Рачинский, Александр Константинович

Александр Константинович Рачинский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Член Государственного совета по выборам
12 октября 1912 — 23 июня 1915
Товарищ министра народного просвещения
3 апреля 1915 — 3 января 1917
Рождение:	30 июля 1867(1867-07-30) Рубанка,</br>Черниговская губерния
Смерть:	1941(1941)
Образование:	Московский университет

Алекса́ндр Константи́нович Рачи́нский (1867—1941) — черниговский губернский предводитель дворянства, камергер, товарищ министра народного просвещения в 1915—1917 гг.

Биография

Православный. Из потомственных дворян Смоленской губернии. Крупный землевладелец (родовые 5000 десятин в Смоленской губернии, 1200 десятин в Тамбовской губернии, а также 1200 десятин при селе Рубанке Конотопского уезда Черниговской губернии).

Сын директора Московского сельскохозяйственного института Константина Александровича Рачинского. После смерти матери с десятилетнего возраста воспитывался тёткой Варварой Александровной Рачинской.

По окончании юридического факультета Московского университета в 1892 году, начал службу по Министерству внутренних дел младшим сверхштатным чиновником особых поручений при эстляндском губернаторе. В том же году был назначен старшим чиновником особых поручений, а в 1893 году — директором Эстляндского губернского о тюрьмах комитета. Выйдя в отставку в 1895 году, посвятил себя общественной деятельности и сельскому хозяйству. В 1902 году был избран Конотопским уездным, а в 1911 году — Черниговским губернским предводителем дворянства, в каковой должности пробыл до 1915 года. В 1911 году был пожалован в камергеры. Кроме того, состоял почетным мировым судьей Конотопского уезда и почетным попечителем Конотопской гимназии.

В 1905 году вошел в Совет учредителей Всероссийского союза землевладельцев. Участвовал в съездах Объединенного дворянства, входил в его Постоянный совет. В 1912—1915 годах состоял уполномоченным Главного комитета Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам.

12 октября 1912 года избран членом Государственного совета от дворянских обществ на место выбывшего Я. А. Ушакова. Входил в правую группу. Состоял членом нескольких особых комиссий по законопроектам Министерства народного просвещения. 1 января 1915 года произведен в действительные статские советники «за отличие». 3 апреля 1915 года назначен товарищем министра народного просвещения, в связи с чем отказался от звания члена Государственного совета. Занимал должность товарища министра до 3 января 1917 года. Из наград имел ордена св. Владимира 4-й степени (1908) и св. Станислава 1-й степени (1916, вне правил). В 1917 году был избран членом Поместного собора Православной церкви от мирян Черниговской епархии.

В советское время зарабатывал переводами. В октябре 1919 года был арестован в Москве. 1 марта 1920 года освобожден, однако уже 22 марта вновь арестован по делу «Тактического центра» и заключен в Таганскую тюрьму, где содержался вместе с уголовными. 20 августа того же года был приговорен к 3 годам ссылки и отправлен в город Киржач Владимирской губернии. 13 октября 1930 года арестован там же, в следующем году был приговорен к 5 годам ИТЛ и отправлен в Карлаг. В мае 1932 года приговор был заменен высылкой с ограничением проживания. С августа 1932 года находился в городе Сенгилее Средне-Волжского края, откуда обращался за помощью в Помполит.

По некоторым данным, умер в 1941 году. Был женат на Наталье Анатольевне Мамонтовой (1868—28 июня [11 июля] 1906), а затем на её младшей сестре Прасковье (1873—1945).

Труды

• Сберегательное дело. История его развития и современное состояние в главнейших странах мира. — М., 1928.
• перевод с немецкого: Клаузевиц, Карл О войне. — 3-е изд. — М.: Гос. воен. изд-во, 1936. — в 2 томах.
• перевод с немецкого: Клаузевиц, Карл 1812 год / Клаузевиц; Пер. с нем. А. К. Рачинского и М. П. Протасова под редакцией комдивов А. А. Свечина и С. М. Белицкого. — М.: Воениздат, 1937.

Источники

• Список гражданским чинам четвертого класса. Исправлен по 1 марта 1916 года. — Пг., 1916. — С. 3372.
• Государственный совет Российской империи: 1906—1917. — М.: Российская политическая энциклопедия, 2008. — С. 221.
• Обречены по рождению … — СПб: Издательство журнала «Звезда», 2004. — С. 475.
• [pkk.memo.ru/page%202/KNIGA/Ra.html#ra.79 Анкеты, письма, заявления политзаключенных в Московский Политический Красный Крест и Помощь политзаключенным, во ВЦИК, ВЧК-ОГПУ-НКВД.]

Отрывок, характеризующий Рачинский, Александр Константинович

Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.