Ратуша Миннеаполиса
| Ратуша | |
Ратуша Миннеаполиса
Minneapolis City Hall and Hennepin County Courthouse | |
 Ратуша в 1900 году | |
| Страна | США |
| Город | Миннеаполис |
| Архитектурный стиль | Неороманский |
| Строительство | 1889—1906 годы |
| Статус | действующее здание |
| Сайт | [www.municipalbuildingcommission.org/ Официальный сайт] |
Ратуша Миннеаполиса и Суд округа Хеннепин (также известное как «Муниципальное здание») — главное здание, используемое администрацией города Миннеаполис совместно с администрацией округа Хеннепин в Миннесоте. Расположено в даунтауне Миннеаполиса по адресу Южная Пятая Стрит, дом 350 (англ. 350 South Fifth Street).
С момента постройки здание служило различным целям; сейчас оно занято городом на 60% и округом на 40%. Сейчас в здании размещается мэрия Миннеаполиса, некоторые службы администрации округа Хеннепин (основное здание администрации округа располагается через дорогу), городские полицейское и пожарное управление, а также арбитражный суд и тюрьма на 509 мест[1]. Здание также является туристической достопримечательностью Миннеаполиса. Ратуша находится в совместной собственности города и округа, непосредственное руководство осуществляет Муниципальная Строительная Комиссия. Комиссия состоит из председателя совета округа, мэра Миннеаполиса, одного из членов совета округа и одного из членов городского совета. Председатель совета округа является президентом комиссии, мэр — вице-президентом. Здание было добавлено в Национальный реестр исторических мест США в 1974 году[2].
Ратуша была запроектирована минеаполисской фирмой «Long and Kees» в 1888 году. Здание заменило предыдущую ратушу, существовавшую с 1873 по 1912 рядом со старым пересечением Хеннепин Авеню и Николлет Авеню. То здание было в конце концов снесено, чтобы освободить место для Гэйтвэй-парка, до сих пор располагающегося на месте старой ратуши. Кроме того, здание заменило собой предыдущее здание суда и тюрьму округа Хеннепин.
Ратуша Миннеаполиса является примером неороманского стиля. Её дизайн основывается на здании суда округа Аллегейни (Питтсбург, Пенсильвания), спроетированном Генри Ричардсоном. Школа Вашингтона, первое школьное здание в Миннеаполисе на правом берегу Миссисипи, была разобрана для того, чтобы освободить место для ратуши. Земляные работы начались в 1889 году, первый камень был положен в 1891. Официально здание строилось до 1909 года, хотя в целом было завершено уже к концу 1895. Вскоре после этого в свою часть здания (со стороны Четвертой Авеню) начала въезжать администрация округа, в то время как часть здания, предназначенная для администрации города (со стороны Третьей Авеню), оставалась незаселённой до 1906 года. Стоимость постройки составила 3 544 000 долларов, то есть 28 центов за кубический фут (10 долларов за кубометр).
Часы на башне ратуши являлись самыми большими часами в мире на тот момент. Размер их циферблата (23 фута 4 дюйма, чуть больше 7 метров) на четыре дюйма больше размеров циферблата часов на башне Биг-Бен. Высота башни с часами — 345 футов (103,9 метров), с 1906 до 1929 год ратуша была самым высоким зданием не только Миннеаполиса, но и всей Миннесоты[3][2]. Также на башне установлено пятнадцать колоколов. Регулярно, по праздничным дням, пятницам и некоторым воскресеньям в теплое время года в полдень устраивается перезвон. Кроме того, по особым случаям для колоколов может составляться особая уникальная музыкальная программа. Так, в 2009 году в память о Майкле Джексоне в одну из пятниц колокола играли его песни «We Are the World», «Ben», «You Are Not Alone», «I’ll Be There» и «Gone Too Soon»[4]. Первоначально на башне было десять колоколов, в первый раз они сыграли 10 марта 1896 года.
Здание построено из ортонвильского гранита, многие камни имеют вес более 20 тонн. Гранит первоначально шёл только на фундамент, надземная же часть планировалась кирпичной. Однако, горожане оценили внешний вид фундаментов настолько высоко, что по их требованию что всё здание было построено из гранита. Это стало причиной значительного перерасхода средств — изначально стоимость постройки оценивалась в 1 150 000 долларов.
В отличие от большинства зданий в центре Миннеаполиса, здание не оборудовано надземными эстакадными пешеходными переходами. Такие переходы оказали бы значительное негативное влияние на уникальный архитектурный облик ратуши. Поэтому для перехода улиц, окружающих здание, используются подземные переходы. Общедоступные тоннели под Пятой Стрит и Четвертой Стрит ведут в здание администрации округа и окружной суд соответственно. Кроме того, существуют тоннели с ограниченным доступом, ведущие в окружную тюрьму и здание администрации округа.
Напротив южного фасада ратуши располагается станция Government Plaza station трамвайной линии «Гайавата».
Внутри здания со стороны Четвёртой Стрит располагается большая пятиэтажная ротонда, а в ней — скульптура «Отец вод» американского скульптора Ларкина Голдсмида Мида. По легенде, потирание большого пальца ноги статуи приности удачу. Скульптура была создана и установлена в здании в 1906 году.
Первоначально здание имело красную черепичную крышу, но она начала протекать и в 1950 году было установлено медное покрытие[2]. Общим весом в 81,6 тонны, оно является крупнейшим в округе. Медь с тех пор приобрела характерный зелёный налёт.
В 1940-х к фасаду ратуши со стороны Третьей Стрит был пристроен мезонин (со стороны города), внутри двора был возведён пристрой (со стороны округа). В 1981 году в ходе реконструкции фасаду был возвращен исторический облик, а также была произведена перепланировка внутри здания: старая коридорная система с коридором по середине здания была заменена более современной, где коридор располагается вдоль одной из наружных стен, окнами во двор. Планы предусматривали также демонтаж пристроя, накрытие внутреннего двора куполом и перенос скульптуры «Отец вод» во двор под купол. Эти планы были отвергнуты, но некоторые их аспекты обсуждаются до сих пор.
Напишите отзыв о статье "Ратуша Миннеаполиса"
Примечания
- ↑ [www.mn-meetings.com/locationLocation/mplsCityHall.php Minneapolis City Hall and Hennepin County Courthouse] (англ.) (Spring 2007). Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/6AfVCGoFw Архивировано из первоисточника 14 сентября 2012].
- ↑ 1 2 3 [www.minneapolismn.gov/hpc/landmarks/hpc_landmarks_4th_st_s_315_minneapolis_city_hall Minneapolis City Hall] (англ.) (22 ноября 2011). Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/6AfVD8wxf Архивировано из первоисточника 14 сентября 2012].
- ↑ [www.mncourts.gov/?page=CourtHouseProfile&ID=40100 Building Location Details. Minneapolis City Hall] (англ.). Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/6AfVDtcNL Архивировано из первоисточника 14 сентября 2012].
- ↑ Chris Steller. [minnesotaindependent.com/37991/minneapolis-city-hall-bells-michael-jackson Minneapolis City Hall bells play tribute to Michael Jackson] (англ.) (27 июня 2009). Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/6AfVEWyMH Архивировано из первоисточника 14 сентября 2012].
Ссылки
[www.flickr.com/search/?s=int&ss=2&w=68612399@N00&q=%22historic+minneapolis+city+hall%22&m=tags Изображения на Flickr.com] (англ.). [www.webcitation.org/67eg8ccIt Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Ратуша Миннеаполиса
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
