Ракетчик (фильм)

Ракетчик
The Rocketeer
Жанр	боевик приключенческий фильм фантастика семейный фильм дизельпанк
Режиссёр	Джо Джонстон
Продюсер	Ларри Франко Лоуренс Гордон Ллойд Левин
Автор сценария	Дэни Билсон Пол Де Мео
В главных ролях	Билл Кэмпбелл Дженнифер Коннелли Тимоти Далтон
Оператор	Хиро Нарита
Композитор	Джеймс Хорнер
Кинокомпания	Walt Disney Pictures Touchstone Pictures
Длительность	108 мин.
Страна	США США
Год	1991
IMDb	ID 0102803
Выход фильма «Ракетчик» (оригинальное название — The Rocketeer)

К:Фильмы 1991 года

«Ракетчик» (англ. The Rocketeer) — кинофильм 1991 года, экранизация одноименного комикса, издававшегося в период с 1982 по 1995, о молодом лётчике-испытателе, которому случайно попадает в руки реактивный ранец, позволяющий ему летать. Фильм сочетает в себе жанры приключенческого кино, боевика, фантастики и семейного фильма.

Сюжет

Действие фильма разворачивается в 1938 году в Лос-Анджелесе. Летчик Клифф Сикорд испытывает самолет, построенный его другом-авиамехаником Пивом Пибоди, когда на их аэродром въезжают гангстеры, преследуемые ФБР. Из-за преступников Сикорд терпит аварию, и они с Пибоди попадают в долговую яму по отношению к хозяину аэродрома Бигелоу. Вскоре после разговора с ним они находят в одном из самолетов в ангаре реактивный ранец. Гангстеры украли его с завода, которым владеет Говард Хьюз, и спрятали его. Клифф и Пив испытывают ранец и решают использовать его для выступлений, чтобы заработать деньги на новый самолет. Пив модернизирует ранец и делает для него шлем с рулем.

Тем временем шеф гангстеров, Эдди Валентайн, разрешает вопрос об украденном ранце с актером Невиллом Синклером, для которого он и был украден. Синклеру очень нужен этот ранец, однако он не раскрывает, для каких целей, и с помощью своего помощника Лотара сам пытается все выяснить.

Помимо долгов Клифф испытывает проблемы в отношениях со своей девушкой Дженни, которая работает актрисой и желает красивой жизни. По этой причине она соглашается на встречу с Невиллом Синклером. Тот приглашает её на свидание в клуб «Южные моря» после увольнения со съемок по вине Клиффа. Причиной такого приглашения служит то, что Невилл случайно подслушал разговор Клиффа и Дженни, из которого понимает, что ранец у Клиффа, а девушка может вывести на него.

Клифф уезжает на авиашоу, но приезжает с опозданием, и вместо него за штурвалом клоунского биплана сидит его друг Малкольм. Происходит чрезвычайная ситуация - у самолета во время полета возникли проблемы с двигателем, и сидящий за штурвалом Малкольм не может с ним справиться. Клифф впервые надевает ранец и спасает пилота, ему тут же дают имя Ракетчик. Синклер узнает об этом и посылает Лотара узнать, у кого ракета. Тот сначала приходит к Бигелоу, заставляет его написать адрес, убивает его и приходит в дом Клиффа и Пибоди, где нападает на обоих. Туда же прибывает ФБР, которая узнала о ранце через газеты, и хочет вернуть его Хьюзу. Они расстреливают дом, Клифф и Пибоди сбегают. Также оттуда убегает Лотар, прихватив чертежи ранца, которые сделал Пибоди.

Позже через пришедших в кафе при аэродроме гангстеров, пытающихся найти Клиффа, последний узнает, что Дженни с Синклером в клубе «Южные моря», и на ранце летит туда, понимая, что её жизнь под угрозой. Однако его план терпит неудачу - Клифф наводит беспорядок в клубе и улетает, а Дженни несмотря ни на что попадает к Синклеру, случайно находит потайную комнату в его доме и узнает, что он на самом деле фашистский агент.

Клифф возвращается в кафе при аэродроме, где ему звонит Эдди Валентайн и предлагает обмен ранца на девушку у обсерватории Гриффита. В этот момент Клиффа схватывают агенты ФБР, устроившие в кафе засаду, и приводят к Говарду Хьюзу. Тот показывает ему привезенный из Германии пропагандистский фильм, из которого становится ясно, что немцы хотят снабдить реактивными ранцами свою армию и покорить таким образом весь мир. Также благодаря ФБР Клифф понимает, что Невилл Синклер - шпион, сбегает и летит на ранце к обсерватории. Вместе с Дженни они взывают к патриотизму Эдди, рассказывая ему о своих догадках, и тот оборачивается против Синклера. Но последний был готов - в засаде у обсерватории ждала штурмовая группа немецких солдат, а чуть позже прибывает дирижабль, чтобы забрать Синклера и остальных. Тут появляется ФБР, и они вместе с гангстерами расстреливают штурмовую группу. Синклеру с Дженни в заложницах и Лотару удается бежать на дирижабле. Сикорд на ранце догоняет их и расправляется с экипажем. Отдавая ранец в обмен на жизнь Дженни, Клифф вскрывает залепленную жвачкой дырку в ранце, которую там оставили пулей агенты ФБР. Из-за вытекающего из неё топлива улетевший на ранце Синклер загорается, падает на надпись "Голливуд" и погибает. Чуть позже из-за горящей гондолы дирижабль начинает взрываться. Дженни и Клифф спасаются на автожире, на котором за ними прилетели Пибоди и Говард Хьюз.

На следующий день Говард Хьюз прилетает на аэродром и дарит Клиффу новый самолет за то, что тот спас мир. И тут же узнается, что Дженни забрала из потайной комнаты дома Синклера чертежи Пибоди, а значит, реактивный ранец можно будет восстановить, и Ракетчик полетит вновь...

В ролях

• Билл Кэмпбелл — Клифф Сикорд
• Алан Аркин — Пиви Пибоди
• Дженнифер Коннелли — Джени Блэйк
• Тимоти Далтон — Нэвилл Синклер
• Терри О’Куинн — Говард Хьюз

Интересные факты

Музыку для этого фильма написал Джеймс Хорнер. Фильм получил премию «Сатурн» за лучший костюм в 1991. Это был один из первых фильмов режиссёра Джо Джонстона, который позже снял «Джуманджи», «Идальго».

В главной роли мог сняться Джонни Депп.

Отрывок, характеризующий Ракетчик (фильм)

За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.