Рационально-эмоционально-поведенческая терапия

Рациона́льно-эмоциона́льно-поведе́нческая терапи́я, РЭПТ (англ. Rational Emotive Behavior Therapy (REBT); ранее — рациональная терапия (РТ) и рационально-эмоциональная терапия (РЭТ)) — направление в психотерапии и психологическом консультировании, предложенное Альбертом Эллисом в 1955 году, в котором в качестве главной причины психических расстройств рассматриваются ошибочные, иррациональные когнитивные установки (убеждения, верования, идеи, предположения и т. п.), а не прошлый опыт индивида, в отличие от психоанализа и некоторых других направлений психотерапии. Такие когниции в терминах РЭПТ называются «иррациональными верованиями» (иногда — «иррациональные убеждения», англ. irrational beliefs) и основнотерапией (РТ). В 1961 году он изменил название на рационально-эмоциональную терапию (РЭТ). В 1993 году Эллис ещё раз изменил название — на рационально-эмоциональную поведенческую терапию (РЭПТ).

Модель ABC

Ядром теории РЭПТ является Модель ABC (иногда — «A-B-C», в расширенном варианте — «ABCDE») развития эмоциональных расстройств, которую иногда называют также «моделью терапевтических изменений» и «ABC-теорией личности», поскольку она не только описывает процесс возникновения дисфункциональных эмоций и поведения, но также используется и как руководство по устранению причин этих психических нарушений.

«А» (активаторы, англ. activating events) — это любые текущие события или собственные мысли, чувства, поведение в связи с этими событиями, а, возможно, воспоминания или мысли о прошлом опыте. Но «А» сами по себе — это только активаторы. Все проблемы возникают потому, что в «А» каждый человек привносит что-то своё, а именно свои убеждения, цели, физиологическую предрасположенность, установки, взгляды — «В» (англ. beliefs). И уже «В» приводит именно к тому, а не иному «С» — следствию (англ. consequences). И если рациональные взгляды ведут к продуктивному поведению, то (и отсюда психологические проблемы) иррациональные взгляды — к саморазрушению и иррациональному поведению.

Более подробно, философия долженствования, она же абсолютистская, приводит к образованию множества иррациональных представлений о мире, центральных иррациональных идей, основными производными которых являются:

• драматизация — «А» оценивается как ужасное более, чем на 100 %. Начинается с «это не должно быть настолько плохо…»;
• осуждение — те, кто не делает того, что «должны» (в том числе по отношению ко мне самому) — «плохие», «недостойные», «недочеловеки» итп.

Таким образом, «А», «В» и «С» тесно связаны, и ни один из этих элементов не может существовать без других. И чтобы изменить «С», нужно или изменить непосредственно «А» (самый неглубокий уровень психотерапевтических изменений), или осознать, что «В», ведущие к иррациональным «С», иррациональны, проверить это в опыте и принять вместо конкретных иррациональных «В» конкретные рациональные. Или же, в идеале, в случае самого глубокого и эффективного терапевтического изменения, произвести философское реструктурирование иррациональных воззрений.

В частном случае — это замена абсолютистских требований («должен» и «обязан») на рациональные относительные предпочтения в данной конкретной ситуации. В общем — это принятие гибкой установки по отношению к жизненным событиям в целом.

Также проводятся различия между конструктивными и неконструктивными эмоциями: например, гнев неконструктивен, в то время, как недовольство является стимулом к изменению нежелательного положения вещей и, таким образом, является конструктивным.

Основные положения

Исходной посылкой РЭПТ является то, что люди наиболее счастливы тогда, когда они ставят перед собой важные жизненные цели и задачи и активно стараются их осуществить, однако при этом человек должен иметь в виду тот факт, что он живёт в обществе: отстаивая свои собственные интересы, необходимо учитывать и интересы окружающих людей.

РЭПТ гедонистична в том смысле, что люди могут получить удовольствие от настоящего момента и от будущего и могут прийти к этому на максимуме свободы и дисциплины, поскольку человеческая натура воспринимается как сложная и изменчивая. Отсюда и тезис о том, что, вероятно, ничего сверхчеловеческого не существует и что набожная вера в сверхчеловеческие силы обычно приводит к зависимости и росту эмоциональной нестабильности. Особое значение РЭПТ придает воле и выбору во всех человеческих делах, принимая при этом вероятность того, что некоторые поступки людей частично определяются биологическими, социальными и другими силами. Но, каким бы неприемлемым и антисоциальным ни было поведение некоторых личностей, нет людей «низшего сорта» или достойных проклятия. И хотя человеческой натуре свойственна биологическая тенденция мыслить иррационально и дисфункционально, присуща ей и конструктивная биологическая тенденция пользоваться волей к выбору и работать над изменением своего дисфункционального мышления и образа действий.

Как следствие, РЭПТ имеет в основном дело с оценочными, эмоциональными и поведенческими нарушениями. По РЭПТ психологические проблемы возникают вследствие неудовлетворения в прошлом, настоящем, будущем требований, которые человек выдвинул себе и окружающему миру, окружающим людям. И есть два основных типа психологических проблем:

1. третирование, самоуничижение себя («я плохой», «я недостойный») — проблемы эго; рациональной и здоровой альтернативой самоуничижению является безусловное принятие, которое включает в себя отказ отдавать собственному «Я» однозначную оценку и признание своей подверженности ошибкам;
2. преувеличение негативных сторон ситуации и реакция «я этого не вынесу» — проблемы дискомфорта, или низкая толерантность к фрустрации; Терпимость к дискомфорту ради достижения цели и будущего счастья является здоровой и рациональной альтернативой требованиям немедленного исполнения желаний.

Таким образом, по РЭПТ два главных компонента рационально-эмоционального образа психологически здорового человека — это самопринятие и высокая толерантность к фрустрации.

А. Эллис, рассматривая вопрос как закрепляются психологические расстройства, постулирует для человека необходимость прийти к 3 основным инсайтам:.

Люди склонны решать свои психологические проблемы, следуя своим «наивным» теориям, относительно природы этих проблем. Им не хватает того, что в РЭПТ называется инсайт № 1: понимания, что психологические нарушения зачастую определяются главным образом теми абсолютистскими взглядами, которые складываются у людей по поводу негативных жизненных событий («B» обуславливает «С»). Люди делают неверные предположения о причинах своих проблем и пытаются изменить скорее «А», чем «В».

У людей может случиться инсайт № 1, но не случиться инсайт № 2: Люди остаются при своём расстройстве за счёт того, что заново убеждают себя в своих абсолютистских взглядах в настоящем.

Даже если у человека случились оба названных инсайта, он всё ещё может страдать от своих проблем, из-за того что у него не было инсайта № 3: только если человек будет усердно работать и тренироваться думать, чувствовать и поступать вопреки своим иррациональным взглядам и убеждениям как в настоящем, так и в будущем, он сможет измениться и стать значительно спокойнее. Чтобы различить патологический цикл, в который они попали, им нужно усиленно и непрерывно бросать вызов своим деструктивным идеям в когнитивном, эмоциональном и поведенческом планах.

Так как РЭПТ — это когнитивный вид консультирования и психотерапии, то в нём большое место отводится работе с когнитивными детерминантами проблемы, а также со вторичными и третичными конструктами — в мыслях, эмоциях и поведении, которые укрепляют проблему клиента (например, тревога по поводу тревоги, чувство вины за свой гнев), с которыми из-за этого, желательно работать в первую очередь. Это позволяет работать с достаточно сложными случаями.

Используемые терапевтические методы

Основными техниками РЭПТ является целый ряд когнитивных, эмоциональных и поведенческих техник:

• обучение «азбуке» РЭПТ — научение клиента основным теоретическим идеям РЭПТ, чтобы он мог самостоятельно пользоваться её положениями а также приложение этих идей к случаю клиента. Включает также обучение принятию ответственности за свои иррациональные взгляды.
• дискутирование (оспаривание) иррациональных идей, взглядов, убеждений:

• детекция дисфункциональных взглядов.
• дискриминация — помощь клиенту в нахождении чётких различий между абсолютными (потребности, требования, императивы) и неабсолютными (предпочтения, желания, мечтания, планы) ценностями, то есть между иррациональными, нездоровыми взглядами и убеждениями и здоровыми рациональными убеждениями.
• дебатирование об (по сути — деконструкция) иррациональной идее, с целью — чтобы клиент отказался от неё.

• библиотерапия (чтение материалов, книг по самопомощи);
• прослушивание аудиозаписей с записями лекций по РЭПТ-терапии и терапевтических сеансов, а также своих собственных дискуссий по поводу своих иррациональных идей (дискутирование на запись — начать с иррациональной идеи, а затем рационально и с силой оспаривать эту идею до тех пор, пока рациональный голос не победит дисфункциональный, и пока чувства не изменятся соответствующим образом);
• проведение РЭПТ с другими для помощи близким, но прежде всего — с целью самому лучше овладеть навыками и методами РЭПТ, а также избавиться от ряда собственных иррациональных взглядов и убеждений;
• семантические методы:

• техники определения, цель которых — помочь клиенту использовать язык менее разрушительным образом (Например, вместо «я не могу..», «я ещё не научился…»).
• техники «за» и «против» — в которых клиентов побуждают перечислять как негативное, так и позитивное о конкретных понятиях, чтобы противостоять привычке замечать только позитивные (или негативные) её аспекты, и игнорировать противоположные её аспекты (например в случае с курением).

• эмоциональная установка на безусловное принятие;
• юмористические методы — используются для борьбы с преувеличением и «ужастификацией» — они сводят некоторые идеи клиентов к абсурду, показывая, насколько эти идеи противоречивы и нелепы. «Согласно теории РЭПТ, иррациональные идеи, которые люди усваивают и при помощи которых создают себе эмоциональные проблемы, обычно возникают, когда они придают должное значение и уделяют внимание своим желаниям и предпочтениям (что является рациональным), а затем идут дальше и существенно преувеличивают их значимость. Они воспринимают всё слишком серьёзно.».
• самораскрытие (психолог признаётся клиенту, что сам сталкивается с похожими проблемам, и рассказывает об опыте их преодоления);
• «оставайся там» — вынести хронический дискомфорт в неприятной ситуации;
• вести себя так, как будто клиент уже мыслит рационально;
• техники воображения:

• рационально-эмоциальное воображение. Воображении социальной или реальной ситуации неудачи, в которой у клиента/клиентки обычно появляются иррациональные мысли, чувства или поведение, и следующее за этим перестраивание воображения таким образом чтобы почувствовать здоровые (вместо иррациональных и патологичеких) чувства.
• метод временной проекции (вместо прямого оспаривания дисфункциональных убеждений, клиента побуждают представить что с ним будет через некоторое время после «ужасного» события, помогая, таким образом, опосредованно изменить иррациональное верование, так как клиент может «увидеть» что после этого «ужасного» события, он сможет оправиться от него, начать двигаться дальше к своим целям и создавать новые цели).

• гипноз;
• небольшие нарушения социальных правил, с целью преодоления стыда (например, «глупости», типа выкрикиывавния названий остановок в метро, пения песен на улицах во весь голос, разговоры с незнакомцами на улицах и в общественных местах, для поддержания с ними беседы, попытки договориться с незнакомцем о чём-нибудь и т. д.). Основной эффект данной техники связан с постепенным обретением опыта — важно большое количество попыток с небольшими продвижениями вперёд, что позволит в итоге преодолеть стыд;
• поддерживающие, энергичные самовнушения — повторение рациональных утверждений с чувством и силой для того, чтобы начать их твёрдо чувствовать, убедиться в их справедливости, а также для того, чтобы они интернализовались;
• формулирование рациональных утверждений;
• безусловное самопринятие — учит клиента полностью принимать себя в любых условиях и оценивать только свои отдельные черты или поступки и никогда — свою тотальность, свою сущность, своё я. Плохим может быть что-то, например поведение человека, но никогда не сам человек;
• ролевые игры, в ходе которых развиваются социальные умения и рефлексируются различные недостаточно осознаваемые чувства, а также небольшие обращения к самому/самой себе вызывающие некоторые негативные чувства, с целью их изменения.
• когнитивная домашняя работа.

Точный перевод терминологии и названий

Верным переводом названия терапии (англ. Rational Emotive Behavior Therapy) является именно «рационально-эмоционально-поведенческая» (два дефиса) а не «рационально-эмоциональная поведенческая» (последнее слово — отдельно), так как сам Эллис неоднократно подчёркивал равнозначность когнитивной (рациональной), эмоциональной и поведенческой (бихевиоральной) составляющих. Тем не менее, в переведённых на русский язык книгах А. Эллиса часто встречается второй вариант — вероятно, так сложилось исторически.

Термин «irrational beliefs» верно переводить именно как «иррациональные верования», а не «убеждения», поскольку, во-первых, глагол «to believe» переводится как «верить», а не как «убеждать», а во-вторых, слово убеждение можно понять двояко: как «идея, мысль о чём-либо» и как «процесс уговаривания».

Термин «musturbation» (не путать с «masturbation») как неологизм следует переводить «должнонанизм» — в литературе можно встретить перевод «тирания долженствования» — не следует путать эти термины, так как в книгах Эллиса употребляются разные слова: «demandingness», «musturbatory», «musturbate».

См. также

• Когнитивная психотерапия
• Когнитивно-поведенческая терапия
• Гуманистическая психология
• Диалектическая поведенческая терапия

Примечания

Комментарии

Литература

• Эллис, Альберт, Драйден, Уинди. Практика рационально-эмоциональной поведенческой терапии / Пер. с англ. Т. Саушкиной. — 2-е изд. — СПб.: «Речь», 2002. — 362 с. — ISBN 5-9268-0120-6.

Ссылки

• [www.albertellis.org Институт Альберта Эллиса]  (англ.)
• [www.rebtnetwork.org/ REBT Network]  (англ.)
• [www.arebt.org/ Ассоциация РЭПТ]  (англ.)
• [rebt.ru/ Русскоязычный сайт о РЭПТ] (Е. Ромек, В. Ромек)
• [www.psychologos.ru/РЭПТ:_Рационально-эмоционально-поведенческая_терапия_А.Эллиса РЭПТ: Рационально-эмоционально-поведенческая терапия А.Эллиса]
• [nkozlov.ru/library/psychology/d4441/ Сюзан Уолен, Раймонд ДиГусепп, Ричард Уэсслер. Рационально-эмотивная психотерапия: когнитивно-бихевиоральный подход]  (рус.)
• [www.trevogy.net/publisher.html Косинский В. П. Практикум по когнитивно поведенческой терапии.] (www.trevogy.net/)

Отрывок, характеризующий Рационально-эмоционально-поведенческая терапия

– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.