Рачья ржанка

</td>

   </tr>

Рачья ржанка
Научная классификация
Царство: Животные Тип: Хордовые Класс: Птицы Отряд: Ржанкообразные Семейство: Рачьи ржанки Dromadidae Gray, 1840 Род: Рачьи ржанки Dromas Paykull, 1805 Вид: Рачья ржанка
Латинское название
Dromas ardeola Paykull, 1805
Ареал

Охранный статус Вызывающие наименьшие опасения IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/106003177 106003177]

Рачья ржанка (лат. Dromas ardeola) — птица из монотипического семейства Dromadidae, обитающая на побережье Индийского океана.

Описание

Рачья ржанка достигает длины 40 см. Размах крыльев составляет 66 см. Половой диморфизм не выражен. Однако, у самцов в среднем клювы немного больше и толще чем у самок.

Своими длинными ногами, стройным телом и длинной шеей рачья ржанка напоминает шилоклювку. Однако, её голова сильно увеличена, чтобы нести полновесный клюв. Чёрный клюв сжат по бокам и имеет острую вершину. Птица может наносить им удар как кинжалом, проникая сквозь кожуру рака.

Оперение, в основном, белое. Верхняя часть спины и крылья чёрные. Оперение вокруг глаз также чёрного цвета, вследствие этого глаза кажутся особенно большими. Хвост серого окраса. У молодых птиц чёрные участки оперения серого цвета. Кроме того, присутствует характерный чёрно-серый рисунок на вершине, в редких случаях этот рисунок можно встретить также у взрослых птиц.

Длинные ноги голубовато-серого цвета. Задний палец ноги хорошо развит. Передние пальцы ноги соединены плавательной перепонкой. Часто рачья ржанка медленно обходит ватты, однако, охотясь на добычу, она может быстро бежать.

Распространение

Область гнездования рачьей ржанки на побережье Красного моря и Персидского залива ограничена (1996 г.) девятью колониями:

• Абу-Даби:
  • остров Абу-аль-Абьяд, 280 пар
  • остров Умм-Амин, 85 пар
• Иран:
  • колония с 20 парами
  • область гнездования только с 2 парами
• Оман:
  • остров Масира, 85 пар
• Саудовская Аравия:
  • остров Каран, 1500 пар
  • песчаные балки у al-Wadschh
  • острова Фарасан, 110 пар
• Сомали:
  • острова Айбат и Саад-ад-Дин, количество пар неизвестно

В колониях, открытых у побережья Эритреи, на архипелаге Дахлак и на островах Howakil существуют 30 колоний с более чем 5000 гнездящимися парами, что больше чем во всех ранее известных колониях вместе взятых.

Вне периода гнездования рачьи ржанки встречаются на всём африканском восточном побережье: часто к югу до Танзании, иногда дальше до Южной Африки. Также птицы встречаются на Мадагаскаре и Сейшельских островах и на западном побережье Индии и Шри-Ланки, а несколько птиц долетали даже до Андаманских островов и до Таиланда. По исследованиям Wetlands International большинство популяций мигрирует в период с августа по ноябрь на юг и восток и возвращается в области гнездования в марте и апреле.

Жизненное пространство — это песчаные пляжи, дельты рек и лагуны. Птицы не удаляются от моря дальше чем на 1 км.

Образ жизни

Рачьи ржанки не только гнездятся колониями, но и вне периода гнездования встречаются большей частью в больших стаях, численность которых может достигать до 1000 особей. Во время гнездования птицы активны в предрассветное и ночное время. Вне периода гнездования они активны в любое время суток, но преимущественно ночью.

Питание

В поисках корма птицы обходят мелководье. Если они находят добычу, они преследуют её на бегу и наносят по ней быстрый удар.

Питание состоит в основном из десятиногих ракообразных. Мелкие раки заглатываются целиком, а крупным экземплярам сначала отрываются конечности и клешни, а затем ударами клюва тело делится на куски. Форма и величина клюва идеально подходят даже для раскалывания жёсткого панциря.

Моллюски и черви составляют меньшую часть в рационе питания. На иракском побережье наблюдали рачьих ржанок, которые нападали на илистых прыгунов.

Размножение

Период гнездования начинается в апреле и продолжается до июня, регионально также по июль. Вероятно, рачьи ржанки живут в сезонной моногамии. Её гнездовое поведение отличается от поведения других ржанок. Ни один вид ржанок не гнездится в норах, и только у этого вида птенцы не выводковые птицы.

Норы выкапываются большей частью в низких дюнах. Они представляют собой проходы длиной от 1 до 2,5 м и шириной 20 см. Они выкапываются наискосок вниз, таким образом, чтобы гнездовая камера находилась в конце хода на глубине примерно 50 см под входом. Проходы часто не прямые, а меняющие многократно своё направление. Почти всегда в кладке только одно яйцо, только в редких случаях 2 яйца. Яйцо крупное, длиной 6 см и шириной 4,5 см. Оно чисто белое без рисунка, характерного для яиц ржанок. Причиной может быть тот факт, что у птиц, откладывающих яйца в норе (дупле), нет необходимости их маскировать.

Вероятно, обе родительские птицы участвуют в выкармливании молодых птиц. Точно это ещё не известно. Птенцы в первое время не умеют стоять и ходить и остаются несколько дней в гнезде. В течение этого времени их кормят родители.

Литература

• Josep del Hoyo et al.: Handbook of the Birds of the World, Band 3 (Hoatzins to Auks). Lynx Edicions, 1996, ISBN 84-87334-20-2

Отрывок, характеризующий Рачья ржанка

– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.