Рассиды

Рассиды перс. رسیان
Страна:	Йемен
Титулы:	имам Йемена
Основатель:	Яхья аль-Хади I
Последний правитель:	Мухаммед аль-Бадр
Год основания:	879
Смещение:	1962
Национальность:	арабы

Расси́ды (перс. رسیان‎) — династия зайдитских имамов Йемена.

История

Сам зейдизм зародился в первой половине VIII в. в Куфе. Его основоположником считается внук третьего шиитского имама Хусейна, Зейд ибн Али, который в 739 году поднял вооруженное восстание против омейядского халифа Хишама. Восстание было подавлено, а Зейд ибн Али убит. Его последователи основали особую шиитскую секту, которая отличалась тем, что учила, что пророк Мухаммад назначил халифа Али ибн Абу Талиба имамом исламской общины скорее не из-за божественного предписания, а из-за его личных достоинств. Они считали, что пятым шиитским имамом должен был стать Зейд, а не его брат Мухаммад аль-Бакир. Потомки и приверженцы Зейда в 864 году создали на юго-западном побережье Каспийского моря (Табаристан, Дейлем и Гилян) зайдитское государство, которое просуществовало около трехсот лет.

В первой половине VIII века алид Турджуман ад-дин аль-Касим ар-Расси основал династию в Хиджазе. Но подлинным основателем династии стал его внук — великий имам Яхья аль-Хади I. В 893 году хиджазские зейдиты избрали его своим имамом, в то время, когда ещё были живыего старшие братья и отец. Став имамом, он сразу развернул бурную деятельность. Уже в 893 г. Имам совершил первый поход на Йемен, окончившийся провалом. В марте 897 года он вторично появился в Йемене, в котором в это время местные племена вели ожесточенную междоусобную войну. Яхья аль-Хади выступил в качестве посредника и сумел примирить враждующие стороны. Вскоре он овладел Баратом, Саадой и Ниджраном. Многие горные племена Йемена также признали его власть. В 899 году большая группа зайдитов из Табаристана прибыла в Сааду. Они составили ядро армии Яхьи, с помощью которой он в 901 году занял Сану и распространил свой контроль на большую часть Йемена.

Но уже в 906 году против зейдитов выступили исмаилиты во главе с имамом Али ибн Фадла. Сын Яхьи, Мухаммад аль-Муртада, наследовавший ему в 911 году, явно не справлялся со своими обязанностями, и община лишила его власти, провозгласив в 913 году новым имамом его брат Ахмад ан-Насир. Собрав 80 тысячное войско, он вновь покорил горные районы Йемена вплоть до Адена и потеснил исмаилитов, но не смог взять Сану. В 934 году он потерпел тяжелое поражение от Юфиридов и признал их власть.

Таким образом началась в Йемене борьба между светскими и духовными правителями, которая продолжалась затем на протяжении нескольких веков. То одна, то другая сторона поочередно брала в этой борьбе. Внук Ахмада Юсуф ад-Даи в конце X века на короткое время вновь подчинить Сану, но вскоре был изгнан из неё новым имамом аль-Касимом аль-Мансуром (ум. 1003), который представлял другую ветвь Рассидов. В 999 году имам аль-Касим начал свои проповеди и вскоре при помощи хатамитов утвердился в Сааде и Сане. Его сын аль-Хусейн (убит в 1013 г.) правил в Сааде и Сане десять лет.

В 1039 г. из Дейлема пришел следующий великий имам Абуль-Фатх ан-Насир, происхождение которого не совсем ясно. Он захватил Сааду и некоторые другие местности в Северном Йемене. В 1062 году Сулайхиды убили его в бою и надолго подчинили себе Сану. Затем городом завладели Хамданиды. Новый зайдитский имам Ахмад аль-Мутаваккил (1150—1161), захватил Сааду, Ниджран и Сану. В старости он ослеп, потерял власть и умер в тюрьме в 1171 году незадолго до завоевания Йемена Айюбидами. Следующий имам Абдуллах аль-Мансур, вёл тяжелые войны с айюбидскими султанами. На части территории ему наследовали сыновья, хотя одновременно с ними являлись другие зайдитские имамы. Так, с 1217 по 1248 год проповедовал Яхья аль-Хади II. Затем в 1248 году в Туле провозгласил себя имамом Ахмад аль-Махди. К этому времени Айюбидов сменила туркменская династия Расулидов. Ахмад вступил в упорную борьбу с султаном Умаром I, но потерпел поражение. Сын Умара, Юсуф I (ум. 1258), захватил Сану, Таизз и Сааду. Его преемники находились в подчинении у светской власти и далеко не имели уже прежнего влияния. Однако род Рассидов не пресекся: в 1592 году далекий потомок имама аль-Касима аль-Мансура, аль-Касим Мухаммад, основал в Йемене династию Касимидов, находившаяся затем у власти вплоть до революции 1962 года.

Имамы Йемена

Имя	Правление	Примечание
Яхья аль-Хади I	897—911
Мухаммад аль-Муртада	911—912
Ахмад ан-Насир	913–934
Аль-Мунтахаб аль-Хасан	934–936
Аль-Мухтар аль-Касим	936–956
Яхья аль-Мансур	934–976
Юсуф ад-Даи	977–999
Аль-Касим аль-Мансур	999–1002
Юсуф ад-Даи	1002–1012
Аль-Хусейн аль-Махди	1003–1013
Ахмад аль-Муайяд	1013–1020
Абу Талиб Яхья	1020–1033
Аль-Муид Лидиниллах	1027-1030
Абу Хашим аль-Хасан	1031-1040
Абуль-Фатх ан-Насир	1038-1053
Хамза аль-Мухтасиб	1060-1066
Ахмад аль-Мутаваккил	1138-1171
Абдуллах аль-Мансур	1187-1217
Мухаммад ан-Насир	1217-1226
Яхья аль-Хади II	1217-1239
Ахмад аль-Махди	1248-1258

Литература

• Рыжов К. В. Рассиды // Все монархи мира. Мусульманский Восток. VII—XV вв. — М. : Вече, 2004. — ISBN 5-94538-301-5.</span>

Отрывок, характеризующий Рассиды

Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…