Ратсхоф

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ратсхоф — район Кёнигсберга (нем. Rathshof), границы района можно определить улицей Воздушной с запада, проспектом Мира с севера, улицей Энгельса с востока и рекой Преголя с юга. В начале XX века находился ещё за городской чертой. Бурно развивался в 19001920 гг. в первую очередь как место жительства рабочих Вагоностроительного завода Кёнигсберга в соответствии с популярной концепцией «Город-сад».





До XX века

В орденское время, город Альтштадт получил в своё управление земельное владение, находящееся севернее дороги на Лавскен — Пропстхоф (с нем. — «Двор старшего священника»). Принадлежала эта земля Альтштадтской приходской церкви, а в 1404 году муниципалитет стал как бы её опекуном. В 1533 году Пропстхоф и ещё четыре земельных надела выкупил член муниципалитета Бернхард Бетнер (неизвестно, сделал ли он это для города или для себя лично). Через пятьдесят лет Ратсхоф, наряду с другими «дворами», расположенными в окрестностях Кёнигсберга, был сдан некоему Урбану Родеманну в так называемую наследственную аренду. Это значит, что Родеманн платил городу аренду, а все издержки (плюс убытки от пожара, засухи, наводнения или иного стихийного бедствия) принимал на свой собственный страх и риск. Аренда переходила по наследству до тех пор, пока в 1843 году Ратсхоф не выкупил советник провинции Батоки-Фрибе. Он же приобрёл популярную среди горожан корчму «Хаммеркруг», которая вскоре превратилась в известный и хорошо посещаемый ресторан. Район превратился в излюбленное местом отдыха горожан, через него протекал ручей, вокруг которого находился парк.

Город-сад

Северо-западный район Кёнигсберга стал застраиваться только в первые десятилетия XX века. Тогда за городскую черту Кёнигсберга стали выносить промышленные предприятия. И в 1906 году руководство вагонной фабрики «Штайнфурт» в лице её владельца Феликса Хоймана выступило с инициативой возведения поблизости жилого посёлка для своих рабочих и служащих. В Ратсхофе нередко устраивали массовые гуляния и купания. Тогда же по распоряжению властей За основу проекта была взята идея «города-сада», пришедшая в страны континентальной Европы из Англии. Предполагалось построить благоустроенный городок с удобными, но дешевыми квартирами. Проектированием занялся строительный мастер Фриц Блайер. Главным исполнителем строительства стал «Общий союз жилищного строительства». Кооператив, основанный в 1895 г. приобрёл территорию величиной примерно 200 000 квадратных метров. Застройка начиналась с «подковы» — характерно изогнутой улицы Герлахштрассе (ныне ул. Косогорная) и с части Капорнерштрассе (ныне ул. Харьковская).

Новый посёлок состоял из двухэтажных домиков — отдельно стоящих, сдвоенных, многоквартирных. При каждом из них был разбит сад или палисадник, поэтому дома просто утопали в зелени. каждая квартира, вне зависимости от количества комнат, была оснащена кухней, прихожей, кладовкой и туалетом. Кроме того, в доме имелись подвал и мансарда. В подвале для каждой квартиры была оборудована отдельная ванная. Там же имелось специально отведённое место для мусорных ведер. Там же были общая на весь дом прачечная и сушильня.

Многие из 3-х и 4-комнатных квартир были с балконами. Все жители дома имели право пользоваться садом, а между садами располагались детские площадки. Все вместе это получило название «здоровое жительство». А сдаваемые в наем квартиры стали первым этапом начавшейся в Кенигсберге квартирной реформы: новые кварталы застраивались таким образом, чтобы жилье было недорогим, но относительно комфортным и безупречным с точки зрения гигиены.

Появились улицы Арндтштрассе (ныне Вагоностроительная), Вибенштрассе (ул. Радищева), Брандаллее (Станочная) — довольно узкие, из соображений экономии места. Над железнодорожными путями был построен виадуковый мост. Связь с центром Кёнигсберга поддерживалась трамвайным сообщением.

В 1916 году было основано «Общество жилищного строительства», — правопреемник «Общего союза». Цель осталась прежней: обеспечить нормальным жильем семьи с небольшими доходами.

Между войнами

К 1926 году во владении Общества жилищного строительства было уже 1300 квартир. В 1930 году по окончании строительства Главного и Северного вокзалов был закрыт Лицентский вокзал — и железнодорожная линия, которая с 1889 года проходила через Ратсхоф, Амалиенау и Средний Хуфен, утратила своё утилитарное значение. Теперь она превратилась в прогулочную аллею (ныне — Фестивальная аллея) с трамвайным сообщением.

Ратсхоф постепенно становился престижным районом. Стоимость жилья здесь росла, Лео и Диффенбахштрассе (ул. Энгельса) и Дюрерштрассе сплошь застраивались особняками.

В конце 30-х годов была освящена Кирха Христа, выполненная по проекту Курта Фрика и образующая градостроительный центр Ратсхофа. При её строительстве появилась Церковная площадь. Напротив неё находилось 8-е отделение полиции.

Скоро практически все свободные участки были заняты: в «квартале вилл» возникло 145 новых собственных домов. Напротив аптеки «К аисту» на углу Арндтштрассе (хлебный магазин в начале ул. Вагоностроительной) вырос большой жилой дом с помещениями для магазинов (в числе прочих там разместилась хорошо известная кенигсбержцам кондитерская Бонакера) — теперь это администрация Октябрьского района. На углу Диффенбахштрассе был построен кинотеатр «Аполлон» (ныне «Победа»).

Достопримечательности

  • В 1910 году для детей посёлка была построена школа (сейчас № 14), которой присвоили имя И.Шеффнера, известного общественного деятеля времен Канта, занимавшегося среди прочего и исследованиями в области педагогики. Руководить строительством был назначен Ганс Мантойффель. Здание по форме напоминало букву «U», состояло из трёх этажей. Лишь на изгибе высота увеличивалась ещё на один этаж. Портал главного входа и внутренние колонны были украшены барельефами, выполненными Вальтером Розенбергом. На этажи вела удобная лестница с очень широким пролётом.
  • В районе находилась Кирха Христа (построенная в 1937 г., она была последней довоенной церковью Кёнигсберга)

Напишите отзыв о статье "Ратсхоф"

Ссылки

  • [kenig.amazonit.ru/index2_123.html Вокзал Ратсхоф (Западное-Новое)]
  • [kenig.amazonit.ru/index2_10.html Церковь Христа в Ратсхофе]
  • [www.klgd.ru/ru/city/750/mercanie/ratchof.php Сайт Администрации городского округа «Город Калининград»] (недоступная ссылка с 15-10-2015 (3087 дней))
  • [www.koenig.ru/kn/138/ Балдур Кёстер. Здания Кёнигсберга] (недоступная ссылка с 15-10-2015 (3087 дней))
  • [nkgazeta.ru/printitem.php?newsid=919 Кёнигсберг и «вагонка»//«Новый колёса» 05.05.2006] (недоступная ссылка с 15-10-2015 (3087 дней))


Отрывок, характеризующий Ратсхоф

Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом: