Рафалович, Александр Михайлович

Александр Михайлович Рафалович
Дата рождения	20 августа 1898(1898-08-20)
Место рождения	Волковыск, Гродненская губерния, Российская империя
Дата смерти	1971(1971)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1918—1950
Звание
Командовал	ВВС 6-й армии
Сражения/войны	Гражданская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Алекса́ндр Миха́йлович Рафало́вич (20 августа 1898 года, Волковыск — 1971 год, Москва) — советский военачальник, генерал-лейтенант авиации (1944 год).

Биография

Родился в семье коллежского регистратора со старшинством Волковыского Казначейства. Еврей. В РККА с апреля 1918. Участник Гражданской войны, на фронте был контужен. Член ВКП(б) с 1927 года.

После войны продолжил службу в РККА. Окончил Высшую лётную школу и Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского. Член ВКП(б) с 1927 года.

Великую Отечественную войну встретил в звании полковника в должности начальника штаба ВВС 6-й армии. Затем начальник ВВС 6-й армии. 23 марта 1942 присвоено звание генерал-майора авиации. С 1943 года служил в должности начальника Воздушно-стрелковой службы ВВС РККА. 1 июля 1944 присвоено звание генерал-лейтенанта авиации.

В 1944 году окончил Военно-воздушную ордена Ленина академию Красной Армии имени проф. Жуковского. 1 июля 1944 г. присвоено звание генерал-лейтенанта авиации. C 1946 по 1950 г.г. - начальник кафедры Военно-Воздушной Академии имени проф. Н.Е. Жуковского.

Участник парада Победы на Красной площади 1945 года.

Уволен в отставку в 1950 году.

Жена — Ася Захаровна Рафалович (1903—1986).

Награды

Имеет награды:

• Орден Ленина;
• 3 Ордена Красного Знамени;
• орден Отечественной войны 1 степени;
• орден Богдана Хмельницкого 2 степени;
• Медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»;
• Медаль «За оборону Москвы»;
• Медаль «За оборону Киева»;
• Медаль «За боевые заслуги»;
• Медаль «За победу над Германией»;
• Медаль «В память 800-летия Москвы»;
• другие медали.

Отрывок, характеризующий Рафалович, Александр Михайлович

Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.