Рахимбаев, Абдулло Рахимбаевич

Абдулло Рахимбаевич Рахимбаев Abdullo Raximboyevich Raximboyev<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель ЦИК СССР от ТадССР
4 января 1934 — 7 сентября 1937
Предшественник:	Нусратулло Максум
Преемник:	Должность упразднена
Председатель СНК Таджикской ССР
27 декабря 1933 — сентябрь 1937
Предшественник:	Абдурахим Ходжибаевич Ходжибаев
Преемник:	Урумбай Ашурович Ашуров
Председатель ЦИК Туркестанской АССР
июнь 1922 — октябрь 1922
Предшественник:	Назир Тюрякулович Тюрякулов
Преемник:	Инаганджан Хидыр-Алиевич Хидыр-Алиев
Председатель ЦИК Туркестанской АССР
август 1920 — май 1921
Предшественник:	Турар Рыскулович Рыскулов
Преемник:	Назир Тюрякулович Тюрякулов
Рождение:	1 июня 1896(1896-06-01) Худжанд, Российская империя
Смерть:	7 мая 1938(1938-05-07) (41 год) Москва, РСФСР, СССР
Партия:	КПСС
Награды:	орден Красного Знамени Хорезмской НСР

Абдулло́ Рахимба́евич Рахимба́ев (узб. Abdullo Raximboyevich Raximboyev, 19 мая (1 июня) 1896 года, Ходжент, Российская империя — 7 мая 1938 года, Москва, РСФСР) — советский партийный и государственный деятель, председатель СНК Таджикской ССР (1933—1937).

Биография

Родился в семье торговца. Этнический узбек.. В 1919 году вступил в РКП(б) и стал секретарем уездного исполкома в городе Голодная Степь. Возглавлял уездный и городской исполкомы в Ходженте, являлся председателем Самаркандского обкома КП Туркестана. В 1920 году был избран председателем ЦИК Туркестанской АССР (июнь — октябрь 1920), но оставил этот пост после назначения секретарем ЦК КП Туркестана (октябрь 1920 — июнь 1923) и членом коллегии наркомата по делам национальностей РСФСР. В апреле 1922 года XI съезд РКП(б) был избран кандидатом в члены ЦК (апрель 1922 — апрель 1923). Одновременно, в мае 1922 — сентябре 1926 годов, являлся членом Реввоенсовета Туркестанского фронта.

В 1923—1924 годах член Центральной контрольной комиссии РКП(б). Секретарь ЦК Бухарской Коммунистической партии (июль — ноябрь 1923), затем перешел на работу в ЦК КП Туркестана в качестве второго секретаря (1923—1924). После создания Узбекской ССР был избран секретарем ЦК КП(б) Узбекистана (декабрь 1923 — декабрь 1925). В период с мая 1924 по декабрь 1925 года вновь являлся кандидатом в члены ЦК ВКП(б), но затем был снят со всех постов и направлен в Москву для учёбы слушателем курсов марксизма-ленинизма (октябрь 1926 — июнь 1928).

В 1933—1937 годах — председатель СНК Таджикской ССР. С января 1934 года — один из председателей ЦИК СССР.

Летом 1937 года снят с поста председателя СНК Таджикской ССР, исключён из ВКП(б). В августе 1937 года арестован в Сталинабаде. Перевезён в Москву и содержался в Лефортовской тюрьме. 7 мая 1938 года расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного Суда. В 1956 году реабилитирован и восстановлен в партии.

Отрывок, характеризующий Рахимбаев, Абдулло Рахимбаевич

– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]