Рассуждение о неудобстве уничтожения христианства в Англии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Рассуждение о том, что уничтожение христианства в Англии может быть сопряжено с некоторыми неудобствами, и, возможно, не произведёт хорошего эффекта (англ. An Argument to Prove that the Abolishing of Christianity in England May, as Things Now Stand Today, be Attended with Some Inconveniences, and Perhaps not Produce Those Many Good Effects Proposed Thereby) известное также как Рассуждение о неудобстве уничтожения христианства в Англии (англ. An Argument Against Abolishing Christianity) — памфлет Джонатана Свифта, направленный в защиту христианства и, в частности, англиканства от нападок различных противников, в том числе вольнодумцев, деистов, антитринитариев, атеистов, социниан и других так называемых «несогласных», или «диссентеров» (англ. Dissenters). Памфлет был написан в 1708 году и широко распространён в Англии[1]. Памфлет известен своей сложной «многослойной» иронией, и по праву считается одним из первых образцов политической сатиры.





Исторический контекст

«Рассуждение…» посвящено отмене «Акта о присяге», который был принят английским парламентом в 1673 году[2] . В соответствии с этим Актом лица, занимающие государственные и общественные должности в Англии, были обязаны давать присягу о том, что они не признают пресуществление (действительное претворение хлеба и вина в тело и кровь Христовы во время католической литургии — мессы), мессу и отказываются от почитания святых. Таким образом, Акт фактически лишал католиков возможности занимать какие-либо должности и посты в Англии. Отмену этого закона Свифт сравнивает с отменой христианства. При этом слово «христианство» автор употребляет в качестве синонима «англиканства».

На взгляд Свифта, у вигов были неправильные представления о границах веротерпимости. Виги разработали и провели в парламенте идею о более лояльном отношении к диссентерам. Было признано право диссентеров занимать государственные должности в Ирландии. Свифт же остался верным старой позиции вигов и противился любым попыткам допустить диссентеров к управлению страной.

Содержание

Свифт в своём памфлете приводит ряд аргументов против отмены христианства. На аргумент, что отмена христианства расширила бы свободу совести, Свифт возражает, утверждая, что в этом случае записные критики церкви могли бы избрать в качестве мишени правительство, что сулило бы политические волнения. Далее Свифт отвечает, что если бы средства, используемые сейчас для поддержки духовенства, были использованы для финансирования свободомыслящих молодых людей, то эти средства были бы в короткое время промотаны на различные порочные цели.

Наконец, Свифт указывает на возможные негативные последствия от отмены христианства. Во-первых, Свифт отмечает, что реформаторы не ценят своего преимущества — иметь церковь и духовенство в качестве мишени, на которой можно постоянно упражняться в критике и остроумии с небольшим риском получить достойный ответ, и риторически вопрошает, какой социальный институт может адекватно заменить религию в этой роли. Затем Свифт предупреждает, что упразднение, в частности, англиканской церкви может привести к росту пресвитерианства, или, что ещё хуже в его сознании, католицизма. Свифт полагает, что, если христианство будет отменено, это повлечёт за собой также отмену всех других религий и освобождение людей от каких-либо моральных преград, что повлечет за собой разгул всевозможных пороков. Свифт иронически предлагает не упразднять христианство по крайней мере до окончания войн, которые Англия вела в то время, поскольку страны-союзники являются христианскими или по крайней мере (как Турция) религиозными.

В заключение Свифт иронически предупреждает, что отмена христианства приведёт к падению британского фондового рынка, что нанесёт Великобритании убыток больший, чем затраты на сохранение христианства в какой бы то ни было стране[3], и задается вопросом — стоит ли терять столько средств ради того, чтобы уничтожить веру?

Напишите отзыв о статье "Рассуждение о неудобстве уничтожения христианства в Англии"

Примечания

  1. Levine, George R (1995), "Introduction", A Modest Proposal and Other Satires, Prometheus Books, с. 18, ISBN 0-87975-919-4 .
  2. [www.british-history.ac.uk/report.aspx?compid=47451 University of London & History of Parliament Trust]
  3. [ebooks.adelaide.edu.au/s/swift/jonathan/s97ab/ An Argument against Abolishing Christianity / Jonathan Swift]

Ссылки

  • [ebooks.adelaide.edu.au/s/swift/jonathan/s97ab/ An Argument against Abolishing Christianity], AU: Adelaide, <ebooks.adelaide.edu.au/s/swift/jonathan/s97ab/> .

Отрывок, характеризующий Рассуждение о неудобстве уничтожения христианства в Англии

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…