Рассвет (журнал, 1879—83)
| Рассвет | |
 | |
| Периодичность: |
раз в неделю |
|---|---|
| Язык: | |
| Адрес редакции: | |
| Страна: | |
| История издания: |
1879—1883 |
| Дата основания: |
1879 |
| Тираж: |
3400[1] |
«Рассвет» — еженедельный журнал русских евреев, выходивший в Санкт-Петербурге с августа 1879 года по январь 1883 года.
Содержание
История
Инициатором издания выступила группа петербургских евреев, стремившихся противодействовать ассимиляции. Так как получить разрешение на издание было невозможно, было принято решение использовать имевшееся у А. Цедербаума право на издание, которое у него сохранилось после прекращения выпуска газеты «Вестник русских евреев» (1871-73).
Изначально журнал позиционировал себя как национальное еврейское издание, стремившееся развивать еврейскую культуру и литературу, изучать еврейскую историю. Несмотря на то, что издание положительно относилось к идеи заселения Эрец-Исраэль, решение еврейского вопроса в России руководство журнала видело в переходе значительной части еврейского населения к сельскохозяйственному труду.
Однако, после погромов 1881 года и антисемитских выступлений в России, журнал поменял свою позицию и стал главным пропагандистом еврейской эмиграции и палестинофильского движения «Ховевей Цион». 16 января 1882 года в «Рассвете» было напечатано интервью министра внутренних дел графа Н. П. Игнатьева Исааку Оршанскому, в котором министр разрешил массовую еврейскую эмиграцию: «Западная граница открыта для евреев…».[1]
Однако, два других еврейских журнала, выходивших в Санкт-Петербурге, «Русский еврей» (1879-84) и «Восход» (1881—1906), выступили с резкой критикой курса издания и призвали бойкотировать подписку на него, вследствие чего к началу 1883 года тираж журнала упал до 900 номеров и он был вынужден закрыться из-за отсутствия финансов.
Редакторы
С момента основания до 1880 года номинальными редакторами журнала были А. Цедербаум и доктор А. Гольденблюм (1828—1913), однако фактическое руководство изданием осуществляли Я. Розенфельд, М. Варшавский (1853-97), М. И. Кулишер,[2] Н. Минский, П. Левенсон. В 1880 — 82 годах Г. Богров и Я. Розенфельд были официальными редакторами журнала. С 1882 года — только Я. Розенфельд.
Сотрудники
С журналом «Рассвет» сотрудничали С. Венгеров, Д. Хвольсон, Л. Слонимский, А. Волынский, В. Берман,[3] С. Фруг, И. Оршанский, М. Абрамович, М. Каган, А. Барский, Л. Леванда, М. Л. Лилиенблюм[4], Л. Пинскер и другие.
Напишите отзыв о статье "Рассвет (журнал, 1879—83)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.eleven.co.il/article/13447 «Рассвет»] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- ↑ [www.eleven.co.il/article/12256 Кулишер, семья] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- ↑ [www.eleven.co.il/article/10560 Берман Василий] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- ↑ Лилиенблюм, Мойше Лейб // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
Ссылки
- Рассвет, с.-петербургский журнал (1879—1883 гг.) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Рассвет (журнал, 1879—83)
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
