Rahva Hääl
 | |
| Тип |
Общественно-политическая |
|---|---|
|
| |
| Основана | |
| Прекращение публикаций | |
| Язык | |
| Главный офис | |
Ра́хва хя́эль (эст. Rahva Hääl — «Голос народа») — ежедневная общественно-политическая газета на эстонском языке, орган ЦК Коммунистической Партии Эстонии, Совета Министров Эстонской ССР, издававшаяся в 1940 — 1995 годах. Была наиболее влиятельным эстонским изданием, фактически — главной газетой республики.
История газеты
Газета «Рахва Хяэль» появилась на свет 22 июня 1940 года в результате национализации и переименования выходившей с 1935 года газеты «Уус Ээсти» (эст. Uus Eesti — «Новая Эстония»).
Во время Великой Отечественной войны, после отступления советских войск из Эстонии, выпуск газеты "Рахва Хяэль" (тиражом 25 тыс. экз.) был продолжен на территории РСФСР в соответствии с приказом наркомата обороны "О газетах для населения оккупированных советских областей"[1]. Газета предназначалась для населения оккупированных территорий Эстонской ССР, солдат и офицеров 8-го Эстонского стрелкового корпуса Красной Армии, а также эвакуированных из Эстонии во внутренние районы СССР гражданских лиц.
Во времена пребывания Эстонии в составе СССР (1940—1991) «Рахва Хяэль» была печатным органом Совета Министров Эстонской ССР и Центрального Комитета Коммунистической партии Эстонии. В 1990 году газета имела ежедневный тираж 197 тысяч экземпляров[2], упавший к 1995 году до 24 304[3].
После восстановления государственной независимости Эстонии в 1991 году газета долгое время оставалась в государственной собственности. Незадолго до того, как 30 июня 1994 года со второй попытки газета была приватизирована компанией AS Maag, бывшей посредником в скандально-известной сделке по продаже полученных в ходе денежной реформы 1992 года советских рублей Чеченской Республике, коллектив редакции в полном составе уволился и начал выпускать новую газету «Э́эсти Сы́нумид» (эст. Eesti Sõnumid — «Эстонские известия»).
Газета прекратила выходить после того, как 5 июня 1995 года была объединена с издававшейся с 1993 года «Хо́ммикулехт» (эст. Hommikuleht — «Утренняя газета») и «Пя́эвалехт» (эст. Päevaleht — «Дневная газета», до 1990 года называлась «Ноорте Хяэль» (эст. Noorte Hääl — «Голос молодёжи»). В результате слияния трёх газет на свет появилось новое ежедневное издание — «Ээсти Пяэвалехт» (эст. Eesti Päevaleht — «Эстонская дневная газета»).
Судьба коллектива редакции
Издаваемая бывшими в прошлом журналистами «Рахва Хяэль» газета «Ээсти Сынумид» прекратила своё существование после того, как 29 сентября 1995 года новые владельцы издания объединили его с «Ээсти Пяэвалехт». Коллектив редакции «Ээсти Сынумид», не пожелав сотрудничать с совладельцами «Ээсти Пяэвалехт», в прошлом приватизировавшими «Рахва Хяэль» и вынудившими их уволиться, основал новую газету «Сы́нумилехт» (эст. Sõnumileht — «Газета известий»). 3 июля 2000 года в результате объединения «Сынумилехт» с издаваемой с 1944 года газетой «Ы́хтулехт» (эст. Õhtuleht — «Вечерняя газета») на свет появилось новое ежедневное печатное издание — «СЛ Ыхтулехт» (эст. SL Õhtuleht).
6 октября 2008 года газета «СЛ Ыхтулехт», в которой продолжали работать бывшие журналисты «Рахва Хяэль», стала выходить под названием «Ыхтулехт».
См. также
Напишите отзыв о статье "Rahva Hääl"
Примечания
- ↑ Таллин: краткий энциклопедический справочник. / редколл.: Л. Вальт, Л. Раутитс, А. Михкельсоо. Таллин, изд-во "Валгус", 1980. стр.134
- ↑ [www.haworthpress.com/store/E-Text/View_EText.asp?sid=9JGKTHX3LEQ78LV2QPRGPKU9XMUU7K5B&a=3&s=J167&v=2&i=1&fn=J167v02n01_07 Taylor & Francis Journals: Welcome]
- ↑ Rahva Hääl, Nr. 121 (15.919) за 2 июня 1995 года, стр. 2
Отрывок, характеризующий Rahva Hääl
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
