Рафибейли, Нигяр Худадат кызы

Нигяр Рафибейли
Nigar Rəfibəyli
Имя при рождении:	Нигяр Худадат кызы Рафибейли
Дата рождения:	23 июня 1913(1913-06-23)
Место рождения:	Гянджа, Елизаветпольская губерния
Дата смерти:	9 июля 1981(1981-07-09) (68 лет)
Место смерти:	Баку, Азербайджанская ССР, СССР
Род деятельности:	поэтесса
Жанр:	стихи
Язык произведений:	азербайджанский
Дебют:	«Чадра» (1928)
Награды:

Нигяр Худадат кызы Рафибейли (азерб. Nigar Xudadat qızı Rəfibəyli; 23 июня 1913, Елизаветполь (ныне Гянджа) — 9 июля 1981, Баку) — азербайджанская советская поэтесса, член союза писателей Азербайджана с1934 года, заслуженный деятель культуры Азербайджанской ССР (1967), Народная поэтесса Азербайджанской ССР (1981). Дочь первого министра здравоохранения АДР Худадат-бека Рафибейли, супруга Народного поэта Азербайджанской ССР (1960) Расула Рзы и мать Народного писателя Азербайджанской ССР (1987) Анара.

Биография

Родители Нигяр Рафибейли — Худадат-бек и Джавахир-ханум

Нигяр Рафибейли родилась в семье хирурга Худадата Рафибейли, занимавшего должность губернатора Гянджинской губернии в годы досоветской независимости Азербайджана (1918—1920). Он оказался в числе азербайджанских политических деятелей, массово казнённых большевиками в июне 1920 года на острове Нарген.

Окончив среднюю школу в родной Гяндже, Нигяр Рафибейли поступила в Бакинский педагогический техникум. В 1928 году в журнале «Дан улдузу» было опубликовано её первое стихотворение «Чадра». В 1931 году она устроилась переводчицей в отдел художественной литературы издательства «Азернешр», затем продолжила обучение в Московском педагогическом институте. Тем временем в Баку был издан её первый сборник стихотворений (1934).

По возвращении из Москвы Нигяр Рафибейли стала работать в качестве редактора отдела художественной литературы в издательстве «Ушагнешр». С 1940 года до конца жизни Рафибейли писала стихотворения и переводила на азербайджанский язык произведения поэтов и писетелей народов СССР. За творческие заслуги она была награждена орденом «Слава».

Награды

• орден «Знак Почёта» (09.06.1959)

Память

• Именем Рафибейли названа одна из центральных улиц Баку.
• В городе Гянджа в Ханском парке установлен памятник Нигяр Рафибейли.

Сборники

Нигяр Рафибейли писала на азербайджанском языке.

• «Стихотворения» (1934)
• «Победная песня» (1943)
• «Материнский голос» (1951)
• «Дорожные воспоминания» (1957)
• «Слышится шум моря» (1964)
• «Если вспомнишь меня в тоскливый вечер» (1982)
• «Ты — память счастливых поколений» (1982)

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Мемориальная доска на стене дома в Баку, в котором жили и работали Расул Рза и Нигяр Рафибейли

• Stamps of Azerbaijan, 2013-1088.jpg

  Почтовая марка Азербайджана, 2013

Отрывок, характеризующий Рафибейли, Нигяр Худадат кызы

Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.