Рванцев, Фёдор Зиновьевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Рванцев, Федор Зиновьевич»)
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)
Фёдор Зиновьевич Рванцев
1-й секретарь Восточно-Казахстанского областного комитета КП(б) Казахстана
1938 — 1944
1-й секретарь Енакиевского горкома КП(б) Украины
1944 — 1947
 
 
Награды:

Фёдор Зиновьевич Рванцев (1902-1967) - советский партийный и хозяйственный деятель. Депутат Верховного Совета СССР I созыва.

Родился в селе Флор Владимирской губернии (село Флорищ Кольчугинского района Ивановской области.) 2 октября 1902 года. Член РКП(б) с 1925 года.

Биография:

  • 1919-1921 служба в РККА.
  • 1922-1924 на комсомольской работе в Кольчугинском уезде (Иваново-Вознесенская губерния).
  • 1924-1925 служба в ОГПУ.
  • 1925-1929 председатель профсоюзного комитета фабрики имени Ф.Э. Дзержинского.
  • 1929-1934 – учёба в Московском институте цветных металлов и золота.
  • 1934-1936 инженер, главный инженер завода № 34 (Москва).
  • 1938 инженер Центрального научно-исследовательской лаборатории «Главцветметобработка».
  • 17 июля 1938 - 5 сентября 1944 года 1-й секретарь Восточно-Казахстанского областного комитета КП(б) Казахстана. Одновременно до 1940 г. первый секретарь Семипатлатинского горкома.
  • 1944-1947 1-й секретарь Енакиевского горкома КП(б) Украины (Сталинская область).
  • 1948 заместитель директор Енакиевского цементного завода.
  • 1948-1951 заместитель управляющего трестом «Новоросцемент» (Новороссийск Краснодарского края).
  • 1951 – директор Первомайского цементного завода (Краснодарский край).

Умер в сентябре 1967 года в Москве.

Семья: жена, три дочери.

Награды:

Депутат Верховного Совета СССР I созыва.



Источники

  • www.knowbysight.info/RRR/15046.asp
  • Ашимбаев Д. Р. Кто есть кто в Казахстане. Биографическая энциклопедия. Алматы, 2008

Напишите отзыв о статье "Рванцев, Фёдор Зиновьевич"

Отрывок, характеризующий Рванцев, Фёдор Зиновьевич

В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.