Рафтопулло, Анатолий Анатольевич

Анатолий Анатольевич Рафтопулло
Дата рождения	5 апреля 1907(1907-04-05)
Место рождения	Холм, Российская империя (ныне — Польша)
Дата смерти	21 апреля 1985(1985-04-21) (78 лет)
Место смерти	Киев, УССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	танковые войска
Годы службы	1929—1938, 1939—1955
Звание
Часть	9-я кавалерийская дивизия, 15-я танковая дивизия, 4-я отдельная танковая бригада, 1-я гвардейская танковая бригада
Сражения/войны	Хасанские бои (1938) Польский поход РККА (1939), Советско-финская война (1939—1940), Великая Отечественная война
Награды и премии

Анато́лий Анато́льевич Рафтопу́лло (5 апреля 1907, Холм, Российская империя (ныне — Хелм, Польша) — 21 апреля 1985, Киев, УССР) — советский офицер, танкист-ас, участник Великой Отечественной войны, полковник, Герой Советского Союза.

Биография

Родился 5 апреля 1907 года в губернском городе Холм (ныне — Холм, Польша). В юности переехал с родителями на Херсонщину. Окончил сельскую школу. Работал трактористом.

В сентябре 1929 года призван в ряды Красной Армии. Служил в 54-м отдельном эскадроне 9-й кавалерийской дивизии. С сентября 1930 года по май 1931 года — помощник командира взвода и старшина эскадрона в 54-м кавалерийском полку. С мая 1932 года — старшина бронеэскадрона 9-й кавалерийской дивизии. С апреля 1934 года по сентябрь 1935 года — командир танкового взвода. В 1937 году окончил Ульяновскую бронетанковую школу и направлен на Дальневосточный фронт командиром танкового взвода 1-го танкового батальона 23-й механизированной бригады. С декабря 1937 года — командир разведывательной роты. Участник боёв на озере Хасан. В 1938 году уволен из РККА по директиве НКО № 200/ш от 24 июня 1938 (по национальности).

15 апреля 1939 года восстановлен в кадрах РККА и назначен на должность командира танковой роты 149-го отдельного танкового батальона 36-й танковой бригады. Принимал участие в Польском походе РККА (1939), Советско-финской войне 1939—1940 годов. С апреля 1940 года — командир батальона средних танков 30-го танкового полка 15-й танковой дивизии. В составе полка участвовал в военных действиях в Северной Буковине.

В годы Великой Отечественной войны

В боях Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Командир 2-го танкового батальона БТ-7 4-й танковой бригады.

Особо отличился в ожесточённых семидневных танковых сражениях под Орлом. Утром 9 октября 1941 года немецкие элитные части перешли в решительное наступление. Анализ боевых донесений со всех участков обороны позволил командиру танковой бригады М. Е. Катукову сделать вывод, что противник основной удар наносит на левом фланге обороны через Шеино на Мценск. Там расположился в засаде танковый батальон под командованием Рафтопулло. Он же отвечал за этот узел обороны. Около сотни танков противника при поддержке авиации и артиллерии двинулись к рубежу обороны гвардейского корпуса на участке Головлёво — Ильково.

9 октября 1941 года у деревни Ильково Рафтопулло со своим батальоном нанёс противнику большой урон в живой силе и технике. Действуя из засад, танкисты наносили огневые удары по вражеским колоннам и быстро отходили на новые рубежи. Было подбито 43 вражеских танка.

В этом бою Рафтопулло был тяжело ранен. По воспоминаниям М. Е. Катукова,

на позициях Самохина находился командир батальона капитан А. А. Рафтопулло со своей машиной. Он руководил боем, стоя возле танка. Неожиданный взрыв мины ожёг ему спину. В горячке Рафтопулло не обратил на это внимания. В это время пуля пробила ему левое плечо. Санитар перевязал его и предложил отправиться в санчасть. Но Рафтопулло категорически отказался покинуть поле боя. Только после моего приказания капитан позволил увезти себя в санчасть.

 — Никуда я не поеду, — твердил он врачам в санчасти. — Всё равно сбегу. Вот перевяжете — и всё равно сбегу.

Но вскоре из-за большой потери крови Рафтопулло потерял сознание и его срочно отправили во фронтовой госпиталь.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 января 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм капитану Рафтопулло Анатолию Анатольевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 694).

21 февраля 1942 года в одном из боёв в районе города Ржев Рафтопулло был снова ранен. После излечения в госпитале получил звание майора и был назначен на должность старшего помощника начальника отдела боевой подготовки автобронетанковых войск штаба Сталинградского фронта. В дальнейшем проходил службу командиром батальона курсантов Ульяновского гвардейского танкового училища имени В. И. Ленина.

За годы войны уничтожил 20 танков и САУ противника.

Послевоенные годы

После окончания Великой Отечественной войны, в 1945 году А. А. Рафтопулло окончил Высшую офицерскую бронетанковую школу. Карьеру военного полковник А. А. Рафтопулло завершил в 1955 году в должности командира батальона курсантов Киевского танко-технического училища им С. К. Тимошенко. Жил в городе-герое Киеве. Удостоен звания почётного гражданина города Мценска.

Скончался 21 апреля 1985 года. Похоронен в Киеве на Лукьяновском военном кладбище.

Из письма Ю. А. Жукову, автору книги «Люди 40-х годов»: «Своей судьбой я доволен и с большим желанием повторил бы её. Есть о чём вспомнить. Мне посчастливилось служить в армии, а потом воевать с такими выдающимися людьми, как Бурда, Самохин, Заскалько и другие…».

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» № 694 Героя Советского Союза (11 января 1942);
• три ордена Ленина (27 декабря 1941, 11 января 1942, ??);
• два ордена Красного Знамени (за бои на озере Хасан и советско-финскую войну);
• орден Отечественной войны I степени;
• орден Красной Звезды;
• медали.

Библиография

• Рафтопулло А. А. [samsv.narod.ru/Div/Td/td015/h3.html За каждую пядь земли] // Год 1941. Юго-Западный фронт. — Львов: Каменяр, 1970. С.268-275.
• Рафтопулло А. А. В атаке «Тридцатьчетвёрки». — Саратов: Приволжское книжное издательство, 1973. — 112 с.
• Рафтопулло А. А. [ta-1g.narod.ru/mem/raft/raft.html Дороже жизни]. — М.: ДОСААФ, 1978. — 144 с.
• Рафтопулло А. А. Огнём сердец. Из воспоминаний офицера-танкиста. — Киев: Молодь, 1962.
• Королёв В. С., Рафтопулло А. А. Танковый рейд. Очерк о жизни и боевом пути Героя Советского Союза гвардейца-танкиста Александра Фёдоровича Бурды. — Донецк: Донбас, 1978.

Память

Внешние изображения
	[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?id=692 Памятник на Лукьяновском военном кладбище].

Памятник на могиле в Киеве на Лукьяновском военном кладбище. В Музее истории Украины во Второй мировой войне экспонируются документы и личные вещи, принадлежавшие А. А. Рафтопулло.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• В. А. Жилин, В. А. Греджев, М. А. Сапрыкин, В. Ю. Черногор, В. Л. Широков. [books.google.ru/books?id=am10J0NVnswC Битва под Москвой. Хроника, факты, люди. Книга первая]. — М.: Олма-Пресс, 2001. — С. 126-127. — 926 с. — 5000 экз. — ISBN 5-224-03184-2.
• Давыдов В. А., Ярошенко В. В. [ta-1g.narod.ru/mem/kn_pam/ogl.html Книга памяти первогвардейцев-танкистов 1941-45 гг]. — Издание второе, исправленное. — Калуга, 2007.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=3226 Рафтопулло, Анатолий Анатольевич]. Сайт «Герои Страны».

• [mechcorps.rkka.ru/files/spravochnik/personalii/biograf_r.htm Рафтопулло Анатолий Анатольевич].

Отрывок, характеризующий Рафтопулло, Анатолий Анатольевич

Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.