Раффлезия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Раффлезия

Раффлезия Прайса (Rafflesia pricei).
Окрестности горы Кинабалу. Калимантан, Малайзия
Научная классификация
Международное научное название

Rafflesia R.Br. (1821)

Типовой вид
Дочерние таксоны

Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе
GRIN  [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomygenus.aspx?id=10231 g:10231]
IPNI  25385-1
</td></tr></table></td></tr>

</table>

Раффле́зия (лат. Rafflesia) — род цветковых паразитических растений семейства Раффлезиевые (Rafflesiaceae). Ареал рода — полуостров Малакка, острова Суматра, Ява, Калимантан, а также Филиппины.

Все представители рода (около тридцати видов) — растения-паразиты, которые бо́льшую часть своей жизни проводят в тканях растения-хозяина; в качестве хозяев обычно выступают лианы из семейства Виноградовые (Vitaceae), относящиеся к родам Тетрастигма (Tetrastigma) и Циссус (Cissus).

Раффлезии примечательны своими огромными необычными цветками, некоторые из которых достигают диаметра более одного метра и массы более десяти килограммов.





История открытия

Раффлезия была открыта в дождевых лесах юго-западной части острова Суматра местным проводником, работавшим с доктором Джозефом Арнольдом (англ. Joseph Arnold, 17821818) в экспедиции в 1818 году, и названа в честь сэра Томаса Стэмфорда Раффлза (англ. Stamford Raffles, 17811826), возглавлявшего экспедицию (позже он прославился как основатель Сингапура). Первый найденный цветок раффлезии имел диаметр около метра и массу около 6 кг (это растение относилось к виду, позже названному Раффлезия Арнольда (Rafflesia arnoldii)).

Биологическое описание

У раффлезии отсутствуют органы, в которых бы шёл процесс фотосинтеза; более того, у представителей этого рода отсутствуют и стебли, и листья. Все вещества, необходимые для своего развития, раффлезия получает из тканей (корней или стеблей) растения-хозяина через корни-присоски.

Проросток раффлезии внедряется в корни растения-хозяина с помощью корней-присосок (гаусториев). Части проростка, остающиеся вне растения-хозяина, постепенно отмирают. Предположительно, семена раффлезии, подобно семенам хорошо изученных растений-паразитов из семейства Заразиховые, пробуждаются к прорастанию под воздействием выделений потенциальных растений-хозяев. Эти же вещества ориентируют направление роста проростков.

Развитие раффлезии происходит интраматрикально, то есть в тканях растения-хозяина. Тело растения-паразита при этом называется эндофитом, а такой способ паразитизма — эндопаразитизмом. В тканях растения-хозяина тело раффлезии распространяется в виде клеточных тяжей, напоминающих грибные гифы.

Раффлезия Керри
(Rafflesia kerrii).
Южный Таиланд
Бутон диаметром около 20 см
Цветок диаметром около 60 см
Выросты на диске
Цветок на стадии увядания
Цветки раффлезии закладываются эндогенно, в виде отдельных цветков. Зачатки цветков растут, развиваются — и, наконец, выходят наружу через разрывы покровных тканей растения-хозяина: обычно на корнях (в этом случае цветки распускаются на поверхности земли), но иногда и на стеблях.

Цветки крупные — от 20—30 см у раффлезии патма (Rafflesia patma) до одного метра в диаметре у раффлезии туан-мудэ (Rafflesia tuan-mudae).

В центре цветка, над завязью, находится массивная колонка, в которой соединены андроцей и гинецей. Вершина колонки имеет больший диаметр, чем её основание, эта расширенная часть колонки называется диском. Обычно диск обильно покрыт выростами (шипиками). Околоцветник простой, чашечковидный, из пяти мясистых листочков, сросшихся в нижней части в трубку. Толщина этих листочков — около 3 см. Особенность околоцветника раффлезии — особое его разрастание, образующее так называемую диафрагму, которая нависает над диском, частично закрывая его края (помимо раффлезии, диафрагма образуется на околоцветниках растений из рода Саприя — ещё одного рода из семейства Раффлезиевые). По сравнению с остальной частью околоцветника диафрагма окрашена светлее.

Ниже краёв диска находятся пыльники, погружённые в отделённые друг от друга углубления. Каждый пыльник состоит из нескольких гнёзд, раскрывающихся через верхушечные поры. Пыльцевые зёрна с тремя-четырьмя бороздками. Зрелая пыльца собрана в комочки, соединённые слизистым веществом.

Завязь нижняя, ложномногогнездовая. Такая завязь образуется в результате разрастания париетальных (постенных) плацент, закладывающихся в виде пластинок, а затем образующих многочисленные срастания.

Цветки у большинства видов обоеполые, но некоторые виды раффлезий — полигамные растения: наряду с обоеполыми цветками наблюдаются также и мужские цветки.

Насекомых-опылителей (обычно это лесные мухи) цветки привлекают видом и запахом разлагающегося мяса, за что их ещё называют «трупными лилиями»[3]. Схожесть цветков с гниющими кусками мяса достигается соответствующей окраской околоцветника — на красном, ядовито-красном, коричневом фоне (иногда с пурпурным оттенком) располагаются светлые нерегулярно расположенные пятна неправильной формы. Сначала насекомые попадают на диск, затем проваливаются ниже, в кольцевую борозду, где находятся пыльники.

Развитие раффлезии происходит медленно: от высева семян до появления бутонов проходит около трёх лет, ещё от девяти месяцев до полутора лет требуется бутону, чтобы превратиться в открытый цветок. Но время функционирования самого цветка раффлезии очень коротко — всего двое-четверо суток, после чего он начинает разлагаться, постепенно превращаясь в бесформенную массу чёрного цвета.

Плоды — ягодообразные, содержащие вязкую массу (пульпу). В неё погружены многочисленные мелкие семена. Зародыш семени недифференцированный, с маслянистым эндоспермом. Число семян в одном плоде — от двух до четырёх миллионов. Время развития плода — около семи месяцев.[3]

Семена распространяются (предположительно) крупными животными (дикими свиньями и слонами, к конечностям которых прилипает содержимое раздавленных плодов), мелкими млекопитающими, а также насекомыми, в том числе и муравьями.

Применение

Традиционное применение

Местные жители острова Суматра, в лесах которого была открыта раффлезия, издавна знали это растение и использовали его в лекарственных целях. В частности, экстракт из бутонов раффлезии применялся для восстановления фигуры у женщин после родов, а цветки использовались для усиления половой функции у мужчин[3].

Раффлезия в культуре

В ботаническом саду города Богора (Индонезия, провинция Западная Ява) предпринимались попытки вырастить раффлезию, которые несколько раз приводили к успеху.

В японской повседневной культуре Раффлезия является эвфемизмом вагины.

Раффлезия так же - имя главной антагонистки в аниме сериале Космический Пират - Капитан Харлок. Данное имя в контексте сериала - явная отсылка к концепции архаического матриархата, а также конфликта феминизма и патриархальной культуры.

Классификация

Таксономическое положение

Согласно системе классификации APG III (2009) семейство Раффлезиевые (Rafflesiaceae) включено в порядок Мальпигиецветные (Malpighiales).

В более ранней системе классификации APG II (2003) три рода — Раффлезия, Ризантес (Rhizanthes) и Саприя (Sapria) — образовывали семейство Раффлезиевые (Rafflesiaceae), которое входило в «Список семейств и родов, не имеющих в Системе APG II определённого места».

В других, более ранних системах классификации раффлезиевые обычно включались в порядок Мальпигиецветные (Malpighiales) либо выделялись в отдельный порядок Раффлезиецветные (Rafflesiales).

Виды

Общее число видов — около тридцати.

Напишите отзыв о статье "Раффлезия"

Примечания

  1. Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
  2. [botany.si.edu/ing/INGsearch.cfm?searchword=Rafflesia Сведения о роде Rafflesia] в базе данных Index Nominum Genericorum Международной ассоциации по таксономии растений (IAPT)(англ.)22 июня 2013
  3. 1 2 3 [www.avalia.ru/2008-02-16/raffleziya-arnoldi-samyj-bolshoj-v-mire-chudo-cvetok.html Раффлезия Арнольди — самый большой в мире чудо-цветок] // Avalia perubique : журнал. — 2008.

Литература

  • Терёхин Э. С. Семейство раффлезиевые (Rafflesiaceae) // Жизнь растений. В 6-ти т. / под ред. А. Л. Тахтаджяна. — М.: Просвещение, 1980. — Т. 5. Ч. 1. Цветковые растения. — С. 177—182. — 430 с., ил.; 32 л. ил. с. — 300 000 экз.
  • Ботаника. Энциклопедия «Все растения мира»: Пер. с англ. = Botanica / ред. Д. Григорьев и др. — М.: Könemann, 2006 (русское издание). — С. 734. — ISBN 3-8331-1621-8.
  • Биологический энциклопедический словарь / Гл. ред. М. С. Гиляров; Редкол.: А. А. Баев, Г. Г. Винберг, Г. А. Заварзин и др.. — 2-е изд., исправл.. — М.: Советская энциклопедия, 1989. — С. 532. — 864 с. — 150 600 экз. — ISBN 5-85270-002-9.

Ссылки

В Викисловаре есть статья «раффлезия»

Отрывок, характеризующий Раффлезия

– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.


Навигация