 1995 году и содержащую извинения перед семьями погибших. «Парламент Сербии категорически осуждает преступление против боснийских мусульман в июле 1995 года, как это квалифицировано в определении Международного суда ООН», — говорится в документе, за который проголосовали 127 из 173 присутствовавших на заседании.

Сербские законодатели также принесли соболезнования семьям погибших, поскольку «для предотвращения трагедии не было сделано всё возможное». Однако в документе события 1995 года геноцидом не назывались.

В свою очередь президент Томислав Николич отказался признать резню в Сребренице геноцидом. По его мнению, никакого геноцида в Сребренице не было. Также он заявил, что некоторые сербы совершили там серьёзные военные преступления и по его словам «их нужно найти, предать суду и наказать».

10 сентября 2015 года власти Сербии предъявили обвинения в массовом убийстве восьми предполагаемым участникам резни, в том числе Неделько Милидраговичу.

Голосование в Совете Безопасности ООН

8 июля 2015 года Совет Безопасности ООН рассматривал подготовленный Великобританией проект резолюции по Сребренице, признающей резню актом геноцида. Три постоянных члена Совета Безопасности (Франция, Великобритания, США) и семь непостоянных членов (Чад, Чили, Иордания, Литва, Малайзия, Новая Зеландия, Испания) поддержали документ, четверо (Китай — постоянный член, Ангола, Нигерия и Венесуэла — непостоянные члены) воздержались. Голосование против резолюции постоянного члена СБ ООН России заблокировало принятие резолюции. По мнению России, предложенная резолюция угрожает обострением ситуации на Балканах. Китай посчитал, что голосование по проекту резолюции негативно скажется на единстве членов Совета. США и Великобритания расценили российское вето как отрицание установленных Международным Судом ООН фактов.

Источники, ссылки и видео

• [www.srebrenica-report.com/defense.htm Srebrenica And the Politics of War Crimes]
• [www.domovina.net/srebrenica/page_005/unsrerep.pdf «Report of the Secretary-General pursuant to General Assembly resolution 53/35—The fall of Srebrenica», United Nations A/54/549 (15 November 1999)] (application/pdf, 891904 bytes)
• [www.un.org/icty/krstic/Appeal/judgement/krs-aj040419e.pdf ICTY judgement in its case against Krstic], апрель 2004
• [213.222.3.5/srebrenica/ NIOD report]— Исследование нидерландского правительства Сребреницкой резни, апрель 2002
• [www.srebrenica-zepa.ba/spisak.htm Updated list of 8,373 Bosniaks killed or missing from Srebrenica] Federal Commission for Missing Persons
• [www.domovina.net/srebrenica/page_006.php The Events in and around Srebrenica between 10th and 19 July 1995]
• [www.ogrish.com/archives/six_bosnian_muslim_men_from_srebrenica_being_executed_on_video_Jun_02_2005.html The uncensored version of the Bosnian execution video]—Warning: shocking content!
• [rutube.ru/tracks/483576.html Операция Сребреница 1:01:28 167.23Mb] (Документальные съемки Војска Республике Српске в период взятия Сребреницы в июле 1995 года)
• [www.youtube.com/watch?v=Ea6CtMxcgHI Srebrenica 1/2] и [www.youtube.com/watch?v=Etv3hzcHzfk Srebrenica 2/2]
• Eksodus i deportacija Žepljaka [www.youtube.com/watch?v=eOByCGJbPYg Жепа-Сараево-Кладань 25-26 июля 1995], [www.youtube.com/watch?v=Pme0kQqr5L0 Жепа-Кладань-Сараево 26 июля 1995], [www.youtube.com/watch?v=E9mhR-t1k5Y репортаж телевидения Хорватии и БиГ], [www.youtube.com/watch?v=4lOGXhyJWM0 Репортаж CNN о падении Жепы)]
• [www.serb-victims.org/index.php?option=com_docman&task=doc_download&gid=1&Itemid= Поименный список 3287 сербских жертв в Сребренице]
• [www.sense-agency.com/icty/mladic-makes-offensive-remarks-about-srebrenica-victims.29.html?cat_id=1&news_id=14094 MLADIC MAKES OFFENSIVE REMARKS ABOUT SREBRENICA VICTIMS] (англ.). SENSE Agency. Проверено 17 августа 2012. [www.webcitation.org/6A19hSLnO Архивировано из первоисточника 19 августа 2012].

Отрывок, характеризующий Резня в Сребренице

– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.