Рауш, Фридель

Фридель Рауш
Общая информация
Родился	27 февраля 1940(1940-02-27) (84 года) Дуйсбург, Третий Рейх
Гражданство	Германия
Рост	177 см
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1961—1962	Дуйсбург	? (?)
1962—1971	Шальке 04	195 (7)
Тренерская карьера
1971—1976	Шальке 04	молодёжь, ассистент
1976—1977	Шальке 04
1979—1980	Айнтрахт (Франкфурт)
1980—1982	Фенербахче
1982—1983	МВВ Мастрихт
1983—1985	Ираклис
1985—1992	Люцерн
1992—1993	Базель
1993—1996	Кайзерслаутерн
1996—1997	ЛАСК
1998	Боруссия (Мёнхенгладбах)
1998—2000	Нюрнберг
2001	Айнтрахт (Франкфурт)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Фри́дель Ра́уш (нем. Friedel Rausch; 27 февраля 1940, Дуйсбург) — немецкий футболист и футбольный тренер.

Карьера

Игровая

В возрасте 22 лет Рауш перешёл из «Майдерихера» (сейчас «Дуйсбург») в «Шальке 04», где оставался до 1971 года и играл на позиции защитника.

Рауш известен тем, что во время футбольного матча полицейская собака укусила его в ягодицу. Случилось это 6 сентября 1969 года в Рурском дерби во время того, как полиция усмиряла выбежавших на поле болельщиков. Клубный врач сделал Раушу прививку от столбняка, а сам футболист в итоге доиграл матч до конца. Позже руководство дортмундской «Боруссии» принесло Раушу извинения и выплатило компенсацию в размере 500 евро.

Тренерская

После окончания карьеры игрока он стал тренером, начав со своим бывшим клубом, «Шальке». Сначала Рауш был тренером молодёжной команды, затем помощником главного тренера Макса Меркеля в главной команде. В марте 1976 года он был назначен главным тренером «Шальке» и привёл команду к серебряным медалям Бундеслиги в сезоне 1976/77. В декабре 1977 года Рауш покинул «Шальке».

В январе 1979 года начался первый из двух периодов работы с франкфуртским «Айнтрахтом», с которым он выиграл Кубок УЕФА в 1980 году.

После этого успеха последовали неудачные годы работы в «Фенербахче», МВВ и «Ираклисе».

В 1985 году Рауш стал главным тренером «Люцерна». Вместе с этим клубом он стал чемпионом Швейцарии в 1989 году и обладателем Кубка Швейцарии в 1992 году.

После года работы в «Базеле» Рауш вернулся в «Кайзерслаутерн» в 1994 году. Вместе с «красными дьяволами» он стал вице-чемпионом Германии в сезоне 1993/94 и занял четвёртое место в сезоне 1994/95. За девять туров до окончания сезона сезоне 1995/96 и вылета «Кайзерслаутерна» во вторую Бундеслигу Рауша уволили.

После этого он работал в ЛАСКе, мёнхенгладбахской «Боруссии» и «Нюрнберге». В апреле 2001 года он снова стал главным тренером франкфуртского «Айнтрахта», однако не сумел спасти клуб от вылета во вторую Бундеслигу.

С марта 2004 года по 2006 год Рауш работал спортивным директором в «Люцерне».

Личная жизнь

Фридель Рауш женат на Марлизе, имеет двоих сыновей и четверо внуков, живёт в Хорве. Он дважды переносил сердечный приступ и эмболию лёгочной артерии. В конце марта 2006 года у Рауша был диагностирован рак кожи.

Достижения

Как игрок

• Финалист Кубка Германии: 1968/69

Как тренер

• Вице-чемпион Германии: 1976/77, 1993/94
• Обладатель Кубка УЕФА: 1979/80
• Чемпион Швейцарии: 1988/89
• Обладатель Кубка Швейцарии: 1991/92

Ссылки

• [www.transfermarkt.de/de/friedel-rausch/aufeinenblick/trainer_872.html Профиль на Transfermarkt.de]  (нем.)
• [fussballdaten.de/spieler/rauschfriedel/2000/ Профиль на Fussballdaten.de]  (нем.)
• [www.eintracht-archiv.de/rausch.html Профиль на Eintracht-archiv.de]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Рауш, Фридель

– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.