Рахья, Эйно Абрамович

Эйно Рахья
Eino Rahja
Имя при рождении:	Эйно Абрамович Рахья
Дата рождения:	20 июня 1885(1885-06-20)
Место рождения:	Кронштадт, Санкт-Петербургская губерния, Российская империя
Дата смерти:	26 апреля 1936(1936-04-26) (50 лет)
Место смерти:	Ленинград, РСФСР, СССР
Партия:	Коммунистическая партия Финляндии
Награды:

Э́йно Абра́мович Ра́хья (фин. Eino Rahja; 20 июня 1885, Кронштадт — 26 апреля 1936, Ленинград) — финский революционер-коммунист, партийный и государственный деятель. Брат Юкка Рахья и Яакко Рахья.

Биография

Слесарь на Финляндской железной дороге. В партию вступил в 1903 г. Во время революции 1905—07 организует перевозку вооружения и нелегальной литературы. В 1911—1917 — на партийной работе в Петрограде. После июльских дней 1917 г. — в охране В. И. Ленина на его пути из Разлива в Финляндию и обратно в Петроград. Связной между ЦК РСДРП(б) и Лениным.
В 1918 г., во время граждайнской войны в Финляндии, назначен командиром отряда Красной гвардии. Один из организаторов обороны Тампере. В 1919—1931 гг. на военно-политической работе в Красной Армии, во время Гражданской войны — комиссар стрелковой дивизии, действовавшей в Карелии, позднее — комкор. Награждён 2 орденами Красного Знамени. Один из организаторов Коммунистической партии Финляндии, член ЦК КПФ в 1918—27, делегат от КПФ на I—III-м конгрессах Коминтерна. В феврале 1927 исключён из ЦК КПФ за фракционную деятельность.
В беседе с Ф. И. Шаляпиным утверждал, что:

Талантливых людей надо резать, потому что ни у какого человека не должно быть никаких преимуществ над людьми. Талант нарушает равенство.

— Ф. Шаляпин. «Маска и душа», М., 1989, с.239

Эйно Рахья и его жена Лидия Петровна Парвиайнен после 1918 года жили в Петрограде в «доме Бенуа».
С 1932 г. на персональной пенсии.
Эйно Рахья умер в 1936 г. от туберкулеза и злоупотребления алкоголем.

Похоронен на Коммунистической площадке (ныне Казачье кладбище) в Александро-Невской лавре.

Литература

• Соломин Н. «Заслуживает абсолютного доверия»: (Об Эйно Рахья) // Они остаются с нами. — М., 1987. — Кн. 1. — С. 226—263.
• Коминтерн и Финляндия. 1919—1943: Документы. Под ред. Н. С. Лебедевой, К. Рентолы, Т. Саарелы, Ин-т всеобщей истории. — М.: Наука, 2003 г. ISBN 5-02-009819-1
• ЯРИ ХАНСКИ. Эйно Рахья (1885–1936), революционер // Сто замечательных финнов. Калейдоскоп биографий = 100 suomalaista pienoiselämäkertaa venäjäksi / Ред. Тимо Вихавайнен (Timo Vihavainen); пер. с финск. И. М. Соломеща. — Хельсинки: Общество финской литературы (Suomalaisen Kirjallisuuden Seura), 2004. — 814 с. — ISBN 951-746-522-X.. — [www.kansallisbiografia.fi/pdf/kb_ru.pdf Электронная версия книги на сайте Финского биографического общества]. — [www.webcitation.org/6D0LhuAVV Архивировано] из первоисточника 18 декабря 2012. Проверено 27 декабря 2012.

Отрывок, характеризующий Рахья, Эйно Абрамович

– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.